Андрей Мягков - Осторожно, стекло! Сивый Мерин. Начало

• Название: Осторожно, стекло! Сивый Мерин. Начало
• Автор: Андрей Мягков
• Жанр: Детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-43414-3

Андрей Мягков — великий актер и автор бестселлеров о сыщике по прозвищу Сивый Мерин. В новой книге каждая мелочь имеет двойное дно, а повествование закручивается таким образом, что даже самый заядлый любитель детективов до самого конца не будет догадываться, что к чему.

---

— Арома-а-ат, — как малым детям пояснил Селиванов. — А. Ро. Мат.

— Точно! Аромат! Надо же как просто! Правда просто, Ника?

Для майора Мерина происшествие на улице 2-й Боткинский проезд оказалось нельзя как кстати: уже более двух недель прошло с момента отбытия любимой жены его, Вероники, на постоянное место жительства к своей матери, где она забаррикадировалась, не отвечала на телефонные звонки, не пускала к себе, даже Севку с собой забрала, что совсем уж невмоготу, а теперь… о-о-о, теперь совсем другое дело, теперь он начальник! Начальник следственной бригады! Бугор. Голова — что хочу, то и ворочу: сегодня в такой-то час будьте любезны явиться по такому-то адресу. А завтра — по такому-то. Телефон не отключать — служебная надобность! И попробуй не выполнить приказы! Так что майору Мерину этот оперативный выезд и всё с ним связанное представлялся чем-то вроде свадебного путешествия.

У подъезда дома № 3 по Боткинскому проезду стояли два милиционера и весьма для такого раннего часа солидная толпа любопытных: слух о недавних ночных выстрелах, видимо, давно гулял среди жильцов соседних домов, и вдруг такая удача — милиция стоит, никого из дома не выпускает, люди на работу опаздывают, а их не пускают.

— Позвонили в шесть с копейками. Нам тут минут пять езды… — милиционер с трудом поспевал за оперативниками.

— Кто позвонил?

— Соседка. Старая совсем. Я её в щёлку только видел. Поднялись, она дверь приоткрыла и р-р-раз на замок. Звоним в 22-ю — никого. Звоним ей, говорит: «Я звонила. Два раза стреляли». «Когда?» «В субботу. Звоню — молчит. Никто оттудова не выходит». Я говорю: «Откройте». «Не открою, — говорит. — Не имеете права». Старая совсем. Ну — Силыч наверх, мы вот с Петром внизу. Никого не выпускаем. Позвонили вам. Всё.

— А почему не выпускаете, если стреляли два дня назад?

Милиционер недоумённо пожал плечами:

— Не положено.

«Силыч» стоял на площадке между этажами по стойке «смирно».

Старушка выглядывала в приоткрытую на цепочку дверь.

Мерин обратился к «Силычу»:

— Вас как зовут?

— Силов Степан. — Он поднёс ладонь к форменной фуражке.

— Кто-нибудь из квартиры входил-выходил?

— Никак нет. Никто. Ни разу.

— А вас, простите, как зовут? — Мерин повернулся к дверной старушкиной щёлке.

— Матрёной Алексеевной, — шёпотом донеслось оттуда, — а вас?

— Меня Николаем. Мы вас позже побеспокоим, если позволите, а пока отдохните, ладно? — Он захлопнул дверь. — Найдите понятых.

«Силыч» понёсся вниз по лестнице.

— Тут на месяц работы. — Александров внимательно рассматривал замки на двери 22-й квартиры. — Серьёзно замуровались.

— Она, по-моему, на «собачке». Ткни посильнее.

Александров «ткнул». Дверь, действительно, легко поддалась.

По двору вслед за милиционером Силиным в расстёгнутом пальто бежала полная женщина, на ходу повязывая голову платком. За ней пытался поспеть небритый, заспанный мужчина.

— Двадцать вторая — это Гривин, Лёшка Гривин, вон его машина, — женщина тяжело дышала, подобные пробежки были ей явно не по возрасту. — Уезжал куда-то. Вчера вернулся. А что случилось-то?

— Сейчас узнаем. — Милиционер подозрительно на неё глянул. — А вы откуда знаете, что вчера?

— Так сосед ведь. Напротив окна. Он громкие песни любит. Вчера завёл.

Небритый мужчина остановился:

— Валь, может, ты одна? Тяжело мне.

Женщина потянула его за рукав:

— Пойдём, пойдём, Борь, пойдём. «Тяжело» ему. Ещё б после вчерашнего не тяжело. Товарищ милиционер говорит — надо. Пойдём.

И они, заметно сбавив скорость, пошли под ручку.

Мерин осмотрел квартиру: небольшая прихожая была заставлена нераспечатанными коробками, ящиками; на вешалке — дублёнка, на полу валялась меховая шапка; у стены беззвучно мелькал чёрными полосами экран телевизора. В ванной комнате, перегнувшись через бортик кафельного корыта, вниз головой по пояс в красной пенной жидкости лежал человек.

В квартире Гривина Анатолий Филин записывал показания соседки Матрёны Алексеевны.

