Ирина Грекова - Аня и Маня

• Название: Аня и Маня
• Автор: Ирина Грекова
• Жанр: Сказка
• Год: 1978

Сказочная повесть о приключениях маленьких девочек.

---

Ирина Грекова Аня и Маня

1. Кто такие Аня и Маня?

Жили-были на свете две девочки, Аня и Маня. Чёрненькая и беленькая. Аня Зайцева и Маня Уткина.

Они ходили в один и тот же детский сад, их кроватки стояли рядом и шкафчики тоже рядом, только у Ани — с вишенками, а у Мани — с лягушонком. Аня и Маня очень дружили и часто ходили друг к другу в гости. И все-таки очень разные были эти девочки!

У Ани — коричневые прямые волосы и чёрные глаза. Про эти глаза Маня говорит, что они тёмно-чёрные. А у самой Мани глаза серые, большие и круглые — не глаза, а колёса! И волосы у Мани светлые и кудрявые, как у барашка.

Аня — тоненькая и высокая. Маня — тоненькая и маленькая, ростом Ане чуть повыше плеча. Аня до дверного звонка достаёт, а Маня — нет, и очень ей это обидно, потому что она любит звонить сама. Иногда Аня возьмёт её на руки и подержит, пока та кнопку нажмёт.

Жмёт Маня долго, усердно, а из квартиры уже бегут отворять:

— Что за трезвон? Ах, да это опять Маня! Вот озорница!

Аня говорит:

— Это я её держала.

Маня бойкая, а Аня, наоборот, застенчивая. Очень боится ошибку сделать или что-нибудь не так сказать. Иногда ошибётся, от смущения залезет под стол и сидит там на перекладине.

— Вовсе она не застенчивая, а подстольчивая, — говорит Маня. — Она же не за стенкой прячется, а под столом.

В детском саду Ане под столом сидеть не разрешают. Да там и перекладины нет.

У них в пятой группе две воспитательницы: Зинаида Петровна и Наталья Ивановна. Зинаида Петровна — толстая и строгая, а Наталья Ивановна — тонкая и весёлая, бегает, прыгает вместе с ребятами, даже через скакалку скачет. Она позволяет ребятам называть себя Наташей, если, конечно, заведующая не слышит.

Аня больше любит Зинаиду Петровну, а Маня — Наталью Ивановну.

Аня потому любит Зинаиду Петровну, что ей можно без конца вопросы задавать, и она на это не сердится.

— Зинаида Петровна, — спрашивает Аня, — а бывает человек в сто метров высотой?

— Нет, не бывает.

— А в девяносто девять?

— Тоже не бывает. Если ты будешь сбавлять по метру, очень долго придется спрашивать, учти.

— А в два метра?

— Ну, в два метра бывает.

— А в два с половиной?

— Бывает, но очень редко.

— Ну, а в три? — не унимается Аня.

— Не знаю. Никогда не слышала.

— А может быть, все-таки бывает?

Зинаида Петровна говорит спокойно и твёрдо:

— Хватит, Аня. Больше вопросов не задавай.

— Ни одного? Даже самого маленького?

— Ни одного. Пойди почитай книжку.

Строгая, а не сердитая.

С Натальей Ивановной так не поговоришь. Пристанет к ней Аня с вопросом: сколько уток на земном шаре? Она отвечает:

— Не знаю.

— Больше ста?

— Больше.

— А больше тысячи?

— Ну-ну-ну, — говорит Наталья Ивановна, — заладила сорока Якова. На такие вопросы, так и знай, отвечать не буду.

— Какого Якова? Никакого Якова я не заладила.

— Это так говорится.

— Почему?

— Потому. Иди поиграй.

Вообще она Анины вопросы терпеть не может. Однажды назвала Аню «чемпионкой по нудности». Что такое «чемпионка», ребята знали, а «нудность» — нет.

— Наталья Ивановна, а что такое «нудность»?

— Нудность, ну это такая скука. Когда человек очень скучный и любит приставать, про него говорят «нудный». «Ну-уд-ный», понимаете?

— Понимаем! — закричали ребята, а Аня обиделась.

И вовсе она не нудная! Разве она виновата, что больше всего на свете любит считать? Однажды досчитала до четырнадцати тысяч. Считала целых две недели, в свободное время. Сидит и шёпотом приговаривает:

— Десять тысяч сто пятьдесят один. Десять тысяч сто пятьдесят два. Десять тысяч сто пятьдесят три…

Спросит кто-нибудь:

— Аня, что ты делаешь?

— Не мешай. Считаю.

— Зачем считаешь?

— Не мешай. Хочу узнать, кончаются числа или не кончаются.

А Маня — та совсем плохо считает. Скажет ей Зинаида Петровна: «Сосчитай до десяти», а она тараторит:

— Раз, два, три, четыре и так далее.

