Сильвия Труу - Месяц как взрослая

• Название: Месяц как взрослая
• Автор: Сильвия Труу
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1978

Повесть о девятикласснице, проходящей производственную практику на кондитерской фабрике.

---

И чего он там возле пианино вертится? Мог бы и сюда подойти. Воотеле уже несколько раз подходил к ним. Спросил, хватает ли конфет, рассказал Нийде услышанную где-то историю о мяукающем скворце, потом о прирученном сарыче.

А Индрек поразительно застенчивый. Интересно, о чем он хочет поговорить? Откуда Хийе взяла, что он вообще хочет говорить? Будто человек не может просто так поглядывать.

Теперь Хийе уже плутовато подмаргивала и смотрела куда-то прямо за спину Силле.

Не поворачивая головы, Силле краем глаза увидела, что кто-то в белом кителе стоит возле стола.

— Здравствуй! — сказал Индрек.

Силле повернула голову и усмехнулась.

— Здравствуй, здравствуй, Индрек! — тут же прозвучал ясный голос Мерле. — Скажи, Индрек, как тебе понравилась наша поездка?

— Очень! — сказал Индрек и ушел.

— Что ему тут нужно было? — удивилась Мерле. — Постоял возле меня и… пошел. Ин-те-рес-но!..

После обеденного перерыва Мерле влетела в помещение радостная и оживленная, уселась на свое место и, подперев ладонями подбородок, уставилась перед собой. Другие уже работали, а она все сидела и смотрела. Иногда улыбалась, встряхивала головой, поглядывала на подружек и продолжала думать.

— Ну, ты уже перестала работать! Даешь нам фору или как? — спросила Хийе.

Мерле повернулась к ней.

— Ты только представь, он остановил меня на лестнице, когда я шла в столовую, сам остановил и завел разговор о дверном замке. А я думала, что он уже забыл.

— Кто, Воотеле? — воскликнула Нийда.

— Почему Воотеле? Индрек.

— Врешь, — сказала Хийе. — Если кто кого и задержал, так не он тебя, а ты его.

— Но ведь он заходил сюда перед обедом, стоял возле меня. Значит, хотел поговорить со мной…

«Если бы ты знала, Мерле, зачем Индрек подходил сюда, — думала Силле. — Тебе надо быть осторожнее в словах, чтобы не ставить себя в смешное положение. Индрек приходил сказать мне „здравствуй“. Мы не виделись с ним со вчерашнего дня. Если бы я сидела на твоем месте, Мерле, или там, где сидит Хийе, лицом к двери, то я бы видела Индрека всякий раз, когда он входит, и всякий раз это было бы подобно первой встрече. Ромео и Джульетта… Хм! Вовсе неплохо звучит, и совсем не сентиментально, и не слишком романтично или неподходяще для современного человека…»

Упавшая на руку конфета вернула Силле к действительности. Через стол на нее с упреком смотрела Мерле.

— Ты что, не слышишь?.. Ты же знаешь Индрека лучше, вы живете в одном доме, скажи, есть у него инструменты, чтобы врезать в дверь замок, или мне надо самой найти их?

— Спроси у Индрека. Откуда мне знать.

— Спросить у него — это вернее, — согласилась Мерле. — Дело в том, что если бы у Индрека были инструменты, то после работы мы с ним отправились бы ко мне домой посмотреть, какой нужен замок, потом в магазин, потом к Индреку за инструментами и сразу назад. Быстро отделались бы от этой заботы. Скажи, Силле, как ты думаешь, должна я отблагодарить Индрека за эту работу? Ну, позвать в кино, или пригласить в кафе-мороженое, или просто в кафе, или, может, хватит одного «спасибо»?

«В кино!.. В кафе?.. — поразилась Силле. — Значит, замок — это вроде ракеты-носителя, которая выводит на орбиту. Смотри, какая она ловкая, Мерле! Тут я здорово отстаю от нее. Интересно, понимает ли Индрек, что замок для Мерле только предлог? Зачем замок, если Мерле живет в двухкомнатной квартире вместе с родителями? Запирать от родителей свою комнату?.. Невероятно! Оскорбительно для них и для себя.

Но может, разговоры о замке для Мерле просто слова, так же как и разговоры о том, чтобы бросить школу и остаться работать, — лишь бы раззадорить девочек. Когда Индрек входит, на него поглядывают все девочки, и почему бы их не подразнить — мол, послушайте, все слушайте: ваша симпатия сегодня придет ко мне, и я пойду к нему, и мы оба отправимся в магазин, а после этого будет поход в кино, или в кафе-мороженое, или просто в кафе… Так оно и есть, смотри, как ее взгляд перескакивает с одной девочки на другую: мол, все ли обратили внимание, какие у нее с Индреком дела. А есть ли дела? Хийе решила, что Мерле врет. Может быть, и в самом деле врет?»

— Так что ты думаешь, Силле? — нетерпеливо напомнила о своем вопросе Мерле.

