Питирим Сорокин - Человек. Цивилизация. Общество

• Название: Человек. Цивилизация. Общество
• Автор: Питирим Сорокин
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Культурология
• Год: 1992
• ISBN: 5-250-01297-3

В сборнике впервые осуществлена попытка дать целостное представление о творчестве одного из основоположников русской и американской социологических школ — Питирима Александровича Сорокина (1889–1968). В издание включены сочинения по культурологии, социально-политической, социологической и философской проблематике, написанные в России, а также переводы наиболее известных работ, отражающих почти полувековой период его исследований в США.

Адресуется всем интересующимся историей, философией и социальной мыслью XX века.

---

Социология отличается от таких дисциплин в нескольких отношениях. Прежде всего, каждая из этих наук имеет дело лишь с одной сферой социокультурного пространства: экономика с экономическими отношениями, политика с политическими отношениями. Социология имеет дело по своим специальным направлениям со всеми сферами этого пространства.:Например, экономика изучает хозяйственные структуры как инвариант общества; политология анализирует государство как особый тип общества; религиоведение исследует церковь как тип общества. Метасоциология исследует общество как род, с присущими ему свойствами и отношениями, которые обнаруживаются в любом обществе, будь то фирма, церковь, государство, клуб, семья и т. п. Или другой пример: экономика имеет дело с производственными циклами и флуктуациями, политология изучает циклы и флуктуации в политической жизни. Социология же рассматривает циклы и флуктуации как родовой признак социальных явлений, возникающий практически во всех социальных процессах, будь то экономические, политические, творческие, религиозные, философские, в их взаимосвязях друг с другом. То же можно сказать о таких социальных процессах, как соревнование и эксплуатация, господство и подчинение, стратификация и дифференциация, солидарность и антагонизм и т. д. Каждый из этих процессов возникает не только в отдельных сферах надорганики, но практически во всех отсеках социокультурной жизни и, будучи таковым, требует изучения своего родового вида и связей между каждым отдельно взятым видом и другими специальными подвидами того же процесса. (Такое изучение переходит границы любой отдельной дисциплины. Оно требует существования особой науки, которая рассматривает родовые виды всех этих явлений и взаимосвязи между ними. Эта задача выполняется социологией. Схематично это можно изобразить следующим образом. Пусть указанные классы социальных явлений состоят из следующих общих элементов и отношений:

экономические: а, Ь, с, n, m, f политические: а, Ь, с, h, d, j религиозные: a, b, с, g, i, q и так далее.

Допустив, что все остальные виды социокультурных феноменов имеют такие же общие элементы и отношения, как а, Ь, с, и все они принадлежат к одному роду социокультурных феноменов, то они не могут не обладать ими, и соответственно изучение этих общих элементов — а, Ь, с — будет составлять основную задачу социологии. С другой стороны, исследование того, как осуществляется связь между несовпадающими элементами, скажем, n, h, j (например, как производительные циклы связаны с циклами в развитии преступности, научных теорий, самоубийств, художественных вкусов, революций и так далее), составляет ее вторую важнейшую задачу. Ни одна из этих задач не решается какой-либо другой общественной наукой; ни одна из них не принадлежит логически другой науке. Они охватывают специальную область социологии.

Наряду с этой глубинной разницей между задачами социологии и задачами генерализирующих общественных наук существует важное отличие в их основных допущениях, касающихся природы человека и отношений между социальными явлениями. Дискретный характер экономики побуждает ее постулировать наличность homo economicus — чисто экономического существа, руководимого экономическим интересом и утилитарной рациональностью, что приводит к полному исключению неэкономических религиозных верований и неутилитарных моральных убеждений, антиэгоистичного альтруизма и не приносящих дохода художественных ценностей, нерациональных нравов и иррациональных страстей. В соответствии с этим экономические явления воспринимаются как совершенно изолированные от других социокультурных феноменов и неподвластные религиозным, юридическим, политическим, художественным или моральным силам. Столь же односторонним путем реализуется идея о homo politlcus в политической сфере, равно как и homo religiosus в сфере религии.

В отличие от подобных допущений homo socius социологией рассматривается как родовой и многогранный homo, одновременно и нераздельно экономический, политический, религиозный, этический, художественный, частью рациональный и утилитарный, частью нерациональный и даже иррациональный и при всем при этом отличающийся непрестанным взаимодействием всех этих аспектов. Соответственно каждый класс социокультурных явлений рассматривается социологией как связанный со всеми остальными классами (правда, с различной степенью взаимозависимости), которые находятся под влиянием всего остального социокультурного пространства и, в свою очередь, влияющими на него. В этом смысле социология изучает человека и социокультурное пространство такими, какие они есть на самом деле, во всем их разнообразии, как подлинные сущности, в отличие от других наук, которые в целях аналитики рассматривают явления, искусственно выделяя их и полностью изолируя от остальных.

