разные - Журнал ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ. Сборник фантастики 1980-1983

• Название: Журнал ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ. Сборник фантастики 1980-1983
• Автор: разные
• Издательство: САМИЗДАТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012

Содержание:

Артур Кларк ФОНТАНЫ РАЯ

Геннадий Мельников ЖУК НА НИТОЧКЕ

Александр Варакин РОБИНЗОН КЛЮЕВ

Сергей Смирнов ЛЕСНИК

Сергей Сухинов ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЗВЕЗДАМ

Владимир Лигуша ЗЕМЛЯНИЧНЫЙ ПИРОГ

Дмитрий Нежданов ВАЛЬС

Левон Хачатурьянц, Евгений Хрунов НА АСТЕРОИДЕ

МЕЖДУНАРОДНЫЙ КОНКУРС

***Владимир Григорьев СЕЗАМ, ПАРАШЮТ!

***Любомир Пенков КОШКИН ХВОСТ

***Марек Роберт Фальзманн РАССКАЖИ МНЕ О ПАДАЮЩИХ ЗВЕЗДАХ

***Эрнст Пашицкий КВАНТОВАЯ ПЛАНЕТА

***Геннадий Мельников ЯСНОЕ УТРО ПОСЛЕ ДОЛГОЙ НОЧИ

***Илия Джерекаров НЕОБЪЯВЛЕННАЯ ВСТРЕЧА

***Михаил Шаламов ДОРОГ А НА КИЛЬДЫМ

***Михаил Шаламов ЧАС ДРАКОНА

Василий Захарченко, наш спец. корр. НОВЫЙ ГОД АРТУРА КЛАРКА

Павел Амнуэль СТРЕЛЬБА ИЗ ЛУКА

Георгий Гуревич ТАЛАНТЫ ПО ТРЕБОВАНИЮ

Александр Казанцев

ПОДВИГ ЗРЕЛОСТИ

Захар Максимов ФОРМУЛА ГОСПОДИНА АРНО

Владимир Щербаков ТРЕТИЙ ТАЙМ

Урсула Ле Гуин НАПРАВЛЕНИЕ ДОРОГИ

Александр Варакин ПИСАТЕЛЬ

Михаил Пухов ДВА ЛИКА ХРОНОСА

Геннадий Мельников ВОЛЧЬЯ ЯМА

Юрий Глазков ПОЛЕТ «СВЯТОГО ПАТРУЛЯ»

Александр Кравченко ПОСЛЕДНИЙ БОЙ

Уильям Ирлс ТРАНСПОРТНАЯ ПРОБЛЕМА

Виктор Коваленко ДЕРЕВО

Герберт Уэллс «БОЛЬШОЙ ЖАВОРОНОК»

Эрнст Пашицкий МИСТЕРИУМ

Брайан Олдисс В ПОТОПЕ ВРЕМЕНИ

Андрей Костин СЧАСТЛИВЧИК С ПЛАНЕТЫ ГОЛУБАЯ

---

Я потерял изрядный кусок коры и еще кусок луба, что более серьезно. Но в месте удара я был почти девяти футов в обхвате, поэтому значительного вреда удар мне не причинил. Мои ветви взметнулись, прошлогоднее гнездо малиновки упало, и, потрясенный, я застонал. Это был единственный случай в жизни, когда я сказал что-либо вслух.

Автомобиль издал ужасный звук. Он был совершенно разбит моим ударом, буквально раздавлен. Его задняя часть не очень пострадала, но передняя была скручена и смята подобно старому корню; он рассыпался яркими кусочками, которые разлетелись кругом и упали каплями металлического дождя.

Водитель не успел ничего сказать: я убил его мгновенно.

Я протестую не против самого факта. Произошло то, что должно было произойти, — мне пришлось его убить. Я не имел выбора и потому не сожалею. Но я протестую против того, сама мысль о чем для меня непереносима. В тот момент, когда я прыгнул на него, он увидел меня. Он наконец взглянул вверх. Он увидел меня, каким меня никто не видел — даже дети, даже люди в те дни, когда они еще смотрели на окружающий их мир. Он увидел меня целиком — и больше ничего и никогда не видел и не сможет увидеть.

