Кэти Летт - Как убить своего мужа и другие полезные советы по домоводству

• Название: Как убить своего мужа и другие полезные советы по домоводству
• Автор: Кэти Летт
• Издательство: Фантом Пресс, Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-86471415-7

Любой женщине рано или поздно хочется прибить собственного мужа. «Было бы завещание, а уж я постараюсь в нем оказаться», — полушутя признаются они друг другу. Мол, брак — это просто забавное приключение, изредка заканчивающееся смертью.

Но когда Джасмин арестовывают за убийство собственного мужа, становится не до шуток. В сорок лет, как все давно усвоили, жизнь только начинается. Жизнь, а не пожизненное заключение.

Джаз, мама-домохозяйка и настоящая «богиня домоводства», Ханна, бездетная бизнес-леди, и Кэсси, обезумевшая работающая мать, — три самые обыкновенные женщины. Они коллекционируют классическую музыку, а не судимости. Кэсси и Ханна берутся доказать невиновность лучшей подруги, попутно раскрывая перед читателем секреты предательств, измен, стройных бедер и изобилия юных любовников. Но выдержит ли их дружба эти все более мрачные откровения?

Веселая, умная, сексуальная — от новой книги Кэти Летт просто не оторваться. Это роман о женщинах, которые не Имеют Все, но Делают Все. О том, что современная мама чаще всего оказывается замужней матерью-одиночкой. О том, что история еще не знает случая, чтобы жена застрелила мужа, пока тот пылесосил ковер. Это — Кэти Летт во всем ее блеске, бросающая свой фирменный язвительный взгляд на то, что происходит на кухнях и в спальнях обычных семейных пар. Роман, который не оставит равнодушной ни одну женщину, — и теперь-то они точно внимательнее прочтут фразы мелким шрифтом в брачном контракте, если таковой имеется.

---

— Мне никогда не нравились эти твои командирши в юбках, — призналась мама.

И позвала меня к столу — совсем как в детстве. Да уж, смотрите, как я повзрослела с тех пор!

Но согласитесь, разбрасываться подругами в сто раз тяжелее, чем швыряться деньгами. Найдется не меньше сотни способов уйти от любовника, уйти же от друзей намного труднее.

— Без них тебе гораздо лучше, дорогая, — подытожила мама.

— Гггвввхххфффгх.

— Как и без этого ленивого козла, твоего мужа.

— ФФФФгхввввааач, — успела добавить я, теряя равновесие.

Ни оргазма, ни мужа, ни ума — а теперь еще и подруг нет. Протрезвев, я дала себе клятву: пожертвовать свой мозг в пользу медицинской науки. Благо им точно ни разу не пользовались.

Глава 3 Ты все равно полюбишь наш брак, даже если для этого мне придется с тобой развестись

Начинать легко. Все знают, как влюбляться. Наши тела сами подсказывают, что и когда делать. В нашем распоряжении целый арсенал песен, арий, стихов, фильмов и книг. Так что здесь все в полном порядке. Завершение любви — вот что по-настоящему тяжело. Но как быть, если любви больше нет? Если восторг испарился и остались лишь желчь и взаимные обвинения?

— Что, если тебе хочется страсти, секса, дружбы, детей — и все это с одним человеком? Возможно такое чудо? — спросила я жуткую тетку в заляпанном халате, уставившуюся на меня из зеркала, — и только потом с ужасом сообразила, что это я собственной персоной.

Жизнь сложилась не так, как хотелось бы, — осознание этого рано или поздно бьет по темечку каждого из нас. Толчком может послужить что угодно. Ушел любимый, улетели из родительского гнезда дети… или соседи расширили веранду. В моем случае этим толчком стало пробуждение от кошмарного сна. Одна, в супружеской кровати, в окружении винных бутылок и коробок из-под конфет, перед телеэкраном, где дюжина знаменитостей пыталась «остаться в живых» в тропическом лесу Австралии… Я потрясла головой, прогоняя другую картину: Бьянковы стринги, зажатые в зубах моего мужа. Казалось, реалити-шоу должны были помочь мне, напомнив, что кому-то сейчас намного хуже и тяжелее. Но без Рори и без лучших подруг я, как «последние герои» на экране, вслушивалась в рык диких зверей, съежившись у затухающего костерка.

После того как дружба с Ханной и Джаз сдохла, я с тоской вспоминала о наших пустых разговорах, нашей беспечной болтовне о джинсах, заправленных в сапоги, или воске для эпиляции! У подруг всегда есть общие тайные заводи — мечты и мысли друг дружки. В один из вечеров, когда я больше не могла выносить скелеты одежных вешалок в Рориной половине шкафа, я принялась заполнять пространство своими вещами и наткнулась на открытку, которую Джаз подарила мне еще в колледже.

Друзья, я и ты…

Ты привела подругу, и вместе нас стало три.

Мы стали одной командой.

Тесным кругом подруг.

И нет у него начала, и без конца этот круг.

В любой другой день я уже набирала бы номер полиции избитых клише, но сегодня я села и разрыдалась.

На следующий день, в приемной у стоматолога, я перелистывала журнал и наткнулась на статью о здоровье. Там говорилось, что женская дружба не только заполняет эмоциональные лакуны супружества, но и существенно уменьшает риск возможных заболеваний, снижает давление, пульс и уровень холестерина в крови. Регистраторша выкликивала мое имя, а я никак не могла оторваться, полностью погрузившись в чтение. Даже сиди я сейчас в травмопункте, прижимая к груди свою оторванную руку в супермаркетном пакете, все равно не двинулась бы с места. Статья заканчивалась неутешительным выводом: отсутствие близкой подруги не менее пагубно для здоровья женщины, чем заядлое курение.

