Лора Андронова - Русская фэнтези 2011

• Название: Русская фэнтези 2011
• Автор: Лора Андронова
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-071307-3, 978-5-271-33337-8

Один из самых любимых фантастических жанров в нашей стране.

Жанр, равно любимый и авторами, и читателями.

В этом сборнике отечественная фэнтези представлена во всем ее многообразии!

Озорной юмор — и вполне серьезные проблемы.

Увлекательные приключения — и оригинальные философские концепции.

Романтика «меча и магии», мистические городские легенды — или просто маленькие чудеса, ожидающие за каждым поворотом…

Многообразие сюжетов, персонажей и ситуаций.

Повести и рассказы, относящиеся к самым разным направлениям жанра, — в сборнике «Русская фэнтези 2011»!

---

Джаредина смолчала. Правду сказать, владетель Эльдак с его женщинами и до прихода колдуна был не ахти каким подарком — и для крестьян своих, и для домочадцев, и для соседей… Но все же не могла Джаредина верить тому, что лживые драконьи уста говорили. Не могла и не хотела.

— Ты, должно быть, мало летал, — заговорила она после неловкого молчания. — Мало летал еще и видел мало…

— Где я летал, я тебе показал. Верней, только начал показывать — ты и сотой части еще не видела. А долго ли… По вашему человечьему времени выйдет — лет пятьдесят. И хоть ваш век короток, а на многое успеешь насмотреться.

Джаредина лишь головой покачала, не в силах справиться с изумлением. Молодой мужчина, сидевший перед ней, был лет двадцати пяти от силы, и в глазах его, когда он был в добром духе, искрилось почти мальчишеское озорство. А когда не в духе — столько злобы горело, сколько и впрямь за полвека не накопишь…

— Я уж думал, что пора мне домой возвращаться. К своим… Покаяться перед старейшинами, сказать — правы вы были во всем, а я дурак. Но тут откуда ни возьмись — ты объявилась! Такие рождаются средь людей раз в драконье поколение, и встретить вас — большая удача. Такие, как ты, наездники — это крупицы человеческой памяти о тех временах, когда мы с вами были родней и жили как родня. В вас нет страха и нет раболепия — вы нам равные, ибо так же, как мы, созданы Драгобарром. И уж коли средь вас он выбрал себе жену, стало быть, что-то в вас доброе все же есть…

Он примолк, сжал руку, с сухим треском кроша прах в кулаке. И Джаредина вдруг поняла, что ухо ее, обычное человеческое ухо, никак не могло бы разобрать этот хруст — слишком тонок он был, слишком тих.

Она просто слышала то же, что он.

— И вот я хочу, чтобы ты полетела со мной, — сказал дракон и поглядел ей прямо в глаза. — Чтобы они тебя тоже увидели и… тоже вспомнили, какими мы все были когда-то. Что мы были ровней. И как знать…

Он не договорил, но было за этим «как знать», оброненным вскользь, что-то такое огромное и великое, что у Джаредины дух захватило. Нет, она вообразить себе не могла, о чем он толкует, — куда ей, необразованной сельской девке, у нее и воображения-то не было ни на грош. Но он знал, и она нутром чуяла то, что он знает, во что верит.

— Как зовут тебя? — спросила она. Странно, и на что бы ей это? До сей поры именовала его про себя «драконом», а вслух — «зверюгой», того и довольно было.

Дракон усмехнулся.

— Ты не выговоришь. У вас, у людей, языки больно коротки — чтоб драконье имя вымолвить, его пришлось бы в три узла завязать. Но когда я средь вас хожу, вы меня зовете Дженсеном. Оно отчасти созвучно.

— А я Джаредина, Гуса-мельника дочь.

Он поглядел на нее серьезно и кивнул:

— Я знаю.

И она уже тогда поняла, что ему не откажет.

Путь от Долины Сотни Ручьев, где они сделали этот привал, до Ржавого Острова, на котором гнездилось драконье племя, был долог. Дракон сразу так и сказал Джаредине — не стал врать и юлить, мол, дивная прогулочка предстоит, на солнышке с ветерком.

— Одежонку тебе потеплей надо, — сказал, окинув ее с головы до ног строгим взглядом. Отчего-то, когда он вот так на нее смотрел, будучи в своем драконьем обличье, ей это нипочем было. Но когда глаза его становились из золотистых зелеными, и мягкая белая кожа сменяла черную чешую, и грива гибких игл превращалась в короткие русые локоны — тогда его пристальный взгляд ей было ох как непросто снести. Может, оттого, что вспоминала, как бесчинствовал он в Холлхалле. Тем его поступкам Джаредина до сих пор не видела оправдания.

Однако насчет одежонки он был прав. Предложил ей помощь, но Джаредина уперлась, чтобы и думать не смел. Они за час долетели до обжитого края, сплошь усыпанного разбросанными хуторами. На один из этих хуторов Джаредина и направилась, крепко-накрепко приказав дракону дожидаться ее в лесу, носа из-за деревьев не совать. На хуторе поклонилась хозяевам в ноги и, хоть местного языка и не знала, сумела как-то объяснить, что ей нужно и что она готова за это работать. На уединенных хозяйствах рабочие руки всегда пригодятся, а тут как раз подоспела жатва, так что всю следующую седмицу Джаредина срезала с поля тугие колосья и увязывала их плотными тюками, которые потом сама же и волокла в амбар. Хозяева остались ею довольны, и Джаредина получила в награду овечий тулуп с хозяинова плеча — старенький, проеденный молью, но крепкий и теплый. Джаредина ушла, как и пришла, с поклоном и учтивыми словами благодарности. Идя к лесу, в душе тревожилась, не сбежала ли без нее непутевая зверюга, не натворила ли в окрестностях каких бед. Но ничуть не бывало — дракон валялся кверху брюхом у лесного озерца, вылизывал себе шею, жмурился на солнышке и изнывал от безделья.

