Виктория Холт - Пленница

• Название: Пленница
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9910-1309-3

Беззаботную жизнь семнадцатилетней Розетты изменяют кораблекрушение и счастливое спасение, гарем и побег из него… Но даже покинув экзотический Ближний Восток и укрывшись за стенами лондонского особняка, она по-прежнему остается в плену страсти, навеки сделавшей ее узницей любви…

---

— Он женился на некой Мабель Тэллон. Она была хористкой.

— Леди Перривейл — хористка!

— М-м… Возможно, она ею была, пока не обзавелась гонором и манерами. Слушай, кажется, ее отец тоже живет неподалеку?

— Да, майор Даррелл. Мирабель Даррелл совсем не похоже на Мабель Тэллон.

— Имя Мабель очень похоже на Мирабель.

— Да, но фамилия важнее.

— Она могла ее сменить.

— А ее отец?

— Слушай дальше. У них был ребенок. Девочка по имени Кэтрин.

— Кейт! Может, это и в самом деле она.

— Имя достаточно распространенное.

— Но это единственное, что пока совпадает.

— И ты считаешь, что этого достаточно?

— Нет, не считаю. Я думаю, что Кейт все придумала. Она ведь очень одинока. Об этом можно судить уже по тому, как быстро она привязалась ко мне. Мне ее очень жаль. Ей хочется иметь отца, поэтому она и записала себе в отцы этого моряка.

— Могла бы выбрать кого-нибудь подостойнее.

— Ей пришлось довольствоваться тем, что есть. Вот его могила на кладбище… на которую никто не ходит. И не забывай, что она видела его на рынке.

— Действительно видела? Может, она и это придумала?

— Думаю, что видела, потому что он и в самом деле там был, и он пытался разузнать о своей жене и дочери.

— Нам удалось доказать, что у него действительно была дочь, которую тоже звали Кэтрин.

— Уменьшительное имя от Кэтрин не обязательно Кейт. Девочек с таким именем называют и Кэти.

— Ты права, но чаще это все-таки Кейт. Но само по себе это еще ничего не значит. Кроме того, у Мирабель такой респектабельный отец. Майор Даррелл. Не представляю его замешанным в убийстве. Нет. Давай будем считать эту тему закрытой и попробуем потянуть за какую-нибудь другую ниточку.

— Должна сказать тебе, что в твое отсутствие я тоже сделала маленькое открытие. Я поговорила со служанкой леди Перривейл, Марией. Я имею в виду вдовствующую леди Перривейл.

— Ага. И что же она тебе сообщила?

— В основном подтвердила то, что я знала и до нее. Она чрезвычайно словоохотлива.

— Как раз то, что нам нужно.

— Она помнит, как Саймона привезли сюда, и в какой шок его появление повергло леди Перривейл, которая никак не могла понять, откуда он взялся. Если бы речь не шла о сэре Эдварде, ни у кого не возникло бы ни малейших сомнений, что он — плод любовных утех хозяина дома. Но на богобоязненного сэра Эдварда это было совершенно не похоже. Он исповедовал высочайшие моральные принципы и был одним из столпов церкви.

— Возможно, его больше волновали моральные принципы других людей, а к себе он был менее строг? Такие люди тоже встречаются.

— Конечно, но только не сэр Эдвард. Кроме того, если в его жизни и имел место проступок такого рода, то это должно было случиться еще до того, как он вступил в брак.

— Что ж, такое тоже бывает.

— С людьми вроде сэра Эдварда?

— А почему нет? Он мог раскаяться и именно поэтому привезти в дом мальчика? Неужели ты считаешь, что Саймон мог появиться в доме по какой-то другой причине?

— Быть может, это именно то, на чем нам сейчас следует сосредоточиться?

— Что если он просто пожалел ребенка, оставшегося без матери?

— Ты думаешь, эта женщина могла быть какой-нибудь бедной родственницей?

— А почему он об этом так и не сказал? Насколько я понимаю, он просто привез ребенка и предоставил всем право делать собственные выводы. Нет, этого не может быть. Я все же думаю, что он когда-то оступился. Даже самые добродетельные люди иногда спотыкаются.

— Но он так заботился о морали.

— Раскаявшиеся грешники часто ведут себя подобным образом.

— Я не думаю, что это его случай. За этим явно что-то стоит.

— Послушай, Розетта, ты гоняешься за призраками. Ты веришь в то, во что тебе хочется верить. Но ты ввязалась в опасное дело. Если допустить, что ты права, то вполне возможно, что сейчас ты живешь под одной крышей с убийцей. Что если он (или она) обнаружит твой интерес? Мне об этом даже подумать страшно. Если этот человек уже совершил одно убийство, ему (или ей) будет совсем нетрудно пойти на это опять.

— Так значит, ты веришь в то, что в этом доме сейчас живет убийца?

— Я этого не говорил. Версия полиции мне представляется наиболее вероятной. Убежав, Саймон только подтвердил их подозрения.

