Лаура Кинсейл - Тень и звезда

• Название: Тень и звезда
• Автор: Лаура Кинсейл
• Издательство: ACT, ACT Москва
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-057147-5

Таинственный и умопомрачительно красивый наследник огромного состояния Сэмюел Джерард, выросший на далеких Гавайских островах, дал обет никогда не касаться женщины — и доселе не нарушал клятвы.

Однако в великосветских гостиных Лондона он повстречал прелестную юную Леду, перевернувшую всю его жизнь.

Джерард сгорает в пламени страстного желания и изнывает от любви, о которой не смеет ни говорить, ни думать. Ведь если условия страшной клятвы будут нарушены, в смертельной опасности окажется не только он сам, но и его возлюбленная…

---

Доджун научил его с помощью специальной техники придавать изгиб расходящимся ножкам стола так же бережно и осторожно, как он постигал нелегкую японскую и китайскую системы с помощью силы духа и тела. В результате Сэмюел добился того, что в его изделиях стали получаться простые и прекрасные линии — изящные, как ветви коа или иероглифы, которые ему так нравились.

В школе Сэмюел вошел в голубую команду. Его хотели заполучить обе команды — красная и голубая, потому что он был одним из самых высоких, проворных и гибких мальчиков в классе.

Как-то раз в поединке мальчик из голубой команды упал на ногу Сэмюела, и он, откатившись в сторону, оказался чуть ли не под всеми красными, которые один за одним попадали на него. Он лежал лицом вниз внизу этой огромной кучи-малы и, с трудом дыша, ждал, пока они встанут.

Когда прозвенел звонок, все поднялись, кроме последнего мальчика, который продолжал лежать, не давая Сэмюелу встать и тяжело дыша ему в ухо.

Сэмюел замер.

В это мгновение ему казалось, что реальный мир исчез, все вокруг почернело; он слышал лишь какой-то страшный звук.

Отправляясь в тот день на Танталус, Сэмюел все еще дрожал. Даже работая с деревом, он не мог унять дрожь в руках.

И тут, впервые за долгое время, Сэмюел подумал об акуле и ее песне, о темной воде, красной от крови. Доджун ни разу больше не говорил о песнях, и Сэмюел уже потерял надежду услышать их, а потом он и вовсе позабыл про них. Но теперь, вспомнив о песне акулы, Сэмюел понял, что Доджун все-таки учил его, показывал, как петь песни, не издавая ни звука. Петь телом, руками и головой.

Сэмюел встал и подошел к табурету, на котором работал Доджун.

Тот поднял голову и долго смотрел на него, а затем, зажав доску в тисках, взял пилу и принялся пилить ее, чтобы сделать крестовину для соединения ножек.

— Расскажу-ка я тебе одну историю, — неожиданно заговорил он. — Ее знают все японские мальчики, но, возможно, детям-иностранцам она неизвестна. Тебе пора выслушать ее. Эта история об ученике, который хочет научиться искусству владения мечом, для чего ищет самого большого знатока в этом деле. Он слушает, о чем толкуют люди, а затем отправляется в далекие дикие горы и бродит по горам, пока не находит храм, возле которого стоит хижина старого отшельника. Этот отшельник — тот самый непревзойденный боец, виртуозно владеющий мечом.

Перепилив доску, Доджун вынул ее из тисков и измерил, потом заговорил вновь:

— «Я пришел, чтобы овладеть мечом!» — При этом Доджун показал, как самоуверенно ученик держался, разговаривая с отшельником. — «Сколько мне для этого понадобится времени?» «Десять лет», — спокойно ответил отшельник. Ученик был потрясен. «А если я буду работать вдвое больше, чем нужно?» «Тогда двадцать», — ответил мастер. На следующий день ученик прилежно рубил дрова и делал всю другую необходимую работу. Так продолжалось четыре года, пока наконец сам не стал мастером, так ни разу и не прикоснувшись к мечу.

Сэмюел понял, о чем толковал Доджун. Он хотел быть тем самым настойчивым, преданным делу и смиренным учеником, который сумел стать мастером, ни разу не взяв в руки меч. Это было необходимо ему, как воздух, как жизнь. Но что, если Доджун как-нибудь ударит его — а это, как было известно Сэмюелу, являлось довольно обычным способом обучения — и он не сумеет увернуться? Тогда ему останется лишь взять острую японскую пилу и убить себя.

Доджун наблюдал за Сэмюелом, положив руки на колени; его взгляд был внимателен, но непроницаем.

Внезапно он нарушил молчание.

— Я давать тебе обещание, — промолвил японец. — Никогда тебя не бить. Может, другой ударять тебя, я — нет. — Отступив назад, Доджун сложил руки перед грудью и отвесил Сэмюелу поклон. — Я торжественно обещаю тебе, Самуа-сан, — произнес он на родном языке, — что никогда намеренно не ударю тебя.

Сэмюел медленно выпрямился. Сложив ладони вместе, он тоже поклонился Доджуну, только вдвое ниже, чтобы показать, что ему стыдно, он извиняется и постарается исправить все свои ошибки и что каждой своей клеточкой будет верить обещанию Доджуна.

