Mirash - Трудная профессия: Смерть

• Название: Трудная профессия: Смерть
• Автор: Mirash
• Жанр: Фэнтези

Как жить, если ты — смерть? Если ты обязана отбирать жизни других людей, нравится тебе это или нет? И неважно, что ты всего лишь юная студентка, с кучей личных проблем и задолженностями в институте. У тебя есть твой долг, ты смиришься.

Но затем тебе прикажут отобрать жизнь у близкого тебе человека… Каким станет твой выбор, какими будут его последствия?…

---

— Ты что-то слышала, пока в коридоре стояла?..

— Нет, — соврала я. — А что?

— Да ничего, забудь. На обед ходила?

— Нет.

— Можешь сейчас сходить.

— Не хочу.

— Точно? Тогда можно чаю или кофе выпить, только за компьютер еду не тащи. В подсобке все необходимое, мы периодически скидываемся и покупаем.

— Я не скидывалась.

— Не страшно, в следующий раз скинешься. Хотя это дело сугубо добровольное.

Выпив кофе, я вернулась за компьютер, Виктор Андреевич подошел и сел рядом.

— Давай я тебе покажу заодно, как пользоваться интернетом.

— Мне не нужно.

— Нам может понадобиться, что бы ты искала в сети информацию. Да и тебе не повредит, учитывая отсутствие читательского билета. В интернете многие учебники в свободном доступе.

Получив первые навыки работы в интернете и заведя себе электронную почту, я вернулась к заполнению базы данных. В шесть часов вечера Некруев велел заканчивать работу и идти домой.

— Ксения, у тебя неполный рабочий день, но пока идут каникулы, мне бы хотелось видеть тебя чаще, если можно. Тебе нужно подучиться, лучше с этим не тянуть.

— Хорошо.

— А как у тебя дела с сессией? Кроме моего экзамена есть пересдачи, нужно много готовиться?

— Еще у Топотовой.

— А два других экзамена?

— Нарисовали. — Он поднял брови.

— Обычно говорят «сдала».

— Не мой случай, — отчего-то съязвила я вместо привычного молчания.

Виктор Андреевич усмехнулся.

— Ясно. Если хочешь, можешь готовиться здесь, будут вопросы — спрашивай, постараюсь помочь.

Готовиться к экзаменам в лаборатории оказалось проще, чем дома. Обстановка дома слишком угнетала, а здесь было неожиданно комфортно. Мой компьютер стоял в углу за шкафом, я была скрыта от посторонних глаз. Сотрудники лаборатории не питали ко мне теплых чувств и не одобряли решения взять меня на работу, но я старалась быть как можно тише, поэтому они вскоре смирились с моим присутствием, практически перестав замечать. Общался со мной, да и то нечасто, только Некруев. Которого я по-прежнему очень боялась, но уже не так панически, как раньше.

Кроме заполнения базы данных, других дел у меня пока не было, значительную часть времени я уделяла подготовке к экзаменам. Предложением задавать вопросы я не воспользовалась, так как слишком неловко себя чувствовала от одной мысли об этом. Учить пыталась сама, по книге, отложив бестолковые конспекты, но и тут успехов опять не было. Надеялась только, что Некруев, выгнав меня с экзамена, даст доработать хотя бы до конца месяца — за мной по-прежнему был долг.

Наступила пересдача. В числе других должников я зашла в аудиторию, взяла билет и принялась готовиться к ответу. Снова в голове было почти пусто, снова было страшно и хотелось сбежать. Быстрее бы это закончилось. Передо мной отвечало три человека, двое были отправлены на следующую пересдачу, один студент радостно ушел с четверкой — хорошо постарался. Подошла моя очередь. Трясясь еще сильнее, чем в прошлый раз, я села напротив Некруева. Положила на стол его книгу и список вопросов.

— Какие тебе вопросы достались?

— Я зачитала. Замолчала.

— Что знаешь по первому? — терпеливо спросил он.

На листочке было написано определение. С трудом взяв себя в руки, я его прочла.

— Хорошо, все верно. — Спокойно сказал Виктор Андреевич. — Что еще было в учебнике?

— Схемы… — пробормотала я.

— Что за схемы?

— Генетическая… и морфологическая…

— Давай начнем с первой. — Я молчала.

Некруев внимательно смотрел, затем придвинул мне лист бумаги.

— Попробуй нарисовать хотя бы в общих чертах.

Ручка в моих руках танцевала, но схема рисовалась.

— А здесь что еще забыла? — он указал на участок схемы. Я, молча, дорисовала недостающий фрагмент.

— Очень хорошо, рисуй вторую, морфологическую. Ну?.. На верхнем уровне классификации, на сколько типов идет разделение?..

По-прежнему не произнося ни слова, я поставила пять стрелочек и добавила под каждую соответствующие подписи.