Он увидел меня через призму вечности. Он перепутал меня с вечностью. А так как он умер в тот момент ложного видения, которое уже никому не изменить, я увековечен в этом образе навсегда.

Как невыносимо. Я не в состоянии поддерживать эту иллюзию. Пусть люди не желают понимать Относительность явлений, но относиться к ним с пониманием обязаны.

Если этого требует Порядок Вещей, я буду убивать водителей автомобилей, хотя обычно от вязов не требуют выполнения подобного долга. Но заставлять меня играть роль не только убийцы, но и смерти — несправедливо. Ибо я не смерть. Я жизнь: я сам могу умереть.

Если они хотят созерцать смерть воочию — это их дело, а не мое. Я не желаю изображать собою Вечность для них. Пусть они не обращаются к деревьям за смертью. Если они хотят увидеть именно ее, пусть вглядятся в себя и ищут ее корни в своих душах.

Перевела с английского Лариса Михайлова

Александр Варакин ПИСАТЕЛЬ

ТМ 1982 № 8

Уже много-много лет мерещилось ему одно и то же: толпа книголюбов осаждает магазин подписных изданий, где распределяют подписку на… скажем, двадцатитомник Егора Голганова. Тома солидные, тяжелые, буквы золотые, а известность, а слава — баснословные!..

Не подумайте чего такого: славы Голганов жаждал, но славы заслуженной. Ему не хотелось быть «каким-то там» Голгановым, а настоящим, непревзойденным, тонким и неповторимым.

Голганов шел к себе такому долго и настырно.

1

— Ай, какой молодец! — говорили ему с детства. — Писателем станет, — обращались к родителям.

А Егор сидел на корточках среди игрушек и выдавал строчку за строчкой и рифму за рифмой. Немного тщеславия Голгановым-старшим, и Егор прослыл бы вундеркиндом, но этого не произошло, да и слава богу: из вундеркиндов до сих пор ничего путного не выросло.

— Ай, какой молодец! — продолжала чуть позже учительница начальных классов, коей достался талантливый Голганов. — Писателем он у нас будет.

Особенно давались Егору изложения и сочинения на вольную тему.

— Прирожденный литератор! — восклицала через несколько лет учительница русского и литературы. — Гоголь не Гоголь, а Белинский наверняка.

Сочинения Голганова экспонировались на городской выставке в Парке культуры и отдыха.

— Какой стиль! — сказал однажды (из вежливости) известный поэт Тутышкин, когда ему на одном из поэтических вечеров навязали тетрадочку с сочинениями десятиклассника Егора.

Не надо было этого говорить: через несколько зим слово поэта оказалось решающим, и молодой Голганов начал всерьез творить.

Это произошло на третьем курсе. Желая сделать приятное напарнику по лабораторным работам, институтский приятель обратил внимание на неординарность текста и композиционную виртуозность, проявленные Голгановым при оформлении лабораторных работ. Еще, заметил приятель, кажется очевидным, что ты не расстаешься с пером и в часы досуга, а значит, имеешь за душой определенный рукописный материал в смысле художественного творчества.

И вот тут польщенный Голганов соврал. Да, сказал он, стихи и новеллы так и сыплются из-под моего пера. В действительности же он до этого дня ничего в жизни не писал, кроме школьных сочинений. Однако, придя вечером домой, Егор без труда набросал замысловатую новеллу на четырнадцать страниц от руки и на другой день небрежно предъявил ее приятелю.

Приятеля новелла настолько потрясла, что Голганов тут же подарил ему ее насовсем, о чем жалел потом, считая новеллу слабой, каковою она и была.

Больше никогда и никому не делал Егор таких подарков. Даже любимой девушке Маше он предусмотрительно лишь прочитывал вслух стихи собственного сочинения.

