Владимир Контровский - Тропой неведомых Миров

• Название: Тропой неведомых Миров
• Автор: Владимир Контровский
• Жанр: Научная Фантастика

Этот мир – вся наша многомерная Вселенная со всеми её бесчисленными галактиками и со смежными (параллельными) измерениями и Реальностями. И населена она эсками – могущественной вселенской расой, получившей в ходе долгого развития разума способности к тому, что принято называть загадочным и в то же время простым и ёмким словом «магия». Эски влияют на окружающее – на материю, энергию, время, пространство – напрямую, силой мысли. Они сеют разум во Вселенной, они хранят его и защищают, но есть среди них и адепты разрушения. Эски наделены силами полубогов, у них свои законы, но они остались людьми, которыми были когда-то. Людьми со всеми их страстями – жаждой власти, тягой к свободе, чувством долга и любовью. И война остаётся войной – неважно, ведётся ли она при помощи дубин, мечей, атомных бомб или истребительных заклятий. Эски идут по Дорогам Миров, и следы их деяний остаются в судьбах множества Юных Рас, в том числе и в судьбе человечества Земли. Время действия – около пятнадцати тысяч лет назад.

Ранее роман издавался в двух книгах – «Страж звездных дорог» и «Горький привкус власти».

---

И самое главное — юная дочь Юной Расы добилась своего: она шла рядом со своим избранником, жила сегодняшним днём и не задумывалась о будущем. Любая ночёвка в любом из Миров становилась для Мерсены настоящим праздником — ведь она могла предаться любви. И девушка делала это с неукротимой страстностью, настораживая многоопытного Эндара — он‑то знал, что подобная любовная отчаянность может предвещать скорую гибель.

Тем временем их поиски по–прежнему не приносили никакого иного результата, кроме отрицательного. Таинственная Обитель словно выпала из Мироздания, не оставив следа и даже намёка на своё существование. Тень её проскальзывала между цепких пальцев Искателей, привыкших к поискам Неведомого, хотя Эндар снова и снова — и снова безуспешно — пытался локализовать расположение в Познаваемой Вселенной этого загадочного места. Иногда ему даже казалось, что никакой Обители в действительности не существует, что он неправильно понял запись памяти уничтоженного лже–Кардинала, и что Обитель — это понятие условное, категория, порождённая чистым сознанием, а не реальный Мир. Но в конечном счёте всё‑таки выяснилось, что это далеко не так.

В очередном найденном Магами–Искателями Мире дружина задержалась на гораздо более продолжительный срок, чем предполагалось изначально. Если верить содержащейся в слепке памяти Серебряного Мага информации, они находились буквально в двух шагах от искомого объекта, и этому вдруг получено было неожиданное подтверждение.

Мир, в который эски попали на этот раз, населяли Сказочные, и не одна раса эххов, а несколько — были здесь и гномы, и эльфы, и гоблины. Были среди них и маги — не слишком сильные, но всё‑таки маги, со своей самобытной магией. Местные маги и заметили пришельцев и напросились на встречу с их вождём; и основания добиваться этой встречи у аборигенов имелись куда более веские, нежели простое и вполне естественное любопытство.

Делегацию возглавлял сухощавый маг–человек неопределённого возраста (что само по себе свидетельствовало о высоком уровне его магических познаний), державшийся с заметным достоинством — беспокойство выдавали только его глаза и подрагивание ауры. И беспокойство это, как безошибочно определил Эндар, было вызвано отнюдь не самим фактом появления в Пуповине — примерно так звучало местное название этого Мира в переводе на всеобщий язык, принятый Магами–эсками в качестве ритуального средства общения, — загадочных посетителей, обладающих явно недюжинными чародейными талантами. Нет, здешних магов беспокоило что‑то другое, и именно поэтому они и прибыли в лагерь Странников–по–Мирам.

Сухопарого волшебника сопровождали ещё четверо чародеев: плотный мужчина, каждое движение гибкой и сильной фигуры которого выдавало в нём воина, дивной красоты эльфийка, не уступающая внешностью любой эскине, широкоплечий и коренастый гном (не в броне, а в тёмном плаще мага этой расы) и зеленокожий колдун–орк, сплошь увешанный всевозможными амулетами из костей и камня.

В повседневной жизни Мира Пуповины все эти расы, как правило, непримиримо враждовали между собой, и то, что сейчас они пришли вместе, лишний раз подчёркивало серьёзность причины, собравшей их и заставившей — пусть даже на время — забыть застарелые взаимные обиды и претензии.

Гости не стали тратить время на излишне долгие церемонии — ещё одно подтверждение значимости того, что их беспокоило, — а без проволочек перешли к делу.

— Вы все сильные колдуны, пришельцы из неведомого, — голос сухощавого мага из рода людей звучал уверенно, у него не было ни тени сомнения в том, что он говорил («Значит, силён, — подумал Эндар, — почувствовал чужую магию»). — Мы видим, что в ваших сердцах нет места злу, и поэтому просим вашей помощи.

И маг–абориген коротко и ясно изложил, что заставило всех Носителей Разума Мира Пуповины — и эххов в любом обличье, и людей — просить о помощи.

