Дьёдонне Гнамманку - Абрам Ганнибал: Черный предок Пушкина

• Название: Абрам Ганнибал: Черный предок Пушкина
• Автор: Дьёдонне Гнамманку
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-235-02335-8

К 200-летию со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина вниманию читателей предлагается первая полная биография Абрама Петровича Ганнибала (около 1696—1781), знаменитого предка великого русского поэта. Судьба этого человека кажется невероятной: чернокожий пленник, проданный в рабство в Стамбуле, он становится крестником и неотлучным секретарем Петра Великого, получает образование во Франции и всю свою жизнь посвящает служению России в качестве военного инженера, а затем генерал-аншефа русской армии. Автор книги, африканский исследователь Д. Гнамманку, предлагает свою версию происхождения прадеда Пушкина, которая, несомненно, вызовет интерес и в России.

---

Абрам больше не хочет себя считать обреченным на медленную смерть. Трезво все обдумав, он решает, что все не так уж и безнадежно. Пусть климат ему не очень подходит (особенно в ноябре), пусть работа — мнимая (ибо строить крепость в Селенгинске, в низинах да болотах, не имело никакого смысла), зато он может писать друзьям и надеяться. Если друзья выполнят его подробнейшие инструкции о том, что и как говорить влиятельнейшим людям империи, то, глядишь, что-нибудь и сдвинется. Да и звания его не лишили, ведь именует же его Меншиков в указах «лейб-гвардии от бомбардир-поручик А. Петров»?

Петров? Теперь, когда Петра, крестного отца и защитника, больше нет, а его преемникам Абрам, его крестник, более не нужен, ничто, кроме доброй памяти, не связывает его с этим именем. Возможно, именно это обстоятельство и стало причиной того, что Абрам Петров решает взять новую фамилию. Он выбирает имя одновременно знаменитое и звучное, связанное с его родной Африкой и с его военной карьерой. Имя это — ГАННИБАЛ.

Это имя напоминает нам самого знаменитого африканского полководца античности, победителя римлян — Ганнибала Карфагенского. Оно также схоже по звучанию с именем другого африканца, уже Абрамова современника, который служил во французской армии при великом Людовике XIV и судьба которого во многом похожа на судьбу героя этой книги. Звали его АНИАБА.

Аниаба, сын короля Зенана Ассинского, был усыновлен Людовиком XIV в 1701 году. Крестил его епископ Боссюэ в соборе Парижской Богоматери. При крещении ему было дано имя Луи (Людовик) Жан Аниаба. Во Франции он прожил шестнадцать лет. Получил военное образование, дослужился до звания капитана и должности командира кавалерийской роты.

К тому времени, когда Абрам в 1717 году попал в Париж, черный крестник французского короля уже уехал на родину в Африку. Естественно, прожив шесть лет во Франции и также дослужившись до капитанского чина, Абрам не мог не узнать истории этого человека. Не исключено, что французские офицеры, сослуживцы Абрама, которые знавали в свое время Аниабу, стали и Абрама звать этим именем. Это имя, возможно, даже стало его прозвищем во время службы во французской армии. Тем самым имя Ганибал (Анибал) могло быть трансформацией имени Аниаба[33].

Так или иначе, но бывший учитель геометрии и фортификации юного Петра II хочет отныне зваться Ганнибал (Ганибал, Анибал, Аннибал). Впервые это имя официально упоминается в иркутской летописи: «В декабре месяце (1727) прибыл из Тобольска лейб-гвардии, бомбардирской роты порутчик Абрам Петров, Арап Ганибал, для постройки Селенгинской крепости».

В Селенгинске наш инженер встречается с Саввой Рагузинским. Бывший тайный агент Петра в Стамбуле стал русским послом в Китае. Еще раз, после османской столицы, Москвы, Прута и Парижа, сводит их судьба.

В Селенгинске Абрам осматривает укрепления этого небольшого приграничного городка, которые состоят из земляного вала и невысокого деревянного «палисада». Однако он уже не выдерживает безденежья. В указе о направлении его в Казань, равно как и в последующих, ему «забыли» назначить жалованье. Потому так настойчив он в письмах Волконской, по нескольку раз повторяет: свяжитесь с Черкасовым, пусть вышлет деньги. Но не могла княгиня ему помочь. Абрам еле-еле мог обеспечивать себя одного. Теперь же у него появились подчиненные, которым именно он должен платить! И вот 15 января посылает он в Иркутск следующий рапорт:

Его Императорского Величества, Иркутской провинциальной канцелярии лейб-гвардии Преображенского полка от бомбардир-поручика Абрама Петрова ВЕДЕНИЕ

Прошедшего майя 28 дня, 727 года, по указу Его Императорского Величества и по письму из Питергофа от его светлости генералиссимуса светлейшего князя Меншикова велено мне exam на китайскую границу для строения крепости, и при мне определенные деньщики, которым, по присланному из Тоболска указу, велено получать провиант солдатской, а именно двум человекам, и по отъезде из Тоболска с августа месяца 727 года по январь месяц 728 года определенного провианта нигде не получили и чтоб повелено было против Указа Его Императорского Величества в Иркуцке или где востребуется от него ведением, оным деньщикам провиант выдавать, где принадлежит при китайской границе заслуженное и впредь без задержания, и о том, куды надлежит, из Иркуцкой провинциалной канцелярии послать Его Императорскому Величеству послушные указы, чтоб за недачею оным деньщикам будучи примерно какой нужды не возыметь в провианте.

