Вилейанур Рамачандран - Мозг рассказывает. Что делает нас людьми

• Название: Мозг рассказывает. Что делает нас людьми
• Автор: Вилейанур Рамачандран
• Издательство: Издательство «Карьера Пресс»
• Жанр: Биология
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-904946-35-7

Непостижимые загадки (как человек может хотеть ампутировать себе руку? почему рисунки аутичного ребенка превосходят по своему мастерству рисунки Леонардо? что такое чувство прекрасного? откуда берется в нас сострадание? как может человечество передавать культуру от поколения к поколению? что породило речь? где живет самосознание?) находят свое объяснение на уровне нейронов мозга — благодаря простым и гениальным экспериментам B. C. Рамачандрана. Он великий ученый современности, но у него еще и искрометное чувство юмора — и вот вам, пожалуйста, блестящее повествование о странном человеческом поведении и работе мозга.

Самые последние достижения науки о мозге. Где в мозге кроется то, что делает человека человеком? B. C. Рамачандран назван одним из ста самых выдающихся людей XX века.

---

Моей второй реакцией было почему бы и нет? Ведь мы знаем, что новый талант может возникнуть сравнительно внезапно у пациентов с лобнотеменной деменцией. То есть мы знаем, что такое обнажение при реорганизации мозга может происходить. Так почему я должен удивляться австралийскому открытию? Почему их наблюдение с ТМС может быть менее вероятным, чем наблюдения Брюса Миллера над пациентами с выраженной деменцией?

Смущает время. Требуются годы, чтобы развилось заболевание мозга, а действие магнита измеряется в секундах. Имеет ли это значение? Согласно Алану Снайдеру, ответ отрицательный. Но я не так уверен, как он. Не исключено, что мы можем полностью проверить эту гипотезу на отдельных областях мозга. Одним из способов могло бы быть использование функциональных изображений мозга (например, fMRI), которое, как вы помните, создаёт магнитные поля в мозге с помощью изменений тока крови, когда человек что-то делает или на что-то смотрит. Мои гипотезы об изоляции наряду с гипотезами Алана Снайдера предполагают, что, когда вы смотрите на кадр мультфильма или нарисованные лица, в вашем мозге лицевая область активируется больше, чем области, имеющие отношения к цвету, расположению в пространстве или глубине. С другой стороны, когда вы смотрите на цветную фотографию или лицо, происходит противоположное: понижение относительного отклика на лицо.

Экспериментально эти гипотезы ещё не были проверены.

Пикабу, или Решение проблемы восприятия

Следующий эстетический закон на первый взгляд похож на изоляцию, но на самом деле отличается от него. Он состоит в том, что иногда вы можете сделать нечто более привлекательным, делая его менее видимым. Я назову это «принцип пикабу» (пикабу, или куку, распространённая во всем мире игра с маленькими детьми, когда взрослый прячется за предметом (или закрывает лицо руками), а потом показывается ребёнку, говоря «ку-ку». Ред.). Например, картина, изображающая обнажённую женщину, принимающую душ за полупрозрачной занавеской, или изображающая женщину, одетую в прозрачную обтягивающую одежду, вызвала бы одобрение мужчин, так как «позволяет додумать остальное», и этот образ может быть более соблазнительным, чем образ с обычного постера с обнажённой женщиной. Подобным образом могут быть притягательными распущенные волосы, которые скрывают часть лица. Но почему так происходит?

В конце концов, если я прав, когда говорю, что искусство стимулирует гиперактивацию зрительных и эмоциональных областей, то полностью обнажённая женщина была бы более привлекательной. Если вы гетеросексуальный мужчина, вы бы предпочли открытое изображение её груди и половых органов, чтобы более эффективно активировать ваши зрительные центры, а не частично скрытое тело. Тем не менее часто происходит все наоборот. Подобным образом, многим женщинам кажутся более привлекательными изображения сексуальных, но не полностью обнажённых мужчин.

Мы выбираем такое сокрытие, потому что мы так устроены, что любим решать загадки, и восприятие гораздо больше похоже на решение задачек, чем думает большинство. Помните далматина? Каждый раз, когда мы успешно решаем задачу, мы получаем награду в виде взрыва удовольствия, ничем не отличающегося от того самого «Ага!» при решении кроссворда или научной проблемы. Даже сам акт поиска решения задачи будь он чисто интеллектуальный, как кроссворд или логическая загадка, или чисто зрительный, например «Где Вальдо?», доставляет удовольствие ещё до того, как найдено решение. Так вышло, что зрительные центры вашего мозга связаны с лимбическими механизмами наслаждения. Иначе, пытаясь придумать, как убедить понравившуюся девушку незаметно ускользнуть в кусты с вами (решение социальной задачи) или как погнаться за этой неуловимой добычей через высокую траву в густом тумане (решение быстро изменяющихся сенсомоторных задач), вы бы слишком быстро сдались!