С некоторого времени — относительно недавно, на памяти одного поколения, — в этом Мире начало происходить что‑то странное, сопоставимое по своим последствиям с моровым поветрием. И поражала эта «болезнь$1 — если такое определение применимо — только наиболее продвинутых представителей обитавших в Пуповине народов: учёных и магов людской расы, волшебников–эльфов, гномьих чародеев и колдунов из орочьего рода.

Происходило всё примерно по одной схеме — каждый раз. «Заболевший» без видимых причин впадал вдруг в некую отрешённость, переставал интересоваться даже тем, что ещё совсем недавно составляло смысл его жизни, искал уединения и подолгу пребывал в состоянии глубокой задумчивости. Расспросы встревоженных сородичей обычно ничего не проясняли, и очень скоро захворавший просто исчезал — бесследно. И лишь незадолго до появления Эндара и Бродяг–по–Мирам в Пуповине местным волшебникам общими немалыми усилиями удалось кое‑что узнать.

Оказалось, что вспышки неведомого заболевания как‑то связаны с периодическими появлениями в Мире Пуповины неких странников–пилигримов, появлявшихся неизвестно откуда и уходивших неведомо куда. Пилигримы встречались и с людьми, и с эххами, и речи странников были причудливы и загадочны. Смысл того, что они говорили, остался тёмен, но одно удалось установить достоверно — все исчезнувшие обитатели Пуповины (маги проверили несколько сотен последних случаев) так или иначе встречались с таинственными пилигримами, адептами какой‑то непонятной и никому не известной веры.

Суть этой веры осталась за рамками понимания — что‑то о Зовущем Вечном, об объятиях Бога, в которые надо пасть незамедлительно, и так далее, — тем более что живых свидетелей разговоров со странниками не оставалось. Эххам и людям пришлось делать выводы, опираясь лишь на косвенные магические данные, на неясные следы неведомого чародейства, присущего пилигримам.

Услышав всё это, Эндар тут же сопоставил кое‑что и понял, что Искатели вплотную приблизились к разгадке тайны Обители. Понял это и Свард — у него даже ноздри зашевелились, как у хорошего охотничьего пса, наконец‑то взявшего след давно разыскиваемого зверя. Уж очень многое из того, о чём вели свои туманные речи таинственные пилигримы, совпадало — при соответствующем приближении — с основами воззрений Серебряных Всеведущих.

Как только местные ушли (Эндар помочь, конечно же, согласился, но попросил какое‑то время на подготовку), Тан собрал Атаманов ватаг. Присутствовала и Мерсена — помимо всего прочего, юная ведьма сделалась для бывшего Властелина кем‑то вроде адьютанта–порученца, избавившего Эндара от необходимости самому заниматься всеми мелочами.

— Что скажете, соратники?

— А тут и говорить нечего! — Свард всегда был прям, как лезвие меча Викинга. — Всё ясно — это они. Серебряные Познающие, а точнее — Отрешённые из Оголтелых, те самые, которых мы ищем. Я чую это.

Остальные Атаманы без слов, одними короткими кивками подтвердили своё согласие с тем, что сказал Свард.

— Думаю, что вы правы, эски, — подытожил Эндар. — Ну и как нам действовать дальше?

И снова заговорил Свард. У этого Атамана были явные задатки вождя, и он непременно станет Таном, как только Эндар покинет Золотых, — а в том, что им придётся расстаться рано или поздно, бывший Капитан Алого Ордена не сомневался. Слишком уж различны Пути его и Звёздных Викингов, и совпали их Дороги Миров временно…

— Действовать? Да так, как я уже предлагал — надо взять «языка»! — Свард сжал растопыренные пальцы в кулак. — Только теперь нет необходимости ловить любого из этих святош наобум, надо поймать кого‑нибудь из этих полоумных пилигримов, а дальше…

— Разумно, — одобрил Алый. — Значит, засада. Но где и когда — тут надо немного подумать…

Но подумать, даже немного, Эндару не дали — на следующей же день в лагере Звёздных Викингов появилась уже знакомая им эльфийка, запыхавшаяся от быстрого перемещения.

— Эккерт заболел, — без всякого предисловия выдохнула она, как только увидела Эндара. — Нужна ваша помощь, пришельцы!

«Так, значит, Эккерт — тот самый маг из людей, который стоял во главе побывавшего здесь посольства. «Где» и «когда» по–прежнему не очень ясно, зато точно известно «кто»…».

Алый Маг размышлял два–три мгновения, не больше.

— Свард! — Атаман уже стоял рядом со своим Таном, готовый ко всему. — Поднимай свою ватагу. Больше — не надо, меньше — не стоит.

— Я понял тебя, Тан, — и Свард быстрым шагом направился к своим.

— Я с тобой! — тут же вскинулась вездесущая Мерсена.

— Девочка, — мягко, но непреклонно сказал Маг. — Слушайся меня, пожалуйста, — хотя бы иногда. Твоё присутствие в данном случае совершенно излишне. Более того, ты можешь даже помешать мне, так как я буду думать ещё и о том, чтобы с тобой ничего не стряслось.

Ведьма надулась, но спорить не стала — Молодая Колдунья умела быть разумной, — а Эндар повернулся к эльфийке: