Элла Матонина. Эдуард Говорушко - К. Р.

• Название: К. Р.
• Автор: Элла Матонина. Эдуард Говорушко
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-235-03058-9

Ныне известно всем, что поэт, укрывшийся под криптонимом К.Р., - Великий князь Константин Константинович Романов, внук самодержца Николая I. На стихи К.Р. написаны многие популярные романсы, а слова народной песни «Умер, бедняга» также принадлежат ему. Однако не все знают, что за инициалами К.Р. скрыт и большой государственный деятель — воин на море и на суше, георгиевский кавалер, командир знаменитого Преображенского полка, многолетний президент Российской академии наук, организатор научных экспедиций в Каракумы, на Шпицберген, Землю Санникова, создатель Пушкинского Дома и первого в России высшего учебного заведения для женщин, а также первых комиссий помощи нуждающимся литераторам, ученым, музыкантам. В его дружественный круг входили самые блестящие люди России: Достоевский, Гончаров, Фет, Майков, Полонский, Чайковский, Глазунов, Васнецов, Репин, Кони, адмирал Макаров, Софья Ковалевская… Это документальное повествование — одна из первых попыток жизнеописания выдающегося человека, сложного, драматичного, но безусловно принадлежащего золотому фонду русской культуры и истории верного сына отечества.

---

В Павловске, где любила жить Александра Иосифовна и куда, как правило, возвращался после дальних походов и командировок Константин Николаевич, супруги во многом способствовали организации концертов в здании вокзала. Если вначале слух публики услаждали далеко не первоклассные небольшие оркестры — военный, тирольский, цыганский, то уже к середине пятидесятых годов они уступили место концертным ансамблям с высоким уровнем исполнительского мастерства. В числе дирижеров были музыканты с европейскими именами и известные композиторы.

На протяжении шестнадцати лет, с перерывами, выступал в Павловске замечательный австрийский композитор, «король вальса» — Иоганн Штраус, которого впервые пригласила в Россию Александра Иосифовна. Исполнялись не только произведения самого Штрауса, в бытность свою в Павловске композитор немало сделал для пропаганды русской музыки, включая в программы концертов произведения М. И. Глинки, А. Н. Серова. Именно Иоганн Штраус дирижировал в Павловске первым публичным исполнением сочинений П. И. Чайковского. В 1865 году оркестр сыграл «Танцы сенных девушек» тогда еще малоизвестного сочинителя.

Многие объясняли частые приезды Иоганна Штрауса в Павловск романом, возникшим между композитором и Александрой Иосифовной, а один из ее отъездов в Германию также связывали с ее влюбленностью в австрийского композитора. Константин Николаевич знал об этом и ревновал.

«Великая княгиня изумительно красива и похожа на портреты Марии Стюарт, — вспоминала ее современница. — Она это знает и для усиления сходства носит туалеты, напоминающие костюмы Марии Стюарт. Великая княгиня не умна, еще менее образованна и воспитанна, но в ее манере и в ее тоне есть веселое молодое изящество и добрая распущенность (un laisserallerboninfant— балованного ребенка), составляющие ее прелесть и заставляющие снисходительно относиться к недостатку в ней более глубоких качеств. Ее муж в нее очень влюблен, а Государь к ней весьма расположен. Она занимает в семье положение enfantgatee, и принято считать забавными выходками и милыми шалостями бестактности и неумение держать себя, в которых она часто бывает повинна. Портит ее голос, гортанный, хриплый».

Впрочем, это лишь одно из мнений, высказанное женщиной о другой женщине. Вряд ли дама с такой характеристикой завоевала бы тот огромный авторитет при дворе, каким пользовалась Александра Иосифовна. Когда после смерти жены, Императрицы Марии Александровны, Александр II, не выждав и года, а сразу после сороковин, 6 июля 1880 года, заключил морганатический брак с княгиней Екатериной Долгорукой, Александра Иосифовна заявила, что отказывается с ней знакомиться, а потому и зиму проведет в Стрельне, где жила обычно летом. Император воспринял это как вызов и желание повредить его репутации в глазах родственников и придворных. Через брата Константина он приказал его жене переехать в Мраморный дворец, а через некоторое время приехал туда сам и представил Екатерину Долгорукую, ставшую после замужества Светлейшей княгиней Юрьевской. Он хотел, чтобы Александра Иосифовна своим авторитетом благословила ненавистный ей брак.

Благоволил Александре Иосифовне и Император Александр III, который иногда со всей семьей приезжал к ней в Стрельну. Об одном из таких визитов вспоминал ее внук, Великий князь Гавриил Константинович. Он же, кстати, свидетельствовал, что бабушка была не только умной, но и остроумной женщиной, а это качество ума приобретается не с возрастом, оно врожденное.