— Явилась! — громыхнул он, едва завидев свою наездницу. — Я уж думал, понравилось тебе батрачить, насовсем тут остаться задумала.

Джаредина в ответ распахнула руки, показывая ему надетый тулупчик. Дракон глянул без одобрения.

— Да я бы только рыкнул над ухом у хозяина твоего, он бы мигом к ногам твоим все свои богатства свалил, только б живу быть.

— Это потому что ты дикий зверь, — огрызнулась Джаредина, ни дать ни взять — сама прорычала. Уж больно озлилась под его ленивым и сонным взглядом — мало того что бездельничал, так еще и ей пеняет! — А я отродясь не грабила и не воровала. И впредь не желаю. Ну, полетели, что ль?

Дракон перевалился с боку на лапы, ворча, а она уже вскарабкалась на него по крылу, уселась привычно, уцепилась. И полетели.

Прежде чем они достигли границ обитаемого мира, не раз еще приземлялись. На земле расставались на время: дракон охотился (Джаредина заставила его пообещать, что жрать станет только лесное зверье, а людям на глаза постарается не показываться и уж тем паче не воровать у них скот), а Джаредина шла в ближнюю деревню или поместье и брала любую работу, какую ей предлагали и с которой могли управиться ее сильные крестьянские руки. За это получала еду и кров, иногда и с собой что-то давали, и вскоре обзавелась она, кроме овечьего тулупчика, парой крепких башмаков, шерстяными чулками, теплым плащом и небольшим кухонным ножом. Нож ей был особенно надобен — дракон без труда поймал бы для нее в лесу кролика или дикую утку, да только не со шкуркой же и с перьями их жевать. С тех пор как раздобыла нож, спускаться в людных местах стали реже. Джаредина запасала мяса и лесных ягод впрок и иногда ела прямо в небе, «в седле», безо всякого страха отпуская драконью гриву и держась за него только крепко сжатыми коленями. Она отчего-то знала, что, даже если порыв коварного ветра толкнет в спину и она соскользнет, ее дракон не даст ей упасть.

Хотя когда это она стала о нем думать как о своем драконе?.. Джаредина по-прежнему не очень-то ему верила и с большим подозрением слушала его сладкие речи, на которые он и впрямь был большой мастер. Порой вечерами, когда они спускались на ночлег, дракон (чаще в зверином своем обличье, чем в человечьем; оборачиваться человеком он, как она уже поняла, не очень любил) укладывался возле уютно полыхающего костерка, разожженного его собственным дыханием, свивал кольцами хвост и вылизывал чешую красным раздвоенным языком, счищая с нее пыль и грязь долгого дня пути — ну ни дать ни взять огромный кот, разомлевший после сытного ужина. Джаредина сидела по другую сторону костра и глядела на него, и чем больше глядела, тем сильнее дивилась, отчего он так долго казался ей черным. Его чешуя на самом деле более всего напоминала зеркало — и не понять было, то ли от рождения такова, то ли это верткий язык дракона отполировал ее до слепящего блеска. Каждая чешуйка в сумерках казалась матово блестящим камешком, но когда на нее падали солнечные лучи, или пламя костра, или свет, отраженный озерной водой, то она переливалась всеми цветами радуги, вспыхивая то алым, то бирюзовым, то оранжевым, то лиловым… А стоило дракону шевельнуться, и целое море разноцветных огней заревом проходило по его удивительной плоти. Огоньки вспыхивали один за другим, точно сполохи праздничного фейерверка — Джаредина однажды такой видала, когда в Холлхалле Эльдак выдавал замуж старшую дочь, и в тот вечер сияние небесных огней было видно даже в деревне… А когда костер гас и дракон, вытянувшись, засыпал, то в лунную ночь его чешуя покрывалась тонким налетом серебряного сияния, а в крупных пластинах на широкой гладкой спине отчетливо отражались звезды.

Джаредина глядела на него, и чем больше глядела, тем трудней ей было оторвать от него взгляд. Он был… она и сама не знала, каким он был. Только с каждой ночью ей все меньшего труда стоило подползти к нему под широкое горячее крыло, прижаться к тихо вздымающемуся боку и уснуть в окружении силы, тепла, тишины и покоя, какого она отродясь не ведала.

Наконец они достигли большой воды. То, что земляки Джаредины звали Льдистым морем, было, по словам дракона, куда больше, чем морем. Оно не было заполненным котлованом в бескрайней суше, напротив, это суша была всего только островом среди бесконечного царства воды. День еще им встречались отмели и островки, кое-где населенные горными козами, морскими котиками и большими хищными чайками. На одном островке Джаредина углядела даже крохотный домик — хижину отшельника, заброшенного сюда жестокой судьбой. Попросила Дженсена спуститься ниже — как знать, может, помощь нужна бедняге? Но бородатый мужик, точивший гарпун у порога хижины, вскочил на ноги и погрозил им, гневно крича, так что с тем они и улетели. Ночевать сели на отвесной скале, в которой обнаружился крохотный грот — как раз такой, чтобы оба могли в нем укрыться, тесно вжавшись друг в друга. А наутро дракон сказал: