Барбара Картленд - Скажи «да», Саманта

• Название: Скажи «да», Саманта
• Автор: Барбара Картленд
• Издательство: ACT
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-237-00028-2

Русалочная красота и эффектная экстравагантность лондонской манекенщицы Саманты Клайд привлекли внимание скандально знаменитого писателя Дэвида Дарэма. Казалось бы, все складывалось удачно, ничто не могло помешать молодым людям любить друг друга и быть счастливыми. Однако возникло совершенно неожиданное серьезное препятствие: Дэвид отнюдь не намерен связывать себя браком, Саманта же вне брака просто не мыслит любви…

---

— Мне тут нравится, — парировала я.

— Что ж, это самое главное. Видимо вы девушка без претензий, Саманта.

— Надеюсь, так.

Он проводил меня к машине, и мы поехали в сторону Вэст-Энда.

В клубе «Эмбасси» для него был оставлен столик. Здесь, разумеется, его знали все. К нему подходили, заговаривали, а сам он приветственно махал рукой своим друзьям через зал. Это было все равно, что появиться на публике в обществе кинозвезды.

В промежутках между разговорами он объяснился мне в любви, но так забавно и с таким непередаваемым очарованием, что было само собой понятно, что не следует верить ни одному его слову.

Все это он проделывал весьма искусно, и я была совершенно очарована им.

Из «Эмбасси» мы поехали в один из ночных клубов с прекрасным кабаре, а затем — в очаровательный полутемный погребок, где посетители танцевали на стеклянном полу с подсветкой и сидели за столиками на плюшевых диванчиках, что создавало очень интимную обстановку.

Виктор развлекал меня разговорами, и это было как целительный бальзам для моей уязвленной гордости. Ведь Дэвид не только больно ранил меня, он заставлял меня чувствовать себя ничтожной, неуверенной, пустенькой и незначительной.

Не могу объяснить, как Виктору это удавалось, но он словно поднял меня из самых низов и поставил на пьедестал. Я снова ощутила себя молодой и веселой и осознала, что мир не создан лишь для гнетущей тоски и грусти и что в нем есть место смеху и солнцу.

И снова он, проводив меня, вошел ко мне в квартиру и поцеловал еще более пылко, чем накануне, и ушел так же внезапно, хотя мне хотелось, чтобы он продолжал меня целовать.

На следующий вечер, после театра и ужина в «Савое», он мне сказал:

— Я хочу вам кое-что предложить, Саманта.

— Что именно?

— Завтра утром я собираюсь лететь в Париж, — сказал он. — Хотите отправиться со мной?

В первое мгновение я не знала, что ответить, но потом вспомнила, что ведь этого я и жду. То, что я задумала, должно осуществиться рано или поздно, и было бы глупо отказываться от предстоящей возможности.

Виктор мне нравился, ужасно нравился. Я с удовольствием встречалась с ним. Никогда, кажется, я столько не смеялась и не веселилась, как в эти два вечера. Но Париж!..

Пока я пребывала в раздумье, Виктор положил свою руку на мою.

— Скажите «да», Саманта. Я хочу, чтобы вы поехали со мной, и отказа не приму.

Раздумье двадцать первое

Я умолкла, ожидая, что Дэвид как-то откликнется, но он молчал. Через некоторое время я продолжила свой рассказ.

Трудно было бы объяснить, что я чувствовала, когда ехала с Виктором в аэропорт Кройдон. Я была очень взволнована при мысли о том, что еду в Париж. И в то же время меня томило странное, болезненное чувство, которое овладевало мною всякий раз перед большими светскими раутами.

Я говорила себе, что должна быть рассудительной и привести в исполнение план, задуманный мною еще в монастыре. Я любила Дэвида, а ведь это был единственный способ заставить его снова полюбить меня и стать для него такой же желанной, как тогда, когда мы познакомились.

Чем больше я размышляла над этим, тем яснее мне становилось, какой скучной я должна была ему казаться; ведь я не понимала и половины того, что он мне говорил, и была несведуща во всем, что выходило за пределы узкого мирка Литл-Пулбрука. Я отдавала себе отчет, что с момента его отъезда в Америку кое-что успела узнать из книг и от Питера, хотя, конечно, все это была лишь капля в море. И вот теперь Виктор, такой веселый и обаятельный, обучит меня любви.

Я твердила себе, что очень счастлива. И тем не менее с каждым часом все более росло во мне это странное болезненное чувство. Но я старалась о нем не думать.

По приезде на аэродром я с интересом узнала, что нам предстоит лететь в Париж на собственном самолете Виктора под названием «Мотылек», который стоял уже наготове около ангара.

Служащие аэродрома относились к Виктору с подчеркнутым уважением. Они поздравили его с рекордом, поставленным им при перелете из Кейптауна в Лондон, и я видела, что механики смотрят на него с обожанием.

До этого я ни разу не летала на самолете, и когда мы поднялись в воздух, Виктор обернулся ко мне и с улыбкой спросил:

— Вы ведь не боитесь, Саманта, верно?

— Теперь уже нет, — ответила я. — Хотя, признаться, поначалу я боялась, что вам так и не удастся оторвать от земли эту громадную птицу.