— Хорошо, давай следующий уровень.

Схема потихоньку обросла всеми нужными деталями.

— Проговаривай вслух то, что пишешь.

— Я сбивчиво начала зачитывать с листа.

— Очень хорошо, на первый вопрос ты ответила. Давай следующий, прочти его вслух еще раз.

Я зачитала вопрос, затем три определения из ответа. Одно из них было дано неверно. Потом я кое-как рассказала про технологическую цепочку и окончательно запуталась. Некруев задал дополнительные вопросы, но на них я не смогла сказать ни слова. Было понятно, что экзамен я опять не сдала.

— Думаю, мне все ясно, этого достаточно. — Сказал Виктор Андреевич.

— Пересдача? — тихо спросила я очевидное.

— Зачем? — удивился он. — На четверку, конечно, нужно и знать больше, и отвечать увереннее. А то я из тебя клещами слова тяну. Но в целом ты хорошо потрудилась, три ставлю с чистой совестью. Заметь, не рисую, а ставлю — ты честно «сдала».

Впервые после смерти Арины внутри потеплело. Я неуверенно улыбнулась, Некруев улыбнулся мне в ответ и расписался в зачетке.

Глава 10

На экзамене у Топотовой я с треском провалилась на двух пересдачах подряд и, в конце концов, отвечала предметной комиссии. К этой третьей пересдаче какие-то проблески знаний в моей голове все же появились, спасибо интернету, да и предметная комиссия вдруг проявила снисходительность. В результате сессия была неожиданно благополучно закрыта, я все еще не пополнила ряды отчисленных студентов.

Начался весенний семестр, снова я писала бесполезные конспекты и не справлялась с заданиями, ругалась с однокурсниками и раздражала преподавателей. Почти все свободное время я теперь добровольно проводила в лаборатории, уютно устроившись в своем углу. Некруев меня до сих пор не уволил, хотя часто был недоволен моей работой. Но зато я смогла расплатиться с долгом и честно отдать свою долю оплаты за кофе и сахар в лаборатории. Оставшиеся деньги я отложила, понимая, что долго на работе вряд ли продержусь, а случиться может все что угодно.

Дома все стало еще хуже. После очередной неудачной пересдачи вечером я поругалась с Луззой, затем к нам присоединились Каттер и Танре, наконец, подошла Джуремия, и скандал достиг максимума. В какой-то момент я набросилась на нее с кулаками, началась безобразная драка, впрочем, быстро остановленная наставницей. Она отвесила мне несколько пощечин, я разозлилась и ушла в институт, ночь провела там. С тех пор я несколько раз тайком ночевала в лаборатории на диванчике, пока в середине марта это не обнаружил Некруев. Он был очень по этому поводу рассержен, мне пришлось опять проводить ночи дома. Я старалась задерживаться на работе как можно дольше, лишь бы не идти туда, но рано или поздно все равно приходилось возвращаться.

Вот так, в очередной раз возвращаясь с работы в темноте, я неожиданно поскользнулась и с размаху полетела на асфальт, неловко выставив вперед левую руку. Отчетливо хрустнуло и руку пронзило болью, такой сильной, что у меня потемнело в глазах. Еле поднявшись и сдерживая стоны, я поковыляла домой.

В прихожей было пусто, все сидели по своим комнатам, никому до моего появления не было дело. Я разулась, поднялась в свою комнату и с трудом стащила куртку. Превратила руку, но это почему-то не уняло боли, только позволило воочию убедиться в том, что кость сломана. Вроде, хоть никуда не смещена, или я чего не понимаю?

Я вернула руке нормальный вид и прокралась на кухню, выгребла из холодильника лед и вернулась к себе. Компресс немного помог унять боль, я даже смогла урывками спать. Наверное, стоило сообщить наставнице, но мне не хотелось идти к ней за помощью. Самостоятельно к врачу тоже не хотелось, люди в белых халатах вызывали панический ужас после последнего посещения больницы. Ничего, понемногу срастется, я потерплю.

Наутро рука отекла и на ней появился огромный синяк. За широким рукавом свитера было не видно, и два дня никто ничего не замечал, но боль от этого не проходила, становилось только хуже. На третий день я отчетливо почувствовала температуру, но по-прежнему боялась идти к врачу или говорить с наставницей. Я сидела за своим рабочим столом и пыталась заполнять базу данных, морщась от боли и головокружения, когда подошел Некруев.

— Когда закончишь с этим блоком данных? Мне он нужен к концу недели.

— Как получится. — Перед глазами все плыло.

— Ксения, работу нужно выполнять в срок. У тебя было достаточно времени.

— Как умею, так и делаю!

— Не разговаривай со мной в таком тоне! — я промолчала, невидяще глядя в экран.

— Почему такая задержка? Ты чем занималась? Отодвинься, я посмотрю, сколько уже сделано.