Олег Кожин - Охота на удачу

• Название: Охота на удачу
• Автор: Олег Кожин
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-082663-6

Так бывает — еще вчера ты делал ремонт на кухне. Маялся, не видя будущего и перспектив. А потом нашел счастливую монетку, и… Привычная реальность вдруг переворачивается с ног на голову, открывая неприглядную изнанку мира Сборщиков, тех, кто выкачивает заряд счастья из монеток, счастливых билетиков и прочих талисманов. Теперь тебе остается только одна забота — дожить до вечера. Привычный город становится небезопасен, каждый встречный может оказаться чудовищем, а близкие больше не помнят о твоем существовании. Между тобой и Сборщиками только счастливая монета, только ветреная Удача. И еще Лиля — сумасшедшая панкушка с разноцветными волосами. Беги, Гера Воронцов! Спасайся!

---

— Юдин, вот ты вроде понимающий мужик, — разговаривать приходилось сквозь стиснутые зубы, отчего казалось, будто Герка чем-то серьезно обижен на безобидного бомжа, — скажи, что мне дальше со всем этим делать?

— Не чесать, корку не отрывать, раз в день менять повязку…

— Да нет! Я вообще про все… Судицы сказали, что избавиться от пятачка я смогу, если вычерпаю его до дна, если найду пределы его везения. Что мне теперь делать-то? Спрыгнуть с моста, надеясь, что до предела еще далеко?

— А, вон оно что… — Не отвлекаясь от процесса, Юдин щедро выдавил на ватный диск какую-то мазь и тут же принялся безжалостно втирать ее в порезы. — Ты, пацан, путаешь. Артефакты — они дают удачу, а не лечат идиотизм. Тебе не избавляться от него нужно, а использовать грамотно, только и всего.

— Как? Есть какие-то курсы, где меня этому научат? Секретная джедайская школа с удачным уклоном? Я только и слышу: научись, научись, научись! А как, где — никто не говорит! Вот ты сам как удачей управляешь?

— Никак, — Юдин спокойно разматывал бинт, на глаз прикидывая, откуда лучше начать перемотку. Торс юноши был исполосован от ключиц до пупка.

— То есть?

— Я не умею управлять удачей. Я, как и большинство людей и нелюдей, смиренно жду ее улыбки. Радуюсь ее благосклонности, расстраиваюсь ее невниманию. Единицы знают, что делать с артефактами, пацан. И будь уверен, никто не знает, что делать с твоим артефактом. По крайней мере в Сумеречах точно.

Перевязку заканчивали в молчании. Ошеломленный Герка не мог придумать очередного вопроса, хотя еще недавно хотел просто завалить ими собеседника, а Юдин… А Юдин просто завязал концы бинта обычным двойным узлом:

— Все, — он легонько хлопнул Воронцова по свежим бинтам, вызвав сдавленный стон. Кое-где кровь понемногу просачивалась сквозь ткань, проступая на стерильно белом красными кляксами. — Рекомендую ложиться. Через пять часов рассвет. Я разбужу тебя, и ты уйдешь. Герка кивнул.

— Юдин, — спросил он напоследок, — а почему Ирландия?

— Так у нее матушка — брауни. Родитель Лилькин, когда в Ирландию на стажировку мотался, назад с супружницей возвратился. И не абы с кем, а с той самой Мог Мулах!

Герка не сразу понял, что последние слова и есть имя Лилиной матери. А между тем Юдин посмотрел на него так, словно ничего естественнее и быть не может.

— Она тоже сборщик… сборщица?

— Все мы немного сборщики, — глубокомысленно заметил Юдин. — Если получается урвать чужой удачи, то почему бы этого не сделать? Но мы так, любители. А Оба-на, Скоморох, и даже Близнецы, земля им пухом, — это профессионалы. Сборщицкий труд, братец, дело такое, с ним не каждый справится. Работы много, грязи — еще больше, а Счастья, бывает, месяцами не видишь. Мог, как мне кажется, потому от Скомороха и сбежала. Не вынесла тягот, понимаешь, и лишений…

Герке страшно хотелось перебить Юдина, чтобы расспросить о том, что действительно важно. О Лиле. Но обида, все еще исподволь отравляющая его разум, накрепко запечатала юноше рот.

— Все, — повторил бродяга. — Можешь располагаться на кровати. У меня сегодня еще кой-какие дела есть, на сон времени не будет…

— Что за дела?

— Боишься, что я ночью тебе горло перережу, чтобы пятак отнять? — Юдин заговорщически подмигнул Герке.

— Нет, не боюсь, — пожал плечами тот.

— А зря, — покачал головой бродяга. Снял с вешалки дождевик и вышел на улицу.

Воронцов не думал, что сможет заснуть после таких слов. Но то ли в мази было какое-то успокаивающее средство, то ли Юдин вновь воспользовался своей способностью, а может, Геру попросту вымотали беготня и потеря крови — он провалился в сон, едва успев закутаться в одеяло. Возможно, он просто решил наконец положиться на свою удачу.

