Андрей Шарый - Знак W: Вождь краснокожих в книгах и на экране

• Название: Знак W: Вождь краснокожих в книгах и на экране
• Автор: Андрей Шарый
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Искусство и Дизайн
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-86793-562-7

Самый популярный автор, когда-либо писавший на немецком языке: книги Карла Мая изданы тиражом 200 миллионов экземпляров. Знаменитый цикл «евровестернов» по романам Карла Мая о вожде апачей Виннету и его белом «брате по крови» Олд Шеттерхэнде. «Кино про индейцев» киностудии DEFA: «Название фильма не имеет значения. В каждом из них — Гойко Митич в отличной спортивной форме». В 60-е годы вожди краснокожих стали легендами по обе стороны Берлинской стены. У вас в руках первое русскоязычное и одно из самых полных в мире исследований образов литературных героев Карла Мая и немецких кинофильмов о покорении Дикого Запада. Эта работа продолжает проект издательства НЛО и журналиста Андрея Шарого «Кумиры нашего детства», начатый книгами «Знак 007: На секретной службе Ее Величества» и «Знак F: Фантомас в книгах и на экране».

Автор искренне благодарит за помощь в работе над книгой берлинского журналиста Юрия Векслера и немецкого киноведа Франка Буркхарда Хабеля.

---

Вождь Серый Лось намеревается казнить пленника, но за него вступается Молодая Косуля. Твердая Скала призывает не верить бледнолицым и сражаться с ними. Судьбу Джека должен решить поединок на ножах с Твердой Скалой. Индеец быстрее и сильнее, смерть бледнолицего кажется неминуемой, но Твердая Скала срывается с крутого склона… Джек на плечах приносит его в селение индейцев. «Позор побежденного страшнее смерти. Племя не простит этого Твердой Скале», — говорит Молодая Косуля, омывая раны брата. Старейшины принимают решение дать Джеку свободу. Между бледнолицым и Молодой Косулей зарождается романтическое чувство, а настороженность Твердой Скалы превращается в дружбу. Джек признается Молодой Косуле в любви и сообщает Твердой Скале о своем решении жениться на его сестре и остаться с индейцами навсегда.

…Твердая Скала захватывает в плен американских лазутчиков, но по настоянию Джека Серый Лось отпускает их на свободу: индейцы решают жить в мире с бледнолицыми. Однако солдаты вновь устраивают набег на селение индейцев — пользуясь тем, что воины ушли на охоту. Молодую Косулю и ее маленького ребенка убивают. Джек безутешен. Он клянется отомстить убийце и обещает вернуться к индейцам.

Джек разыскивает убийцу своих близких, однако не находит сил отомстить: у негодяя тоже есть жена и дети… Джек начинает спиваться. Американцы отправляют индейцев в резервацию. Твердая Скала попадает в плен. Джек освобождает вождя, и вместе они поднимают восстание.

Твердая Скала и Джек становятся «братьями по крови».

«СЕВЕРИНО» SEVERINO, DEFA — BUFTEA FILM BUCUREŞTI, В ПРОКАТЕ С ИЮНЯ 1978 ГОДА.

РЕЖИССЕР КЛАУС ДОББЕРКЕ, СЦЕНАРИЙ ИНГЕ БОРДЕ ПО РОМАНУ ЭДУАРДА КЛЯЙНА «СЕВЕРИНО С ОСТРОВОВ». В РОЛЯХ: ГОЙКО МИТИЧ (СЕВЕРИНО), ВИОЛЕТА АНДРЕИ (ПОДРУГА СЕВЕРИНО), КОНСТАНТИН ФУГАСИН (НИКОЛАС), ЛЕОН НЕМЧИК.