Итак, вам нравится частичное сокрытие, и вам нравится отгадывать загадки. Чтобы понять закон пикабу, вам нужно знать больше о зрении. Когда вы смотрите на простую сцену, ваш мозг постоянно разрешает двусмысленности, проверяет гипотезы, ищет модели и сравнивает текущую информацию с воспоминаниями и ожиданиями.

Одно наивное представление о зрении, которое поддерживают в основном учёные-компьютерщики, подразумевает последовательную иерархическую обработку картинки. Сырые данные наносятся как элементы изображения, или пиксели, на сетчатку и затем передаются ряду визуальных областей, подвергаясь все более и более тонкому анализу на каждом этапе, который завершается узнаванием объекта. Эта модель зрения не учитывает колоссальные обратные проекции, которые каждая зрительная область отсылает назад к низшим областям. Эти обратные проекции настолько многочисленны, что говорить об иерархии неверно. Я подозреваю, что на каждой стадии обработки формируется частичная гипотеза или наиболее соответствующая догадка о поступающих данных, а затем она отсылается обратно к низшим областям, чтобы оказать небольшое влияние на последующую обработку. Несколько таких наиболее подходящих догадок могут соревноваться друг с другом за влияние, но в итоге через такую обратную связь, или последовательные повторы, возникает конечное решение задачи восприятия. То есть зрение работает сверху вниз, а не снизу вверх.

В самом деле, граница между восприятием и галлюцинацией не такая чёткая, как нам бы хотелось. В определённом смысле, когда мы смотрим на мир, мы все время галлюцинируем. Можно даже рассматривать восприятие как акт выбора одной-единственной галлюцинации, которая лучше всего соответствует поступившей информации, которая часто фрагментарна и мимолётна. И галлюцинации, и реальное восприятие возникают из одного и того же набора процессов. Решающее различие в том, что, когда мы воспринимаем, постоянство внешних объектов и событий помогает их закрепить. Когда мы галлюцинируем (или мечтаем, или находимся в экспериментально созданных условиях сенсорной депривации), объекты и события свободно блуждают в любом направлении.

Я бы ещё уточнил эту модель: каждый раз, когда мозг находит частичное соответствие, в нем рождается малюсенькое «ага!». Сигнал посылается лимбическим структурам вознаграждения, которые, в свою очередь, вызывают поиск дополнительных, более крупных «ага!», пока конечный объект или сцена не кристаллизуется в определённую форму. С этой точки зрения цель искусства в том, чтобы посылать сигналы, которые вызывают как можно больше мини-«ага!», чтобы щекотать зрительные области вашего мозга. Искусство, с этой точки зрения, это форма зрительной прелюдии к гигантскому оргазму узнавания объекта.

Закон решения проблемы восприятия, или пикабу, теперь должен стать понятнее. Он мог появиться, чтобы гарантировать, что поиск зрительных решений по своей сути доставляет удовольствие, а не разочарование, так что вы сдаётесь не так уж легко. Отсюда притягательность обнажённого тела за полупрозрачной одеждой или смазанных кувшинок Моне[24].

Аналогия между эстетическим удовольствием и «ага!», возникающим после решения задачи, очень интересна, но с аналогиями в науке далеко не уйдёшь. В конечном счёте необходимо задать вопрос: какой реальный нервный механизм мозга рождает эстетическое «ага!»?

Один из возможных ответов на этот вопрос заключается в том, что, когда задействованы определённые эстетические законы, ваши зрительные области мозга посылают сигнал напрямую к вашим лимбическим структурам. Как я уже отметил, такие сигналы могут быть посланы из других областей мозга на любой ступени процесса восприятия (во время группировки, опознавания границ и т. д.), это я и называю зрительной прелюдией, а не только на финальной стадии распознавания объекта («Батюшки, да это же Мэри!»). Как именно это происходит, неясно, но известны некоторые анатомические связи, которые дают возможность посылать сигналы туда-обратно, между лимбическими структурами (например, миндалины) и другими областями мозга почти на каждой ступени иерархии в зрительной системе. Нетрудно представить себе, что они участвуют в рождении этих мини-«ага!». Фраза «туда-сюда» здесь ключевая, она позволяет художникам одновременно попадать в несколько законов, чтобы возбудить несколько слоёв эстетического восприятия.

Возвращаясь к закону группировки: быть может, существует мощная синхронизация нервных импульсов от нейронов из совершенно разных частей мозга, которые сигнализируют об отдельных чертах, вот они и группируются. Возможно, сама синхронизация это как раз то, что позднее активирует лимбические нейроны. Некоторые подобные процессы могут участвовать в создании приятного и гармоничного резонанса между разными аспектами того, что внешне выглядит единым великим произведением искусства.