— И об этом ты должна спросить у него самого, — сказала Силле. — Может, он хочет обедать в ресторане на двадцать втором этаже гостиницы «Ви́ру» или предпочитает на самолете «Таллин — Кингиссеп» пососать карамелек, а может, просто пойдет в диетическую столовую.

Мерле оскорбленно прищурилась. И замолчала.

И Силле почувствовала себя неловко. И откуда берутся на языке такие колкости? Уже второй раз. Что это значит?

После работы Силле и Нийда вышли вместе с фабрики. Индрек стоял неподалеку от ворот на тротуаре. Впервые Силле видела, что он кого-то ждет. И Воотеле стоял там же и рассматривал ползавшую по ладони букашку.

Индрек направился к Силле и зашагал рядом с ней так, будто они всегда шли с работы вместе.

«Врала Мерле, Хийе права», — подумала Силле и тут же забыла и про Мерле и про ее слова.

Индрек заговорил о телеграмме, которую он обнаружил в почтовом ящике.

— Стоило тебе тревожить своих родителей, да еще в отпуске, — сказал Индрек, но без упрека в голосе. — Я не привык, чтобы кто-нибудь, кроме мамы, обо мне беспокоился. Но, оказывается, это иногда просто здорово — почувствовать то же. Спасибо тебе!

Дальше они шли молча. С ними и Воотеле — с божьей коровкой на ладони, и Нийда — чуть поотставши от него.

Хорошо было вот так идти, рядышком. На острове Индрек сказал: «С тобой можно хоть полсвета обойти». И с Индреком тоже можно было бы идти бесконечно. Идешь, и словно бы уже некуда спешить, потому что самое важное на свете рядом с тобой.

Силле прислушалась к себе. Воскресный день! Самое воскресное воскресенье! И жившая по-будничному улица преобразилась, и шедшие навстречу люди в рабочей одежде, с хозяйственными сумками в руках, и проносившиеся мимо грузовики с панелями, и самосвалы с песком. И трамвай, выстукивавший ритм какой-то веселой польки. А когда же высадили вдоль обочины эти цветы? Как красиво сочетается их темно-синяя окраска с белизной известковых плит тротуара? И посадили их не сегодня. Странно, уже две недели дважды в день проходишь тут, а видишь цветы впервые только сейчас.

Воотеле и Нийда отстали. Божья коровка, наверное, не хотела улетать, и Нийда пересадила ее к себе на руку.

Силле и Индрек остановились на углу улицы подождать их. Силле перекатывала носком туфельки отломившийся от плитняка камешек и рассуждала про себя: вот бы спросить у Индрека, чем он всегда занимается после обеда и по вечерам, почему его никогда не видно? Получить ответ на эти вопросы — не пустое любопытство. Раньше — может быть, но теперь просто неестественно не знать об Индреке все, все…

Интересно, о чем он сейчас думает? Может, тоже рассуждает, не спросить ли и ему о чем-то? Или вспоминает вечер в темном лесу, когда он сказал: «Силле, знаешь… ты…»

— Скажи, что за человек эта Мерле?

Силле перестала перекатывать камешек и быстро вскинула голову. Неужели это спросил Индрек?

Он смотрел на нее, дожидаясь ответа.

Силле пожала плечами: что она знает о Мерле! Хийе и Мерле только год назад, после слияния параллельных классов, стали учиться с ними.

— Обычная. И нее есть хорошая подружка — Тийю, она уехала с родителями в Карпаты. С другими Мерле водится мало.

— Не знаешь, какие у нее отношения с родителями?

— Никогда не спрашивала, и сама она тоже не говорила. А что?

— Ничего. Не пойму, зачем ей врезать замок в свою комнату. За этим должно стоять что-то серьезное. Ты была у нее дома?

— Нет.

— Жаль. Тогда ты ничего не можешь сказать. Ну ладно, придется выполнить ее просьбу. Если ты и Нийда свободны сегодня, давайте зайдем к ней. Хорошо? Воотеле уже обещал.

Значит, все-таки Мерле не врала. Значит, Индрек действительно подошел к столу из-за Мерле, хотел поговорить с ней, но постеснялся девочек и прежде всего ее, Силле. А потом остановил Мерле на лестнице, и Мерле задавала свои глупые вопросы из чистого торжества. Сперва разрушила квартет, а теперь…

— Ой, ветер дует. Холодно! — вздрогнула Силле. — Забыла кофточку в гардеробе.

Она бросила Индрека на углу улицы и бегом кинулась назад. Нийда и Воотеле следили за божьей коровкой, которая наконец-то взлетела, и не заметили пробежавшую Силле.

26

Силле бежала так, будто за ней гналась нечистая сила.

«Ну вот, получила теперь? — ругала она себя. — Фантазерка. Невесть чего намечтаешь, а потом распускаешь нюни».

Ну, слез-то, конечно, не будет. А жалко. Страшно жалко.

Только вот ведь какое дело: жалко тебе, а другим — радость. Но почему именно другим должно быть больно, а тебе хорошо?