— Я уверена, что он тут ни при чем.

— Я знаю… ты не хочешь верить в обратное. Ты узнала человека, с которым мы спаслись с тонущего корабля. Это была совершенно иная ситуация. Мы боролись за свою жизнь. Наш изобретательный спаситель не мог не показаться тебе героем. Мы оба обязаны ему своими жизнями, но это отнюдь не означает, что при другом стечении обстоятельств он не мог совершить убийство.

— О Лукас, неужели ты и в самом деле в это веришь?

— Я не успел познакомиться с ним так близко, как ты, — грустно ответил Лукас.

— Но ты был с ним все время. Он вытащил тебя из моря и как мог заботился о тебе.

— Я это знаю, но люди — сложные существа. В порыве страсти или ревности он мог быть совершенно другим человеком.

— Ты не хочешь мне помогать, потому что не веришь в него.

— Я помогу тебе, Розетта, потому что я верю в тебя.

— Я тебя не понимаю, Лукас. Что ты этим хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что сделаю для тебя все, что в моих силах. Но я считаю, что ты взвалила на себя непосильную задачу, да к тому же, возможно, и очень опасную.

— Если ты считаешь мою задачу опасной, значит, ты веришь в невиновность Саймона. В противном случае обитателям этого дома было бы нечего скрывать.

— Возможно, это действительно так. Но я умоляю тебя, Розетта, будь осторожна. В своем энтузиазме ты можешь увлечься и выдать себя. А если ты действительно права? В этом случае ты подвергнешь себя смертельной опасности. Пожалуйста, Розетта, будь осмотрительнее.

— Хорошо. Кстати, в разговоре с Марией я все же узнала кое-что новенькое. Судя по всему, Мирабель была помолвлена с Козмо и одновременно флиртовала с Тристаном.

— Неужели?

— Если верить Марии, Мирабель с самого начала предпочитала Тристана.

— Это интересно.

— Мне кажется, за этим может скрываться мотив.

— Чтобы предпочесть младшего брата, необязательно сначала убивать старшего.

— Да, но в этом случае Она теряла надежды на титул и все, что ему сопутствует.

— Я не сомневаюсь, что титул для нее очень важен, но неужели она пошла ради него на убийство?

— Тристан тоже мог быть заинтересован в устранении Козмо. Так что, возможно, они стали сообщниками.

— Что ж, на сегодняшний день это самое здравое предположение. Но я не стал бы чересчур полагаться на сплетни слуг. Кстати, возможно, через несколько дней меня ожидает еще одна поездка в Лондон.

— Но ты же только что вернулся оттуда? Ты надолго уедешь?

— Я точно не знаю. Честно говоря, мне предстоит операция. Я уже давно об этом подумывал.

— Ты мне ничего об этом не говорил.

— Я не хотел тебя попусту беспокоить.

— Как ты можешь! Ты же знаешь, как меня волнует твое здоровье. Расскажи мне об этой операции.

— Я узнал об одном хирурге и его уникальном новом методе. Возможно, он мне поможет, хотя гарантий никаких нет, и он от меня этого не скрывает.

— Лукас! И ты вот так беспечно об этом говоришь?

— На самом деле я далеко не так беспечен, как кажется. Я встретился с этим доктором, когда проводил разведывательную операцию по поводу пьяного матроса. Так что я одним выстрелом убил двух зайцев.

— И ты сообщаешь мне об этом в последнюю очередь.

— Я подумал, что мне следует предупредить тебя о моем отсутствии, чтобы ты не беспокоилась и не ожидала сообщений вроде «Убийца найден. Приезжай как можно скорее» или чего-нибудь в этом духе.

— Лукас, ты можешь быть серьезнее?

— Ну, хорошо. Дело в том, что мои дела очень плохи. Нога болит все сильнее и сильнее. Этот доктор очень умный и придумал какой-то особенный метод. Новую ногу он мне, увы, не пришьет, но, надеюсь, все же сможет мне помочь. Если все пройдет удачно, я все равно буду немного хромать, но мое состояние значительно улучшится. И… дело в том… что я готов рисковать.

— Лукас, это опасно?

Он медлил с ответом слишком долго.

— О нет, я уже и так калека, что мне еще может угрожать? — попытался отшутиться он, — но…

— Скажи мне правду.

— Если честно, то я и сам не все знаю. Надежда есть… возможно призрачная… но я хочу использовать свой шанс.

— Почему ты сразу мне об этом не сказал? — возмутилась я.

— Я не был уверен, что решусь на эту операцию. Но потом я подумал: «А почему бы и нет?» Вряд ли он может искалечить мою ногу еще сильнее, зато, быть может, он ее вылечит.

— А я тут пристаю к тебе с такой ерундой, когда все твои мысли заняты этим!

— Я искренне тронут твоей заботой, Розетта, — очень серьезно произнес он.