Просто супер. И раз уж жить мне осталось всего чуть-чуть, к чему заморачиваться на какие-то пломбы? Я встала и незаметно выскользнула из клиники.

Впервые за всю мою жизнь работа не приносила спасения, хоть я изо всех сил старалась изображать прежнее рвение ради своих подопечных. К счастью, по лондонским школам гулял какой-то злобный вирус, так что я постоянно была при деле, ползая с тряпкой по забрызганному рвотой полу.

Как-то после обеда я уже надевала пальто, собираясь домой, когда Скрип вдруг экстренно созвал педсовет и объявил о своем решении назначить Пердиту на должность завуча. Я почувствовала, как мой рот перекосился в улыбке, — надеюсь, это походило на улыбку, а не гримасу. Ощущение было такое, словно по подбородку взбирается мохнатая сороконожка.

От неожиданности Пердита так растерялась, что едва не забыла свою благодарственную речь.

— Вчера — уже история. Завтра — еще загадка. А сегодня — это дар. Спасибо вам за этот дар, мистер Скрип. Я с нетерпением жду возможности приступить к работе завуча под вдохновляющим руководством столь замечательного директора… Без обид, — проходя мимо, подбодрила она меня таким слащаво-приторным голоском, что я едва не бухнулась в гипергликемичскую кому.

И пока остальные коллеги выражали Пердите искренние пожелания успешной работы на новом поприще, я громко выразила свое искреннее пожелание: привязать к ее ногам чугунные гири и столкнуть в кишащее аллигаторами джакузи.

Точно своенравную школьницу, меня в очередной раз вызвали в кабинет Скрипа. Он объяснил, что Совет управляющих, ознакомившись с тремя письменными предупреждениями в мой адрес, вверил мою судьбу в его руки. Однако, принимая во внимание мою столь явную враждебность по отношению к новому завучу, всем ясно, что для школы будет намного лучше, если я восприму это как «возможность снижения моего жизненного уровня». Я тупо посмотрела на своего директора, и он перешел на нормальный английский, предложив мне подыскивать новое место. Я думала о том же. Но где? Где это новое место? В ту секунду даже эмиграция на Марс выглядела вполне привлекательно.

Скрип все долдонил о моих недостатках, а я молча глядела в окно на безумное лондонское движение за пеленой моросящего дождя. Для меня здесь слишком много желчи и чересчур много оранжевого акрила в коврах. Безрадостный азиатский ландыш в директорском кабинете увядал под слоем пыли — и я точно знала, о чем сейчас думает бедный цветок. Я смотрела на умирающий за мокрым окном день и чувствовала, как меня сгибает к земле — словно я в субмарине, пытаюсь закрыть люк, а вода давит сверху всем своим весом. Став учительницей, я упустила свое истинное призвание. Мне гораздо больше подошла бы работа на философском факультете. «Что есть класс? И что есть жизнь? И стоит ли эта гребаная жизнь того, чтобы мы ее проживали?»

Бесконтрольный, горестный всхлип вырвался из моего горла — и вот я уже бреду вон из кабинета, по коридору, за ворота школы, в хлюпающий, промозглый мир.

Без сомнения, нет ничего приятней, чем столкнуться в общей раздевалке с женщиной, ради которой твой муж тебя бросил, когда ты еще одета, а она — голая, неподбритая и набравшая четыре кило. Но стоит ли говорить, что такого попросту не бывает. И вот, погруженная в свои мысли, я несусь в направлении Кэмдена, и в кого, как вы думаете, я утыкаюсь лбом? Конечно же, в Бьянку и Рори. Сказать, что я выглядела не лучшим образом, значит не сказать ничего. Я пыхтела, хрипела, из носа лилось, а веки набухли от слез, превратив глаза в узкие щелки.

Я мокла под холодным дождем, вода ручьями текла по лицу, а они стояли передо мной в оазисе тепла и уюта, под защитой огромного зонта. Поначалу я собиралась обрадованно улыбнуться, но лишь зря напрягла бы мышцы лица.

— Ой… А я как раз собирался тебе позвонить… — промямлил Рори вымученно приветливым тоном.

— Ах, да не стоило беспокоиться. Я все равно вся в делах — то по распродажам бегаю, то фильтр в посудомоечной машине надо сменить, то еще что-нибудь.

Мне хотелось вцепиться в мужа, как Робинзон Крузо в спасательный плот. Глаза Рори блестели, он несколько раз сглотнул. Мышцы на горле напряглись, желваки заходили, и мне показалось, что он тоже старается сдержать эмоции в присутствии свидетеля.

Бьянка наградила меня прохладной улыбкой:

— Кассандра, что за пальто?! Уверена, только какой-нибудь оборванец в Румынии порадовался бы такому. Хотя нет, извини. Думаю, даже последний румынский бродяга отослал бы его обратно!

Она громко фыркнула, довольная собственным остроумием. Само собой, Бьянка выглядела изящно и дорого в кашемире с меховой оторочкой.

— Что ж, зато у тебя пальто очень красивое, правда.

«Интересно, это Рори ей купил?» — подумала я про себя.

— Ох, знала бы ты, какое это тяжкое бремя — быть красивой. Особенно когда так хочется, чтобы люди воспринимали тебя всерьез. Я всегда думала, что мой интеллект был бы более востребован, будь у меня, скажем, кривой нос, или шрам, или еще что-нибудь в этом роде.