К сему ведению руку приложил

Преображенского полку

от бомбардир-поручик Абрам Петров

Генваря 15-го дня 1728 году.

* * *

В Петербурге друзьям нашего арапа так и не удалось добиться смягчения властей, хотя «компания» и продолжала существовать. К тому же в это время умер друг Абрама, влиятельнейший человек, австрийский граф Рабутин, бывший посланником в Москве. Это жестокий удар по всей «компании» княгини Волконской. Сама же княгиня по-прежнему под надзором в подмосковном имении. Но беда уже близко…

В апреле 1728 года по доносу «дворовых людей» в имении опальной княгини произведен обыск и изъята вся секретная переписка. Черкасов и Талызин, как самые активные члены «компании», посажены под замок. Остальные допрошены.

Заседание Верховного тайного совета состоялось в мае. 5 июня решение Совета утверждено Петром II. В этом документе упомянуты многие высокие и влиятельные персоны. В вину им вменяется, «что они все делали партии и искали при дворе Его Императорского Величества для собственной своей пользы делать интриги и теми интригами причинять при дворе беспокойство и дабы то свое намерение сильнее в действо произвести могли, искали из них себе помочи через Венский двор и обретающегося здесь министра Рабутина, а именно княгиня Волконская с братом Алексеем и с Абрамом Арапом, и для того имели переписки и пересылки и тако хотели вмешать постороннего государя в домовые его Императорского Величества дела». Более того, их обвиняют и в прямом шпионаже: «И в такой их Волконской и брата ея Алексея откровенности может быть, что они сообщали тем чужестранным министрам и о внутренних здешнего государства делах».

Итак, власть предержащим удается наконец разогнать мятежную «компанию». Тайный совет указал: «княгиню Волконскую… сослать до указу в дальний девичий монастырь, а именно, в Веденской, что на Тихвине, и содержать ее тамо неисходно под присмотром игуменьи». Юрию Нелединскому, сенатору, «в сенате у дел впредь до указу не быть». Егору Пашкову «в военной коллегии у дел не быть же». Исаака Веселовского водворить в Гилянь, откуда он был отпущен по болезни. Тимофея Кутузова «посадить на месяц в тюрьму и потом, освободя, послать в полковую службу и определить с умалением его ранга одною ступенью». Ивана Черкасова послать в Астрахань к провиантским делам…{90}

Абрам ни о чем не подозревает и по-прежнему подбивает Савву и губернатора Михаила Долгорукого отпустить его из Селенгинска и просить за него императора. 15 июня губернатор направляет в столицу следующее «доношение»:

Сего 1728 года июля 15-го дня в письме из Селенгинска 14 апреля от тайного советника чрезвычайного посланника и полномочного министра иллирийского графа Саввы Владиславича написано: присланный по письму князя Меншикова поручик Преображенского полка Абрам Петров подал челобитную в походную посольскую канцелярию китайской экспедиции, в которой объясняет, что он в строении новой фортеции не имеет практики, а что-де сослан от князя Меншикова по злобе, а не по указу Вашего Императорского Величества, также книгами и инструментами не награжден, жалованья, ни подъемных денег ниоткуда ему не определено; и онаго-де, поручика Абрама Петрова, против его челобитья, отпустил он, граф Владиславич до Тобольска, понеже он послан по силе партикулярного письма князя Меншикова, а из Государственной иностранных дел коллегии в грамотах и ниоткуда в указ Вашего Императорского Величества о нем к нему не упомянуто.

Того ради всеподданейше доносим, ежели вышеупомянутый поручик Петров прибудет в Тобольск, об отпуске его, поручика Петрова, ожидаем Вашего Императорского Величества указа.

Князь Михаила Долгоруков{91},

Но ох как не вовремя пришло это доношение. В «решении» Тайного совета имя Абрама упомянуто, однако наказания ему никакого не назначено. Да и какое еще может быть наказание — дальше Сибири не пошлешь! А тут он сам о себе напомнил. И вот результат.

ПРОТОКОЛ ВЕРХОВНОГО ТАЙНОГО СОВЕТА

17-го июля 1728 г. О посылке поручика Петрова на китайскую границу к строению крепости