Александра Иосифовна, посвящая сына в коллизии, связанные с отставкой мужа, заметила: — Видишь ли, я давно знала, что все так и закончится. Отец очень рьяно взялся за освобождение крестьян и этим нажил себе множество врагов. Я это видела еще двадцать лет назад и советовала сосредоточиться на морском поприще, не лезть не в свое дело. И казалось, он согласился. Вместе с ним мы должны были отправиться на долгий срок на эскадру, находившуюся у берегов Сирии. И тогда Константин Николаевич не имел бы никакого отношения к Манифесту об освобождении крестьян, к другим либеральным проектам. И не исключено, что сейчас был бы таким же приближенным у нынешнего Государя, каким был у его отца.

* * *

Брату, Императору Александру II, на третий день после рождения сына Константин-старший сообщал из Стрельны: «Пишу Тебе несколько слов, любезнейший Саша, чтобы уведомить Тебя, что у нас все, благодаря Бога, идет удовлетворительно. Сегодня идет третий день. У жинки начинает показываться молоко, груди наливаются и сильно вспухают, и оттого она начинает довольно сильно страдать, но лихорадки, слава Богу, нет ни малейшей. К сожалению, только ее старые бессонницы еще продолжаются, маленький Костя тоже хорош и весь день лежит у своей матери на постели…»

Уже при рождении Костя умудрился обмануть ожидания отца. Константин Николаевич мечтал услышать первый крик своего ребенка, но Александра Иосифовна долго не могла разродиться, и он, чтобы сократить ожидание, вышел прогуляться к заливу, а заодно определить, где и как можно было бы устроить пристань у дворца, которую планировал еще Петр I. Доктору же наказал сообщить через камердинера, когда начнутся предродовые схватки.

Великий князь шел вдоль большого канала, единственного из всех, выполненных в виде морского символа — трезубца, который мог вывести его к заливу. Шел не спеша, любуясь дворцовыми постройками — на них еще не померкли краски после последней реставрации и перестройки, вызванных очередным пожаром. Радовали глаз и великолепные липы, яркие клумбы и затейливые фонтаны в огромном саду, спланированном и устроенном по приказу Петра Великого. Вспомнив о великом предке, Константин Николаевич подумал, что заслужил бы его похвалу за то, что уже более десятка лет неустанно занимается переустройством флота, стремясь сделать его не менее могущественным, нежели английский и французский.

До залива, однако, он не дошел. Камердинер догнал его буквально за десяток метров до цели, остановив ликующим криком: «Сын, сын! Поздравляю, Ваше Высочество!» Роды, как оказалось, начались сразу же, как только Константин Николаевич покинул дворец. Доктор в суете забыл про свое обещание.

Когда счастливый отец, обычно мало склонный к проявлению нежности при свидетелях, вбежал, наконец, в спальню Александры Иосифовны, то расчувствовался, поцеловал уже умиротворенную и довольную красавицу-жену и даже попросил подержать младенца, но через минуту со страхом и опаской передал драгоценный сверток матери.

— Смотрите, не подпускайте к нему Николу, боюсь, как бы он не навредил Костюшке, — предупредил он, имея в виду своего первенца Николая, которому недавно пошел девятый год.

Родитель как в воду глядел. Когда привели старших, чтобы показать им родившегося братика, Николка, наклонившись якобы его поцеловать, исподтишка попытался ущипнуть новорожденного…

* * *

Стрельна, Константиновский дворец с первых же дней осенили своей красотой младенца. Впервые открыв для себя чарующую игру света и тени, сановный ребенок мог созерцать яркую лепнину и орнаментальную роспись потолков, красивые мраморные камины и живописные портреты предков на стенах, огромные зеркала, отражавшие пышность и изысканность интерьеров — все усилия самых известных художников прежних эпох. И в Мраморном дворце в Петербурге, и в Павловском — везде, где росли и воспитывались Великие князья, звучала музыка. Музицировала и мать Александра Иосифовна, и отец Константин Николаевич, который играл на виолончели.

Ребенок, появившийся на свет и воспитанный в таком тесном соседстве с музами, конечно же не мог не вырасти талантливым.

В формулярном списке о службе Константина-младшего первая запись гласит: «Воспитывался под наблюдением Высочайших родителей дома». «Дома» — означало во дворце или во дворцах, потому что Константиновичам принадлежала не только Стрельна,[15] но и Мраморный дворец в Петербурге, Большой дворец в Павловске, более скромные резиденции в Ореанде и подмосковное Осташево.

В соответствии с актом о правах и обязанностях лиц, принадлежащих к Императорской фамилии, уже сама принадлежность к царскому роду воспринималась как государственная должность. Не случайно сразу после рождения Константин «высочайшим приказом был назначен шефом 15-го Гренадерского Тифлисского имени Его Высочества полка и состоял в Л. — Гв. в Конном полку в 3-й Гвардейской и Гренадерской бригаде, Гвардейской пешей кавалерии». А при крещении 26 сентября 1858 года на него были «возложены знаки орденов св. Андрея Первозванного, св. Благоверного Великого князя Александра Невского, Белого орла и св. Анны 1-й степени».

Словом, уже с рождения Великому князю Константину Константиновичу был уготован высокий государственный пост. Под этим углом зрения должен был строиться и весь воспитательный процесс лица Императорской семьи. Планировать его жизнь и «присматривать» за ним, как говорится, было кому.