Это ей лень дальше считать. Маня очень жалеет, что не родилась мальчишкой. Тогда бы она строчила из автомата и звали бы её Николкой. Правда, в детском саду автоматов нет, заведующая не позволяет, а если кто из дому принесет — выбрасывает. Но мальчишки научились и без автоматов, из обыкновенных палок строчить и так языком прищёлкивать, что получается точь-в-точь. И Маня к ним, тоже языком прищёлкивает. Скажет кто-нибудь из мальчиков Мане:

— Ты же девчонка. Тебе строчить не полагается. Иди, в куклы играй.

Обидно Мане. В куклы она играть не любит. Аня, впрочем, тоже не любит. Иногда они по целым часам обсуждают, как они не любят в куклы играть.

Аня — всегда чистенькая, а Маня — грязнуля. К вечеру у неё платье такое, как будто им только что мыли пол. Колготки рваные, на каждом колене по дыре, и Маня нарочно эти дыры пальцем расковыривает.

Зато Аня — страшная плакса. Что-нибудь ей не понравится — захлопает глазами, выдавит из каждого глаза большую слезу, ростом с горошину, и начинает тоненьким голоском попискивать:

— И-и-и-и-и!

Спросит кто-нибудь:

— Аня, что с тобой?

А она отвечает, нахмурившись:

— Не мешай, это я рыдаю. И-и-и-и-и!

Слово «рыдать» Аня вычитала в одной книжке, и очень оно ей понравилось. Одно дело плакать, другое — рыдать, гораздо интереснее!

А Маня — человек весёлый, все смеётся. Иногда Аня ей предлагает:

— Давай порыдаем. И-и-и-и-и!

— Некогда мне, — отвечает Маня. — Завтра порыдаем, ладно?

А назавтра опять ей некогда. Смеяться-то небось находит время. Черепаха перевернулась — Маня хохочет. Чай пролила — хохочет. Буквы «А» и «Л» перепутала — и тут хохочет. Аня иной раз тоже не выдержит — улыбнется. Глаза черные опустит, ресницами прикроет и улыбается. Уж очень смешно смеется Маня.

2. Детский сад на даче

Каждое лето детский сад уезжал на дачу. Летние домики, голубые с белым, стояли среди леса, за высоким зелёным забором. И на каждом домике, на фасаде, красовались по два белых деревянных голубя — клювик к клювику, как будто целуются.

То, что было внутри забора, называлось «территория», а за забором — лес. Аня с Маней жили в пятом домике, где пятая группа, а всего домиков было шесть. И такие они были все одинаковые, прямо не различить. Можно было их перепутать. Аня с Маней очень боялись выйти из своего домика и потом его не найти. Попасть куда-то в чужую группу. Мало ли что может случиться с человеком в чужой группе?

А вокруг территории, за забором, стоял дремучий лес. Это только так говорится, дремучий, а на самом деле совсем не дремучий. Дремучий должен быть еловый, чтобы до земли ветки висели, а этот — веселый, березовый. А под березами, в густой зеленой траве, росла земляника. Правда, еще незрелая, никто ее не ел, кроме Мани. Маня хвастала, что мама ей всё позволяет, даже незрелое.

В лесу было много комаров, целые тучи, особенно в тени под деревьями. Против комаров воспитательницы мазали ребят одеколоном «Гвоздика» из красивой бутылочки с красным цветком.

Комары этого одеколона почти не боялись, всё равно многие ребята ходили искусанные и расчёсанные. Особенно Маня Уткина и Серёжа Давыдов: они из всей группы были для комаров самые вкусные. А вот Аню Зайцеву комары почти не трогали. Сядет какой-нибудь один на руку или на ногу — Аня его не сгоняет, смотрит с любопытством, как постепенно раздувается от крови комариное брюшко. Напьётся комар, улетит, а Аня даже не чешется.

И ещё были в лесу шалаши, по одному на каждую группу. Ребята сами их построили из веток, из сучьев, из сухой травы. Жить, правда, в этих шалашах было нельзя, потому что больше одного человека там не помещалось, а одному скучно. Иногда, правда, кто-нибудь из ребят залезал в шалаш своей группы и жил там минут пять или даже десять.

И еще была недалеко от детского сада золотая поляна. Так её звали за то, что на ней росли одуванчики. В солнечный день и в самом деле поляна сверкала, как золото. По этому золоту бегали дети с сачками и ловили бабочек (потом выпускали). Полян было две — одна золотая, а другая — обыкновенная. А на опушке леса, в густой тени, росли лютики. Один из них был такой большой, что ребята прозвали его «Лютик-великан». Аня с Маней очень беспокоились, как бы кто не сорвал великана, им было любопытно знать, до какого же роста он дорастёт?

Там, где прыгают лягушки,
Между двух больших полян,
На берёзовой опушке
Вырос лютик-великан.
     Ты его, смотри, не трогай,
     Пусть растёт среди травы.
     Скоро лютик длинноногий
          Ане с Маней
          Мане с Аней
     Станет выше головы!

А самое главное — в лесу жил ёж. Он ходил серый, игольчатый, на своих коротких лапах. Наверно, искал грибы.