А). Теории причины самоубийств. Предыдущее повествование ясно указывает на специфические функции социологии среди смежных социальных и гуманитарных дисциплин, как, впрочем, и на познавательную значимость этих функций. Без дисциплины, осуществляющей эти функции, назовем ли мы ее социологией или абракадаброй, невозможно получить адекватное знание о важных социокультурных феноменах. Даже такое, как может показаться, малозначительное явление, как самоубийство, не может быть адекватно понято, особенно в том, что касается его причин, без изучения его в рамках социокультурного пространства человека в целом. Дабы четче прояснить вопрос о функциях социологии, остановимся для краткого анализа на проблеме самоубийств и его причинах. Это явление рассматривается биологией и медициной, психиатрией, психологией, историей, экономикой, политологией, правом, этикой и другими биологическими, социальными и гуманитарными дисциплинами. Каждая из них пытается найти причины в своей собственной области. Биологи и врачи общего профиля ищут их в плохом здоровье и прочих биологических условиях; психиатры, специалисты в области психических патологий и расстройств, и психологи — в том или ином болезненном опыте, подобно безответной любви, разочарованиям, страху скандала или наказания и т. д. Географы ищут причины в климатических и других подобных им условиях; экономисты — в экономических факторах, подобно бедности, депрессиям и банкротству. До определенной степени каждая из этих теорий верна. Но ни одна из них не является адекватной, поскольку не может объяснить целый ряд фундаментальных свойств самоубийств, таких, как тип людей, их совершающих, частота их распределения в различных обществах, периоды возрастания и убывания, и т. д.

История вообще не может ответить на эти вопросы, она просто описывает уникальные или непохожие на другие случаи самоубийства в различные исторические периоды. Описание условий, при которых Сенека вскрыл себе вены, не является причинным анализом и даже не претендует на это. Когда указывают на несчастную любовь или психическое заболевание, то и это не является причиной, поскольку миллионы людей в подобных обстоятельствах не совершали самоубийств. То же самое можно сказать о любом отдельном случае самоубийства, изучаемом в соответствии с какой-либо одной из специальных дисциплин. Простое частное исследование того или иного случая не вскрывает его причины, поскольку у нас нет должных когнитивных условий для того, чтобы найти одну постоянную причину среди сотен переменных. Самоубийство же следует исследовать как феномен, который повторяется в разных обществах и в различные периоды. В таком качестве оно становится не отдельным случаем, а родовым процессом или типичным феноменом, существующим всегда и повсюду. Если его рассматривать таким образом, то мы получим данные о его частотности в различных группах и периодах. Имея эти данные, мы можем проверить специальные теории врачей, биологов, психологов, психиатров, экономистов и географов. Проверка показывает, что их теории содержат в лучшем случае лишь небольшую часть правды, но далеко не всю правду.

Возьмем, к примеру, экономическое объяснение причин самоубийств. Проведенное В. Херлбартом исследование самоубийств в Соединенных Штатах в 1902–1925 годах на первый взгляд поддерживает теорию об экономических причинах самоубийств[140]. Кривая флуктуации бизнеса и кривая самоубийств в Соединенных Штатах в эти годы кажутся хорошо синхронизированными, периоды депрессии сопровождаются увеличением числа самоубийств, а периоды процветания — их уменьшением.

Близкие результаты были получены Л. Даблином и Б. Бунзелем в 1910–1931 годах. Коэффициент корреляции между месячным индексом бизнеса и месячным индексом самоубийств в период 1910–1931 годов относительно высок. С. Крёзе, Э. Морселли, Э. Дюркгейм и М. Хальбвакс отметили такое же возрастание самоубийств во время периодов депрессий. М. Хальбвакс обобщил значительное число данных, указывающих на такое же отношение между периодами депрессии и самоубийств в Пруссии, Германии, Австрии и Франции. В Австрии крах 1872 года сопровождался увеличением числа самоубийств примерно на 50 процентов. В Пруссии и Германии кривая самоубийств с 1881 по 1913 год двигалась в обратном направлении по отношению к кривой цен и параллельно с числом банкротств и финансовых крахов[141].