Он рассмеялся, отнял одну руку от штурвала и сделал ободряющий жест.

— Со мною вы в полной безопасности. А что до меня, то я не могу себе представить большего удовольствия, чем лететь сквозь облака вместе с вами.

Я тоже получала удовольствие. Все было захватывающе интересно, все на земле казалось игрушечным.

Мотор сильно шумел, так что разговаривать было трудно, а потом мы вошли в облака, и уже больше ничего нельзя было рассмотреть.

Лишь когда мы пошли на посадку, мне снова стало страшно. До этого земля была так далеко, а теперь она стала стремительно приближаться, и я подумала, что мы вполне можем разбиться.

Но Виктор плавно посадил своего «Мотылька», и мы немного прокатились по земле, подпрыгивая, как на ухабах, перед тем, как окончательно остановиться.

Когда мы сошли с самолета, на летном поле нас ждал большой автомобиль, и мы покатили из Ле Бурже в Париж. В машине Виктор взял меня за руку и спросил:

— Вы счастливы, Саманта?

— Очень! — ответила я.

Я не вполне была уверена в этом, но, очевидно, ответ мой прозвучал убедительно, потому, что Виктор сказал:

— Я хочу, чтобы Париж вас очаровал. Для меня это самый замечательный город в мире и единственное подходящее место для влюбленных.

При этих словах я подумала о том, суждено ли мне когда-либо побывать в Париже с Дэвидом, а увидев, до чего красив этот город, я мучительно захотела, чтобы он сейчас был со мной.

Мы проехали мимо величественного здания Оперы и свернули на улицу, которая, как мне сказал Виктор, называлась Рю де ля Пэ; она вела к Вандомской площади с высокой колонной в центре.

— Где мы остановимся? — спросила я, и тут же подумала, что об этом мне следовало спросить попозже.

— В отеле «Риц», — небрежно ответил Виктор. — Я всегда там останавливаюсь.

В бюро обслуживания он поздоровался с консьержем и клерком, как со старыми друзьями, и нас провели наверх, в шикарный номер на двоих с окнами, выходящими в тенистый сад. Здесь была громадная спальня и ванная комната для меня и апартаменты для Виктора, а между ними находилась гостиная. Повсюду были цветы, и когда портье принес наш багаж, Виктор дал ему чаевые, а потом, слегка поцеловав меня в щечку, заявил:

— А теперь, Саманта, поедем развлекаться.

Я потеряла счет всем увеселительным местам, куда Виктор возил меня в этот вечер, и где бы мы ни появлялись, у него всюду находились друзья.

Это были бары и рестораны, где нам подавали напитки, а затем, вернувшись в отель и переодевшись, мы отправились ужинать в самый фешенебельный ресторан Парижа, который назывался «Максим». Он напомнил мне клуб «Эмбасси».

Здесь Виктор был знаком с доброй половиной посетителей, и после изысканного ужина мы танцевали под самый лучший оркестр, какой мне только доводилось слышать.

После этого мы поехали в ночной клуб на Монмартре, где смотрели кабаре; на девушках-танцовщицах почти не было одежды.

Мы пробыли здесь совсем недолго, после чего Виктор сказал:

— Это становится скучным. Поедем-ка домой, Саманта.

И вот тут-то, при мысли о том, что мне предстоит, я снова ощутила странный холодок в груди.

Виктор был очень интересным человеком. Мы говорили с ним на самые разные темы, встречались с самыми разными людьми. Из-за этого у меня ни секунды не оставалось для того, чтобы подумать о себе и о том, что мне предстоит, когда мы останемся с ним наедине. И лишь раздеваясь в своей спальне, я вдруг подумала: «Зачем я здесь? Не с ума ли я сошла, приняв приглашение Виктора?»

И впервые мне пришло в голову, что Виктор не сомневается в том, что я женщина искушенная и опытная в любви. Он мог так подумать не только из-за моей внешности, но из-за того также, что я была фотомоделью Джайлза Барятинского, а кроме того, еще и потому, что я позволила целовать себя в первый же вечер нашего знакомства и, нимало не колеблясь, согласилась на предложение отправиться с ним в Париж.

Он наверняка считает само собою разумеющимся, что я занималась любовью с самыми разными мужчинами и, скорее всего, он, так же, как и Дэвид, найдет меня неинтересной и скучной, как только поймет, как мало я искушена в вопросах любви.

Я все больше и больше нервничала и замирала от страха, и сколько ни твердила себе, что должна быть храброй и помнить, что все это я делаю ради Дэвида — ничего не помогало.

Но вот наконец я улеглась в двуспальную кровать с красивым пуховым одеялом. В спальне стояли большие вазы с красными гвоздиками, и я с отчаянием подумала, что полумрак и эти цветы создают интимную, подходящую обстановку для обольщения. Я находилась в таком напряжении, что мне трудно стало дышать. Я крепко сцепила пальцы и приказала себе быть умницей. «Быть может, Виктор и не разберется в том, насколько я неопытна, — подумала я. — Он явно увлечен мною и, надеюсь, ничего не заметит».