Кэти Летт - Как убить своего мужа и другие полезные советы по домоводству

• Название: Как убить своего мужа и другие полезные советы по домоводству
• Автор: Кэти Летт
• Издательство: Фантом Пресс, Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-86471415-7

Любой женщине рано или поздно хочется прибить собственного мужа. «Было бы завещание, а уж я постараюсь в нем оказаться», — полушутя признаются они друг другу. Мол, брак — это просто забавное приключение, изредка заканчивающееся смертью.

Но когда Джасмин арестовывают за убийство собственного мужа, становится не до шуток. В сорок лет, как все давно усвоили, жизнь только начинается. Жизнь, а не пожизненное заключение.

Джаз, мама-домохозяйка и настоящая «богиня домоводства», Ханна, бездетная бизнес-леди, и Кэсси, обезумевшая работающая мать, — три самые обыкновенные женщины. Они коллекционируют классическую музыку, а не судимости. Кэсси и Ханна берутся доказать невиновность лучшей подруги, попутно раскрывая перед читателем секреты предательств, измен, стройных бедер и изобилия юных любовников. Но выдержит ли их дружба эти все более мрачные откровения?

Веселая, умная, сексуальная — от новой книги Кэти Летт просто не оторваться. Это роман о женщинах, которые не Имеют Все, но Делают Все. О том, что современная мама чаще всего оказывается замужней матерью-одиночкой. О том, что история еще не знает случая, чтобы жена застрелила мужа, пока тот пылесосил ковер. Это — Кэти Летт во всем ее блеске, бросающая свой фирменный язвительный взгляд на то, что происходит на кухнях и в спальнях обычных семейных пар. Роман, который не оставит равнодушной ни одну женщину, — и теперь-то они точно внимательнее прочтут фразы мелким шрифтом в брачном контракте, если таковой имеется.

---

8:08. Заливаю полный бак на заправке. Иду платить. Сбой в компьютере.

8:15. Несусь к банкомату через дорогу. Передо мной очередь из пяти человек. Все ждут заросшего, бородатого мужика — по виду стопроцентного террориста. Мужик сует кредитку в щель вверх тормашками. Смотрит на карточку. Смотрит на щель. Смотрит в небеса. Игнорирует предложения помочь. Снова сует карточку в щель и набирает не тот код — три раза. Само собой, машина сжирает кредитку, что вызывает яростные проклятия хозяина, и ни у кого уже нет сомнений, что вот сейчас он потянется к рюкзаку с детонатором. Доказательством моего безумного состояния служит то, что в мозгу у меня в этот момент пульсирует лишь одна мысль: если мужик действительно террорист-смертник, то хотя бы не придется изобретать очередную сомнительную причину моего опоздания.

В отчаянии бросаю машину на стоянке перед заправкой и всю оставшуюся часть пути преодолеваю бегом. Когда я влетаю в административный блок — опоздание восемь минут, взмокшую грудь сотрясают астматические хрипы, — директор прерывает дружескую болтовню с Пердитой Пендал, моей злостной конкуренткой, изгибает мохнатую бровищу и пищит:

— Ваши опоздания, миссис О'Кэрролл, уже становятся системой.

— Я старалась прийти пораньше, однако проблема пунктуальности как раз в том, что обычно ее некому оценить, — с присвистом выдыхаю я.

Скрип отвечает одной из своих знаменитых постных улыбочек. После чего непременно последует слащавый тон, от которого у всех в школе начинают бегать мурашки. Как правило, это предвестник свирепой тирады.

— Вы думаете, подобные маловразумительные объяснения помогут вам получить должность завуча? — ласково вопрошает директор. — Миссис Пендал всегда приходит точно по расписанию.

Пердита Пендал не только пунктуальна, но и с большими связями. Похоже, единственный способ выжить в современной Англии — это взять какого-нибудь предка, подсыпать удобрений, другими словами дерьма, и вырастить еще одну веточку на своем генеалогическом древе. У Пердиты в этом смысле не просто древо, а целая лесная чаща, включая папашу — в прошлом главного инспектора школьного образования. Моя же родословная — это длинная цепь из уголовных преступников. Моих предков ссылали в Тасманию за кражу носового платка и буханки черствого хлеба… ах да, и еще за торговлю наркотиками. Пердита относится к тому сорту женщин, что ставят под тарелки подставки, подбирают в тон полотенца для рук, пользуются мягкими плечиками для одежды, ножом для рыбы и специальными блюдечками под сливочное масло. Кроме всего прочего, у нее очень обеспеченный муж. Помню, как-то раз она похвалялась в преподавательской:

— Ох, я вся выжатая как лимон! Промучилась целую неделю — никак не могла решить, какую из домработниц взять с собой на лыжный курорт.

Женская часть коллектива едва не придушила ее на месте. И знаете что? Суд присяжных из работающих матерей нас бы оправдал.

— И какова же причина на этот раз?

Похоже, мое замешательство доставляет директору жуткое удовольствие.

— М-м…

За годы работы я выстроила целый пантеон оправданий. Большинство моих родственников постигла преждевременная кончина, болезни детей варьировались от диареи и дифтерита до коклюша и укусов горностая (будучи замужем за ветеринаром, я могла себе позволить время от времени прибегать к зоологии). Бросаю взгляд на директора. Брови вздернуты в ожидании ответа. Когда Скрип покачивает ими, брови становятся похожими на двух спаривающихся гусениц. Лихорадочно ищу незатасканное оправдание. Скажем, меня задержал глава нашей религиозной секты, заставив практиковаться в жертвоприношении путем перерезания горла… Повышения по службе я, может, и не получу, но досрочный выход на пенсию с полным сохранением оклада мне наверняка обеспечен. И тут меня осеняет!

