Анита Фрэй - Монахиня Адель из Ада

• Название: Монахиня Адель из Ада
• Автор: Анита Фрэй
• Жанр: Исторические любовные романы

Болотный, мистический Санкт-Петербург, он ещё и Западная Дверь. А также музей под открытым небом. А также бывший центр большой империи — город, вокруг которого в своё время началось собирание земель. Но монахинь политика не интересует. Их интересуют люди, нуждающиеся в помощи, а также нужды родного города. Сделав попытку помочь своему городу, некогда согрешившая и попавшая в ад монахиня, неожиданно получает возможность усмирить князя мира сего. И успешно справляется с задачей — при содействии троих весёлых пареньков…

Это — новая версия романа «Тайны Двери» — дополненная, но уже без японской части (которая будет выложена отдельно под названием: «Любовь белой и розовой сакуры»)

---

— И нам?

— Да, иногда ненароком такое услышишь, что лучше бы и вовсе глухим родился — спокойней бы жилось! Так вот… Речь идёт о матушке-игуменье…

Супруги одновременно вздрогнули.

Сгустились сумерки. Бузинов зажёг фонарь, прихваченный на всякий случай: от Никиты ведь мало кто засветло уходил.

Капитану настроение супругов определённо нравилось.

— То, что мы сейчас беседуем одни, ночью, — продолжил он свои увещевания, — спасает нас от многих неприятностей. Сейчас повсюду нежелательные уши…

— Царские шпики?

— Оне-с!

Супруги снова переглянулись. На этот раз весьма трусливо.

— Ну, это вы зря! — неуверенно молвил Бузинов. — Здесь у нас, на деревенских просторах, я ни разу не встретил ни одного шпика, а вот у вас в столице…

Капитан ничуть не собирался успокаивать бедолаг.

— В столице шпики свирепствует больше, это факт, да и опасностей там поболее, чем у вас, но бывает, что и в деревнях иногда они орудуют. Да как ловко! Иногда свои же на своих доносят, родственники на родственников…

— Что вы говорите?!

— Доносят! Весьма и весьма! Иногда совершенно честный человек попадает в список неблагонадёжных, лишь благодаря ненависти собственной супруги или детей.

— И как же распознать доносчика?

Капитан вздохнул.

— Сие практически невозможно. Царь набирает агентов с умом, так искусно, что их порой не отличишь ни от обычных поселенцев, ни даже от крепостных.

Бузиновы перекрестились.

— И крепостные шпионят?! Свят-свят-свят! — застонала супруга.

— Так это что же получается? — возмутился супруг. — Уже и по деревне без надзора его императорского величества не походишь?

— Получается, что так! Вот уже четыре года все всего боятся, с самого дня основания охранки, — ответил капитан. — Но со мною вам бояться абсолютно нечего: у меня глаз намётан, я шпика от не шпика отличаю на «раз-два!»

Бузиновы вдруг приняли решение. Почти одновременно.

— Не пожалуете ли к нам… чаю выпить? Заодно и осмотрите наши владения, опытным глазом, на момент шпиков!

— Да и переночевать вам не мешает в хорошем месте. Хоть изредка, а то, поди, намаялись, по чужим-то сеновалам… Мы вас в горнице положим!

Капитану сделалось приятно.

— Охотно-с!.. Весьма приятно-с… Премного благодарен-с!

Вдохновенная беседа продолжалась и в дороге, благодаря чему она, дорога, не такой уж длинной оказалась. Пришлось — всего-то! — пересечь ржаное поле, пройти сквозь небольшую рощицу, полюбоваться мерцающими огоньками тихого, весьма уютного болотца и, наконец, увидеть огоньки усадьбы.

Присвечивая фонарём, Бузинов-муж шёл впереди.

— Глядите-ка, глядите! — он махнул рукою в сторону поместья.

Бузинова-жена и капитан ответили не сразу. Шли они, то бишь ковыляли, далеко позади. Сначала просто медленно шли, взявшись за руки, а потом хозяюшке поместья пришлось хромать напару с гостем, держа его за талию — чтоб ему легче было идти. Именно так воспринял Бузинов эту позу. И не расстроился. Он остановился, начал ждать, пока хромающие поравняются с ним.

— Гляньте, — снова сказал он. — В гостиной нашей свет горит — значит ужин готов и ждёт нас!..

Жена и гость, наконец, подошли.

— Я говорю, ужин ждёт нас! — снова повторил Бузинов.

В ответ раздался протяжный вздох, почти что стон, героя-капитана:

— Ни к чему всё это… Я привык к походной жизни: перекусывать на ходу, спать чуть ли не на ходу…

Бузинова неистово захохотала.

— Ах, бросьте! Вы сейчас не на войне, забудьте о лишениях, не дадим мы вам грустить, как ни старайтесь…

— Правильно! — поддакнул муж. — Будьте как дома у нас, расслабьтесь…

Капитану ничего другого не оставалось, кроме как повиноваться.

К утру военный гость уже вполне освоился в бузиновской усадьбе, командовал не хуже мирового судьи или канцелярского начальника. Супруги во всём поддакивали гостю, даже когда сомневались, прав ли он. И на каждый шаг просили разрешения.

— Никитушку надо бы завтра проведать… Ему тоскливо без людей… — завёл благотворительную песенку Бузинов.