Среди ночи юноша несколько раз просыпался, обводил незнакомое помещение рассеянным взглядом, лихорадочно припоминая, куда его занесло на этот раз. В одно из таких пробуждений он увидел, как Юдин запихивает в шкаф-купе негнущееся тело рыжего карлика. За раздвижной дверцей вечерело, и косой дождь старательно отмывал от пыли невысокие холмы, поросшие ровной травой, такой ярко-зеленой, словно искусственный ковер для гольфа. Зайдя внутрь, Юдин тихонько прикрыл за собой дверь как раз в тот момент, когда плачущее небо расколол далекий гром. Глупость несусветная. Герка, сразу сообразивший, что это сон, вновь уронил голову на подушку. Утром, когда он проснулся, Юдин как раз вытирал тряпкой огромную лужу, разлившуюся возле шкафа-купе. Рядом, прислонившись к стене, стояла штыковая лопата, перепачканная жирной землей до самой рукоятки. Впрочем, связать эти факты со странным сном про дождь над ирландскими холмами Воронцов так и не сумел.

* * *

Одежда, которой снабдил Герку Юдин, пришлась почти впору, несмотря на разницу в росте. То ли не с плеча бродяги были эти поношенные вещи, то ли юноша существенно подрос во время своих скитаний. Только подранные на коленках джинсы неизвестной фирмы пришлось подпоясать ремнем. В черной навыпуск футболке с принтом «Калинова моста», в старых разношенных кедах и выцветшей красной бандане Воронцов перестал выглядеть конченым оборванцем. В «улье» нашелся даже небольшой матерчатый рюкзак с полустертой надписью «Городской контейнер». Сейчас в нем лежали заботливо упакованные свертки с бутербродами (позавтракать в доме Юдин не дал, буквально вытолкав юношу за дверь). Потому-то Герка, пересекая заброшенный мост, на ходу поглощал хлеб с колбасой и сыром. Без карты и компаса, не понимая, куда выводит разобранное дорожное полотно, скрытое под густой травой, он просто двигался вперед, стремясь оставить бывший некогда родным город как можно дальше за спиной.

Как ни просил он Юдина дать какое-нибудь напутствие, объяснить, что делать дальше, тот оставался непреклонен. Лишь когда автоматический доводчик потянул дверь обратно, бродяга ненадолго придержал ее ногой.

— К паучьим ямам не подходи. Вообще-то, они за мостом обычно не селятся, но сейчас сезон спаривания, а они в это время дурные…

Не зная, как выглядят паучьи ямы, Герка на всякий случай решил держаться подальше от любых отверстий в земле. Почему-то ему не хотелось выяснять, кто такие эти таинственные «они», и есть ли доля правды в мальчишеских байках.

Лето продолжалось. Солнце, за ночь устав отсиживаться за тучами, выплыло на небо, точно неведомый многоногий моллюск в ярко-оранжевой раковине. Очень скоро начало припекать. Путь в основном пролегал по открытой болотистой местности, так что ближе к дороге деревья росли в основном небольшими кучками. Зато там, где топи заканчивались, лес с лихвой брал свое, ощетиниваясь плотным частоколом громадных широколапых елей. Заброшенная дорога выделялась хорошо различимой широкой просекой, изрядно, впрочем, поросшей кустарником. По ней-то, логически рассудив, что рано или поздно разбитое полотно приведет его к асфальту федеральной трассы, и двигался Герка.

Примерно через час пути (без часов сложно было сказать точнее) на горизонте замаячило какое-то небольшое строение. Первый намек на присутствие человека в этом странном месте, где даже деревья казались выброшенными за ненадобностью. Наладилась и дорога. Асфальт перестал бросаться под ноги, неприятно впиваясь в подошву острыми краями, расстелившись довольно-таки ровным полотном. Не без поросших травой трещин, конечно же, но после часового перехода Воронцову казалось, что вместо ступней у него — вездеходные траки, так что он был рад и такому. Герка шел вперед, и строение «шло» ему навстречу, постепенно принимая форму поста ГИБДД. Но еще до того, как юноша различил выбитые стекла, проржавевшие решетки и сделанную черной краской надпись «МЕНТЫ КАЗЛЫ!», легкий ветер донес до его ушей странный, чуждый этой местности звук. Чистые, печальные ноты, исходящие из тонкого горла небольшой дудочки — флейты или, быть может, свирели, Воронцов не слишком хорошо разбирался в музыкальных инструментах.

Мелодия, красивая, таинственно-притягательная той простотой, что зачастую граничит с гениальностью. В то же время она не была запоминающейся или навязчивой. Чуть позже, стоя на трассе с оттопыренным большим пальцем, Герка попробовал вспомнить ее. Но сколько ни пытался прокрутить мотив в голове, мыча под нос, насвистывая, отщелкивая ритм пальцами, все было не то, не тем и не так. Музыка растворилась где-то глубоко в подкорке, среди многих других вещей и явлений, слишком прекрасных, чтобы переживать их регулярно. Затерялась среди детских воспоминаний, чтобы иногда мельком появляться во снах и мечтах. Но сейчас мелодия лилась прямо с неба, словно слепой дождь, оплодотворяющий иссушенную землю. И казалось Гере, что все вокруг вновь стало похожим на слоеный пирог. Как тогда, на мосту, когда он впервые увидел, что на черством корже этого мира лежит еще один, а между ними — сладкий сливочный крем. И так до бесконечности. Счастливый пятачок был вновь накрепко привязанный к запястью, но это не мешало Герке видеть слои реальности так же хорошо, как если бы он смотрел сквозь дырочку в монете. Кажется, он привыкал видеть изнанку мира невооруженными глазами.