В Аргентину, в племя индейцев мансанеро возвращается Северино, который 10 лет провел среди белых людей на севере и охотился на морских котиков. Северино мечтает посадить персиковый сад, он пытается развеять вражду между индейцами, которых подстрекает «плохой» старый вождь Николас, и белыми поселенцами. Северино помогает положительный сержант полиции, однако недоверие индейцев (в том числе и младшего брата Северино Бласа), а также корыстные интересы хозяев скотоводческой компании мешают наступлению мира. Северино находит убийц своего отца и мифический перевал Кондора, где белые бандиты убивают угнанный у индейцев и поселенцев скот. «Надо бояться, что твое сердце превратится в лед», — говорит Северино. Ему удается выкупить у компании принадлежавшие индейцам земли и завоевать доверие племени. В бессильной злобе Николас пытается убить Северино, но негодяя настигает пуля подруги Северино.

«ВОЖДЬ БЕЛОЕ ПЕРО» DER SCOUT, DEFA — МОНГОЛКИНО, В ПРОКАТЕ С МАЯ 1983 ГОДА.

РЕЖИССЕР КОНРАД ПЕТЦОЛЬД, СЦЕНАРИЙ ГОДФРИДА КОЛДИТЦА. В РОЛЯХ: ГОЙКО МИТИЧ (БЕЛОЕ ПЕРО), МИЛАН БЕЛИ (ДЖОРДЖ БРЭННИНГЭН), НАЗАГДОРГДЖИЙН (ДЕВУШКА ИЗ ПЛЕМЕНИ КАЮСОВ).

Американские солдаты угоняют табуны лошадей у индейцев племени нэс-перс («проколотые носы»), живущих в Скалистых горах. Отряд майора Брэннингэна должен перегнать табун из 900 лошадей к перевалу Такома. Вождь индейцев Белое Перо притворяется другом бледнолицых и устраивается проводником-скаутом. Отряд полковника Говарда нападает на стойбище племени каюсов. Белое Перо спасает из огня индейскую девушку, но она не верит в его искренность. Отряд майора Брэннингэна гонит табун. Американцам непонятно поведение Белого Пера, который ведет переговоры о единстве с разведчиками каюсов. После убийства каюсами солдата Рэндалла американцы инсценируют расстрел Белого Пера, но вождь ведет себя мужественно. Истинные намерения вождя раскрывает смышленый сержант Андерсон. С опасностью для жизни отряд переправляется через реку Салмон. Скрытая вражда между майором и лейтенантом Бруксом вырывается наружу. Столкновения не избежать, но майор падает с коня в горную пропасть. Белое Перо приводит табун к форту, сожженному индейцами. Там находятся остатки отряда полковника Говарда, разбитого каюсами. Говард узнает Белое Перо и намеревается убить его, однако вождя выручает смелая индейская девушка. В схватке полковник расстается с жизнью, а с его солдатами расправляются каюсы. Белое Перо уводит табун в свое племя.

6 СОВЕТСКИЙ ПИОНЕР, ДРУГ АПАЧЕЙ

— Когда стадо бизонов бежит через пампасы, то дрожит земля, а в это время мустанги, испугавшись, брыкаются и ржут.

Чечевицын грустно улыбнулся и добавил:

— А также индейцы нападают на поезда… Знаете, кто я?

— Господин Чечевицын.

— Нет. Я Монтигомо Ястребиный Коготь, вождь непобедимых.

Маша, самая маленькая девочка, поглядела на него, потом на окно, за которым уже наступал вечер, и сказала в раздумье:

— А у нас чечевицу вчера готовили.

Антон Чехов, «Мальчики», 1887

Ястребиный Коготь в облике худого веснушчатого второклассника Чечевицына оказался единственным знаменитым индейским вождем, придуманным русским писателем. Единственным, невидимым, не узнанным в Америке, но выжившим в советской и российской литературе. В 1925 году о чеховском Монтигомо вспомнил в Мексике вдохновленный встречей с индейцем пролетарский поэт Владимир Маяковский. Встреча оказалась горькой:

Цедит
     злобно
         Коготь Ястребиный,
Медленно,
     как треснувшая крынка:
— Нету краснокожих — истребили
Гачупины с гринго.