— Вместе и проведаем! Завтра же пойдём! — ответил капитан. — Мне он самому нужен позарез, бумаги именные я ему обещал. Обещал, а не дал!

— Благороднейший вы человек! — воскликнула Бузинова. — Какое счастье, что нас свела судьба! То, что мы ещё несколько дней назад были совершенно не знакомы, а теперь задушевно беседуем у самовара, несомненно, добрый знак…

— Божие знамение! — подтвердил супруг.

— Оно-с! — поддакнул капитан.

— Теперь мы ваши должники, — продолжила хозяйка дома. — Чем мы могли бы вам служить?

— Полно вам, матушка-барыня, разве мне когда-либо кто-либо служил? Я ведь сам служивый человек, всю жизнь только и делаю, что служу: то царю, то отечеству, а теперь вот ветеранам принялся служить, помогаю им жизнь налаживать…

— И давно вы на этом поприще подвизаетесь?

— Давненько, пятнадцатый годок пошёл!

— Устали, небось, умаялись…

Капитан отчаянно замотал головой.

— Вам это может показаться странным, но усталости я не чувствую! Наоборот: после каждого успешно завершённого дела… Нет, не так: после завершения каждой из моих скромных миссий, в меня будто целительный поток вливается. Сильнее становлюсь, здоровее себя чувствую, ей-ей!

Супруги восхитились:

— Ей-же-ей!

— Не оскудеет рука дающего, всё верно…

Эти тёплые слова добавили герою вдохновения.

— Я ведь как считаю: Бог всё видит! Кто нынче бедным и убогим помогает, в старости сам не оставлен будет. Я старости не очень-то боюсь, но всё-таки…

— Старости бояться грех! — провозгласил Бузинов, оторвавшись от утренней рюмашки коньяка. Капитан поправил его:

— Не старости, а смерти бояться грех. Хорошей жизнью хорошую смерть заслужил — ликуй! Не заслужил — кайся! Правильно я говорю?

— Совершенно! Совершенно правильно, — поддержала Бузинова. Она всё больше проникалась к гостю. А гость всё делал вид, будто бы пока не замечает этого. Покамест…

— Так вот, — продолжил он, — если вы пока ещё не умерли, вам бояться есть чего, очень даже есть: болезней, недостатка денег. Для этого и существуют благотворительные комитеты…

И на следующий день, и через день, и через три дня, начисто забыв о страданиях Никиты Баранова, слушали Бузиновы басни капитана — у богато накрытого стола с самоваром. И, так уж повелось, в середине дня гость начинал картинно зевать, прерывая свой же собственный рассказ.

— Простите, что-то раззевался я…

— Оно и не диво: после всего, что вам довелось пережить! Сейчас я вам постелю!

При этом слове хозяйка неизменно, в течение последних дней, вскакивала из-за стола, шла к шифоньеру, вытаскивала оттуда ворох лёгких одеял, подушку, простыни.

— О! Зачем все эти хлопоты! — смущался капитан.

Не менее смущённо чувствовал себя в эту минуту и хозяин дома. Он тут же уходил в свой кабинет, надолго. Ибо, во-первых, доверял супруге, а во-вторых, не станет же их гость и благодетель заигрывать с чужими жёнами в чужой гостиной. Сущий нонсенс!..

После ухода супруга беседа в гостиной продолжалась лишь небольшое время.

— Прямо здесь меня на дневной сон определите? — осведомлялся капитан.

— А где ж ещё? — кокетливо отвечала Бузинова. — У нас, конечно, есть спальня для гостей, да там, боюсь, вам неуютно будет…

— Это почему-с?

— Там недавно дочка с зятем располагались — в гости к нам из Кологрива приезжали, беспорядок учинили страшный!..

— Вот как!

В этом месте Бузинова обычно закатывала глазки.

— Да и по другой причине было бы вам там не с руки, даже ежели бы и порядок был образцовый…

— По какой-такой причине? Договаривайте, ну же!

— Да там… Рюши, бантики всякие, занавесочки-кружева… Куклы… Словом, не мужской там интерьер, не геройский!

— Понятно-с… Мало героизма в нашей жизни осталось, и чем далее, тем меньше остаётся…

Примерно так, или же чуть иначе, продолжалась ежедневная беседа гостя и хозяйки, в отсутствие хозяина. Который был хорошо воспитан и не вникал в чьи бы то ни было досужие разговоры.

Затем хозяйка с гостем, при обоюдной помощи, пытались расстелить постель — на широчайшем турецком диване. Капитан неизменно спрашивал:

— Сей диван, как я понимаю, турецкий, то бишь вражеский?

— Что вы! Что вы! Фасон турецкий, но привезено это ложе из Европы…

Вот и всё. На этаких словах беседа прекращалась и начинались действия — не военные, отнюдь, а дружеские и весёлые. Хотя и молчаливые. Что остаётся делать жёнушке, когда супруг не против.

Глава 10 Удачно уговорённые

Многих ли сумел увлечь своими баснями служивый на ту пору, точно не известно. Известно лишь, что остальные имели честь значиться в списке ожидания — не очень длинном, но всё же солидном. Чтобы всем им доставить удовольствие, в основном духовное, вышеозначенному путешественнику требовались месяцы, а не дни.