— Сказать по правде, наслаждаясь заполнением вашего «Бланка оценки творческого потенциала» — который, кстати, буквально искрится проницательностью, — лгу я напропалую, — вчера я легла так поздно, что утром немного проспала. Удивительно проникновенные вопросы! Настолько, как бы это сказать, стимулируют, что я просто не могла заснуть.

Если так пойдет и дальше и целовать чужие задницы войдет у меня в привычку, придется запастись гигиенической помадой. Однако моя беспардонная лесть и впрямь выбила почву из-под директорских ног.

— О. Да. Что ж. Конечно. Анкета у вас с собой?

— У меня — да, — елейно щебечет Пердита, протягивая заполненный бланк. — Замечательный, кстати, заголовок. Просто блестящий. «Учить — значит учиться!»

Может, объяснить Скрипу, что любая анкета — это всего лишь листок бумаги, полный бесстыдного вранья? Но вместо этого я выдаю:

— Ой! Черт. Во всей этой суматохе я, кажется, забыла свою дома. — Импровизирую как могу. — Завтра утром первым же делом…

Но Пердита мягко перебивает:

— Вы могли бы изложить мистеру Скрипу вашу оценку устно.

Вот черт. Последовательница «Слова и Мела» меня перехитрила.

— Отличная идея, — охотно соглашается Скрип. — Обычно я беседую с каждым из кандидатов в отдельности, но поскольку вы, миссис О'Кэрролл, пропустили уже столько назначенных встреч, придется совместить ваше интервью с предварительной беседой с миссис Пендал. Ответьте, пожалуйста… — директор начинает читать с листка Пердиты, — вы планомерно и эффективно используете принципы отбора информации, сообщаемой учащимся, чтобы отвечать их обоснованным ожиданиям в предъявляемых требованиях к освоению этой информации и основанных на ней способах деятельности согласно учебному плану?

— Учебному плану? — Я цепляюсь за единственные слова в этой тарабарщине, которые смогла вычленить. — Учебному плану школ бедных районов Лондона? Ах да, вы, вероятно, имеете в виду, как правильно читать, писать и толкать наркоту?

Моя улыбка не находит отклика. А взгляд директора запросто может прожечь гранитную глыбу.

Меж тем Пердита вызывается устно ознакомить нас с собственной самооценкой, что позволяет ей приблизительно целую вечность петь себе пламенные дифирамбы, плавно переходящие в историю ее прославленного семейства начиная, ну, где-то с Крестовых походов.

— Отлично. Что ж, миссис О'Кэрролл, у нас с миссис Пендал состоялся весьма содержательный диалог о том, чего я ожидаю от будущего завуча на период испытательного срока…

Я бы тоже не прочь поиметь содержательный диалог с Пердитой — вооружившись бейсбольной битой.

— Однако в связи с тем, что я должен присутствовать на школьном собрании, предлагаю вам воспользоваться обеденным перерывом и изложить на бумаге объективную оценку своих педагогических способностей, перечислив как сильные стороны…

— Явно не пунктуальность, — вставляет Пердита, зарабатывая возможность разделить с шефом заговорщический смешок.

Пытаться объяснить им, что такое хороший учитель, все равно что прибивать к стенке студень.

— Мое лучшее профессиональное качество, мистер Скрип, заключается в том, что я люблю свою работу и обожаю своих учеников.

Как ни странно, директора мои таланты не впечатляют. Он резко встает со стула.

— Благодарю вас, миссис Пендал. — Скрип отпускает Пердиту с улыбкой. — А вас, миссис О'Кэрролл, я попросил бы задержаться на пару слов… Может, вы и работаете в этой школе дольше, чем миссис Пендал, — продолжает он, когда мы остаемся одни, — однако, как вам должно быть известно, у вашей коллеги диплом с отличием. Кроме того, — одобрительно долдонит он, — она защитила диссертацию «Теория и практика построения контроля в учебной деятельности».

Самый совершенный из моих учительских навыков — спиной чувствовать, кто корчит рожи и собака кого из учеников действительно съела его тетрадь с домашним заданием. А такому в педагогических колледжах не учат.

— Скажите, — продолжает он, — почему вы выбрали преподавание именно в начальной школе?

— Ну, я подозреваю, что преподавание в старших классах намного опаснее, чем работа в начальных, — хотя бы потому, что старшеклассникам хватает роста боднуть тебя головой, — шучу я. — А если серьезно, то мне действительно нравится учить малышей из-за их чувства юмора. Буквально на прошлой неделе малышка Рози Миттас-Перрис написала на уроке географии, что Красное море соединяется со Средиземным Суэцкой канавой! А когда я попросила Ади Гринберг посчитать от одного до десяти задом наперед, она повернулась ко мне спиной и начала считать.

Я смеюсь, но быстро сворачиваю это дело, поскольку вижу, что весело мне одной.

Мистер Скрип раздраженно втягивает воздух. В учительской мы частенько шутим, что нашего директора поперли бы даже из отряда головорезов Саддама Хусейна за чрезмерную жестокость. Когда Скрип теряет терпение, становится ясно, что человек явно ошибся в выборе профессии. Почтовая служба — вот где его настоящее место.