Глава 13

Утром горничная принесла в комнату Леды поднос с чаем и фруктами, а заодно передала ей слова миледи. Вся семья собиралась на вторую утреннюю службу в церковь, и Леду приглашали присоединиться к ним.

Леда поспешила заверить горничную, что для нее будет большой честью посетить церковь вместе с хозяевами, и как только горничная ушла, принялась за завтрак. Ни разу в жизни она не ела на завтрак ананас, бананы или апельсины. Бывало, мисс Миртл чистила апельсин на десерт после обеда, но очищенные и нарезанные дольки, которые надо есть вилкой и ножом, у Леды особого интереса не вызвали.

Черное шелковое платье уже почистили и погладили, поэтому Леда, быстро одевшись, спустилась в холл, чтобы встретиться там с Эшлендами. Они держались с ней так же дружелюбно и снисходительно, как накануне, и к тому времени, когда экипаж подъехал к Ганновер-сквер, леди Кэтрин успела подробно рассказать ей о вчерашнем обеде. Особенно ее интересовало мнение Леды о том, правильно ли она поступила, отказавшись от вина, которое хозяин дома предложил ей на десерт.

Расспросив ее подробнее, Леда пришла к выводу, что хозяин хотел передать графин джентльмену, который сидел рядом с леди Кэтрин.

— Вы поступили совершенно правильно, отказавшись от вина, — заверила Леда собеседницу. — Вероятно, это удивило или огорчило хозяина потому, что графин не пошел по кругу. В следующий раз вы можете отказаться от вина, но сказать сидящему рядом джентльмену, что он может наполнить свой бокал. Затем он передаст графин дальше или поступит, как ему заблагорассудится.

— И все же мне там понравилось, — весело проговорила леди Кэтрин. — Правда, было немного скучновато, но хозяева так старались радушно принять нас, так трогательно беспокоились о том, чтобы все прошло удачно, что мне было даже немного их жаль.

— И это после того, как ты чуть не испортила им вечер, не передав графин с вином, глупышка! — Наклонившись к сестре, Роберт похлопал ее по колену. — Вот погоди, приведет мама к ним на бал одного из своих ручных ягуаров, так они сразу о вине позабудут.

— Я никогда не возила Вики на бал, Роберт, — возмутилась леди Эшли. — Это был всего лишь благотворительный ленч. — Она посмотрела на дочь, словно ища поддержки. — Между прочим, никто не возражал, можешь мне поверить, и к тому же я не спускала Вики с поводка.

Лорд Эшленд заговорщически подмигнул Леде.

— Это правда. Все дело в том, что мы содержим и поддерживаем весьма древний род ягуаров из Суссекса.

— Забавно, когда человек не может выйти в сад без ягуара на поводке, который так и рвется в кусты, — заметил Роберт.

— Я уж не говорю о боа-констрикторе, — добавила леди Кэтрин, — который разогнал всех, кого мог.

В послеполуденном свете гостиная Морроу-Хауса казалась просторной и полной воздуха. Вдоль стен, оклеенных дамастом цвета потускневшего золота, стояла удобная и красивая мебель — небольшие диванчики на двоих, обитые тканью с золотой вышивкой, бамбуковые стулья в японском стиле, мягкий диван, накрытый цветастым покрывалом, и несколько приятных простых столиков из полированного дерева с узорами.

Оглядевшись, Леда поняла, что, несмотря на бесчисленные картины в рамах, статуэтки, альбомы и прочие милые вещицы, превращавшие гостиную в уютный уголок, ощущение простора придавали этой комнате орхидеи, стоявшие на каждом столике и на каминной полке. Эти же экзотические цветы цвели и в оранжерее, куда выходили двери гостиной.

Леди Эшленд не позволяла освещать дом газом, потому что это было губительно для ее цветов. Чтобы сохранить орхидеи, но не возвращаться в Средневековье, когда темноту разгоняли с помощью сала и факелов, мистер Джерард, еще в прошлом году осматривавший дом, приказал электрифицировать его. Кроме того, уже незадолго до приезда всей семьи он приказал модернизировать кухню, завезти туда холодильник для продуктов и специальный холодильник для мороженого, соорудить оранжерею вдоль той части фасада дома, что выходила на Парк-лейн, и посадить там редкие тропические растения. Также было отдано приказание нанять садовника, чтобы он ухаживал за цветами.

Вернувшись в воскресенье из гостей, куда ее с матерью пригласили на чай, леди Кэтрин поднялась наверх, постучала в комнату Леды, угостила ее печеньем с тмином, которое принесла завернутым в свой кружевной носовой платочек, и стала уговаривать гостью спуститься вниз к холодному ужину, на который собирается вся семья.

В данный момент Кэтрин заботливо взбивала подушки на кресле, на котором полулежал мистер Джерард. Правда, Леда не была уверена, что ему необходимо такое внимание, но что она могла поделать?

Леда заметила, как леди Кэтрин и мистер Джерард обменялись понимающими взглядами — так смотрят друг на друга люди, которые очень хорошо знают друг друга.