— Как ты необыкновенно пишешь! — поражалась она, чем окончательно покоряла его сердце.

После распределения Голганов решил посвятить себя литературе: отработаю три года, поднакоплю материал, издамся — и пойду в писатели. Заслуженная слава, книги, творческие встречи, переводы, инсценировки, да мало ли!.. Работа по специальности — Голганов вообще-то инженер — мало привлекала его, он мечтал лишь о том, как вечером усядется за стол, возьмет шариковую ручку да чистую тетрадь…

Одного страшился Егор: показать свои творения профессионалу. Уж очень не хотелось ему испытать разочарование, ибо за несколько лет выработался у него свой, особый режим, где было место и работе, и отдыху, и творчеству. Копилась под столом гора тетрадей — тоненьких школьных и общих, в клетку и в линейку, — исписанных разборчивым голгановским почерком.

2

Судьба приготовила Голганову сюрприз. Она дала его творчеству новый толчок, имевший серьезные последствия.

Сосед Голганова, инженер Филонов, отличался тем, что не пропускал ни одного жэковского субботника по озеленению. Он регулярно вносил плату тете Клаве за мытье подъезда, а также не было случая, чтобы при встрече не поздоровался первым, за что жильцы его чрезвычайно уважали. Дисциплинированность соседа нравилась и его начальству, а потому оно с удовольствием назначало Филонова на всевозможные ночные дежурства, на картошку и свеклу.

На этот раз Филонов отправлялся на вокзал по случаю встречи делегации славных хлопкоробов Узбекистана. Его любимая супруга отбыла на курорт. А дома оставались два отпрыска младшего школьного возраста, одному из которых только что стукнуло девять. И потому были они в весьма приподнятом настроении, а с минуты на минуту ожидали с визитом компанию себе подобных — для успешного осуществления физической расправы с именинным тортом, приобретенным Филоновым в столе заказов.

Сосед пришел к Егору и принес под мышкой какой-то ящик, напоминающий телевизор «Электроника», черно-белый вариант, с невероятным количеством ручек и кнопочек.

Усы Филонова озабоченно топорщились.

— Сами понимаете, опасно его с ними оставлять.

А это дело всей моей жизни. Зеркало Времени!..

Перейдя на загадочный шепот, сосед поведал Голганову смысл своего изобретения и в награду за его сохранность объяснил, как им пользоваться.

Оказывается, под боком у писателя вот уже несколько лет жил человек, жаждущий заслуженной славы не менее, а то и более, чем Голганов. Если верить его словам (а почему бы им не поверить?), это Зеркало Времени следует считать изобретением века. С помощью аппарата Филонова можно заглянуть в будущее. Можно увидеть своими глазами, что будут носить модницы, например, в двухтысячном году или в какую сторону изменится форма крыла у тамошних модификаций автомобиля «Жигули», а также куда сместятся другие его характеристики.

И не появится ли наконец у людей XXI века личный транспорт на воздушной подушке. И так далее. Филонов мечтательно закатывал глаза.

Хотя в данный момент Голганова оторвали от сочинения стихов, неудивительно, что, едва за соседом захлопнулась дверь, он немедля принялся за эксплуатацию чудом попавшего к нему в руки и еще не запатентованного изобретения века.

Голганов засуетился вокруг ящика. Все было очень сладко и таинственно. Даже дух захватывало. Ведь этот ящик прямо сейчас может ответить на вопросы, которые еще не один год мучили бы Егора, в один миг прояснит его писательское будущее!.. Так заманчиво: без всяких свидетелей — раз и навсегда…

Интересно, на сколько лет вперед он рассчитан? Наверное, не на одну сотню, иначе зачем бы столько кнопок на панели? По крайней мере, две тысячи восьмидесятый он должен запросто взять.

Голганов покрутил вделанный в панель телефонный диск, набирая порядковый номер года. Справа от экрана зажглась лампочка.