— В субботу, в субботу, милый, точно в субботу ближе к вечеру, он как приехал, я поздно заснула, за стеной всю ночь песни долбили, он очень любил громко слушать, я ему часто говорила, постучусь и говорю: «Алексей, я старый человек, не сплю, когда так громко». А он: «А вы беруши заткните». Я ему однажды говорю: «Я тебе сейчас такое заткну — вмиг слышать перестанешь…»

— Матрёна Алексеевна, — робко прервал её Филин, — выстрелы.

— Да, да, конечно, я понимаю, про выстрелы, да, да… А что про них, милый… вас как зовут, я забыла?

— Филин.

Старушка недоверчиво на него посмотрела.

— Нет, я спрашиваю — зовут как?

— Так. Филин.

— Кличка, что ли?

— Фамилия.

— А зовут?

— Анатолий.

— А-а-а, ну я Анатолием называть буду. Анатолий, их было три, но я не уверена, что выстрелы. Больно тихие. Эти орут, эти, как их, ну эти, голые всегда приплясывают, громко так… Не люблю я их, я Зыкину люблю, всегда слушаю, когда Зыкина поёт…

— Матрёна Алексеевна…

— А?

— В котором часу?

— Что в часу?

— Выстрелы. Выстрелы.

— А-а-а, вечером, милый, точно, что вечером, я как раз Верховный Совет включила, погромче сделала, чтобы профурсеток этих заглушить, а то Хазбулатов как раз на трибуну взошёл, спокойный такой, тихий, никогда голос не повысит, я часто не слышу, что и говорит, но всегда его включаю… Да. И тут два щелчка таких… Может и не выстрелы это… Сперва два, потом ещё один, то есть три всего. Я выстрелов-то и не помню, когда слышала. В войну ещё, девчонкой, помню…

— Матрёна Алексеевна…

— Ой, да-да, простите, что вы спросили-то?

Старушка совсем разнервничалась. Ей хотелось помочь следствию, но, видимо, очень уж «достали» её эти, «которые голые приплясывают». Вот кого бы поймать да в кутузку. Сколько раз жаловалась — никто не помог.

Филин взял её за руку, попытался успокоить.

— Не волнуйтесь. Кому-то нравится…

— Никому, никому такое нравиться не может, — категорически замотала головой старушка, да так отчаянно, что Филин забеспокоился — выдержит ли спичечная шейка. — Велите им замолчать.

— Доберёмся.

— Доберитесь, милый, уж вы доберитесь, спасу нет никакого, я старый человек…

— Матрёна Алексеевна, про выстрелы…

— А эти хуже всяких выстрелов. Выстрелов и не слышно было почти, а эти орут и орут. Особенно беснуются по ночам. Я только глаза закрою — они давай орать. Я ведь старый человек, сколько раз Алексею говорила: «Алексей, я старый человек…»

Из всего более получаса длившегося «допроса» Филин вынес одно полезное сведение: стреляли из пистолета с глушителем. А значит — не бандит-одиночка, такие глушителями не балуются: дороговато. Да и не ограбление это: из квартиры ничего не взято, а тут есть на что глаз положить. Значит — заказ. Кто мог заказать обычного мелкого фарцовщика? Кому он мог помешать? ОБХСС — вряд ли, эти мокрым делом, как правило, не занимаются, себе дороже: иди потом доказывай следствию, что ты не верблюд. Убийство на почве ревности? Опять-таки — зачем глушитель?..

Филин проводил старушку до двери её квартиры — самостоятельно она уже плохо двигалась — вернулся к «своим».

— Чем? — обратился он к Мерину.

Анатолий Филин не любил длинных фраз, отдавал предпочтение лаконичным диалогам. В данном случае это «Чем?» следовало понимать так: я поставленную передо мной задачу выполнил, освободился, чем теперь могу вам помочь. Сотрудники привыкли к такой его «лапидарности», старались отвечать тем же. Мол — пусть помучается, прежде чем поймёт, что от него хотят. Но Филин мучился редко — для него обычно, чем короче — тем яснее.

— Ну? — поднял на него глаза Мерин, и это означало: поставленную перед тобой задачу мало выполнить, надо ещё иметь собственное мнение по поводу дальнейшего хода расследования и варианты этого «хода», и лучше всего, если вариантов будет не один, а несколько, чем больше — тем лучше…

Филин так и понял своего начальника.

— Стреляли с глушителем, пуль три, не ограбление, не ревность. Хороший знакомый.

— За «хорошего знакомого убитого» — отвечаешь?

Филин некоторое время молчал. Сказал почти уверенно.

— Да.

— ? — взглядом поинтересовался Мерин.

— Ночь.

— Ты хочешь сказать — ночью «плохих» знакомых в дом не пускают? Так, что ли?

Филин утвердительно мотнул головой. Потом спросил:

— Чем?

— Принеси «багажники». Потом поможешь ребятам.

Филин ушёл.

«Ребята» занимались каждый своим делом: Саша Александров переписывал находившиеся в квартире вещи убитого, молодой сотрудник Сергей Бельман ему помогал.

— Костюм серый, куртка кожаная, чёрная, ещё куртка. Шуба норковая, новая, бирка 63076, производственное объединение «Союзмехэкспорт» город Тобольск. Ещё шуба женская…