Индеец Монтигомо многократно мелькал в книжках в качестве нарицательного персонажа: то у Вениамина Каверина, то у сатирика Виктора Ардова, даже в «Крутом маршруте» Евгении Гинзбург. В середине 60-х годов детский писатель Виталий Губарев, автор всесоюзно любимой сказки «Королевство кривых зеркал» и прочих произведений для пионеров и школьников, написал повесть «Монтигомо — Ястребиный Коготь». Речь в ней шла не об индейцах, автор, как указывает аннотация, «продолжил с читателем откровенный разговор о жизни, о том месте, которое должны занять в нашем обществе каждая девушка и каждый юноша». Монтигомо в этом обществе представал, очевидно, романтическим героем детских мечтаний.

Краснокожие вожди вели прямые разговоры с подрастающим поколением главным образом со страниц иностранных повестей и романов. В советское время главным автором книг «про индейцев» безоговорочно считался Джеймс Фенимор Купер. Пенталогия о белом охотнике Натаниэле Бумпо, который в каждом романе получал новое индейское прозвище, и воине племени могикан Большом Змее, написанная тяжеловесным, характерным для англоязычной классики первой половины XIX века велеречивым стилем (Виссарион Белинский называл книги Купера «шекспировскими драмами, исполненными в виде романов»), многократно выходила в «Библиотеке приключений», с примечанием «для среднего и старшего школьного возраста». Помню свои ощущения юного читателя: восхищение доблестями Кожаного Чулка смешивалось с нетерпеливым ожиданием развития сюжета и раздражением, вызванным пространными описаниями североамериканских природных красот, бесконечными этнографическими деталями и нравоучительными сентенциями по любому поводу. Однако для миллионов советских мальчишек Зверобой и Чингачгук в отсутствие сильной конкуренции оставались любимыми романными героями и главными «братьями по крови».

С Купером на литературном фронте североамериканских прерий, как мог, соперничал Томас Майн Рид — и с середины 70-х годов, после выхода советско-кубинской экранизации «Всадника без головы», соперничал успешнее, чем прежде. Молодцеватый блондин Олег Видов в роли охотника за мустангами ирландца Мориса Джеральда может, даже и поднялся бы вровень с долго не имевшим советского кинематографического лица Натаниэлем Бумпо, найди он себе краснокожего друга. Но команчи во «Всаднике без головы» представляли собой преимущественно виртуальную угрозу, а вождь семинолов Оцеола был героем другого романа Майн Рида. Этот-то писатель как раз умел кроить сюжет быстро и ладно, однако его персонажам не хватало монументальности и размашистости образов Купера: неторопливые повествования о Большом Змее казались высеченной на каменной скале бесконечной древней сагой.

Впервые в России серийный выпуск романов и Купера, и Майн Рида наладило задолго до революции издательство «первого книжного миллионера» Маврикия Вольфа. В январе 1885 года в газетном обозрении «Осколки московской жизни» Антон Чехов писал о том, как эти книги меняли общественные вкусы: «Было время, когда люди зачитывались рыцарскими романами и уходили в Дон-Кихоты, а наши сызранские и чухломские детеныши, начитавшись Майн Рида и Купера, удирали из родительских домов и изображали бегство в Америку». Одним из первых, замечу, удрал как раз угрюмый чеховский гимназист Чечевицын. Вскоре после публикации рассказа «Мальчики», в некрологе «Н. М. Пржевальский», писатель раскрыл еще и причины этого «нравственного настроения»: «Десятилетний мальчик-гимназист мечтает бежать в Америку совершать подвиги — это шалость, но не простая… Это слабые симптомы той доброкачественной заразы, какая неминуемо распространяется по земле от подвига». Романов Карла Мая, дающих прекрасную мотивацию для того, чтобы отправиться в североамериканские прерии, Чехов не упомянул не случайно: в России они были мало известны.