Мария Семенова - Магия успеха

• Название: Магия успеха
• Автор: Мария Семенова
• Издательство: АСТ, Азбука
• Жанр: Детектив
• Год: 2000
• ISBN: 5-7684-0765-0, 5-237-05196-0

После очередного убийства международный киллер Скунс попадает в стремительную круговерть невероятных событий. Бои без правил, продажная любовь, фашистские концлагеря и подвалы Лубянки, древнегреческий эпос и коммунистическая ложь — все это звенья одной цепи, незримо соединяющей прошлое и будущее. По ней, ловко балансируя над пропастью, и идет Скунс. У него нет права на неверный шаг…

---

— Во, блядь, уморила! — Путана Люська удрученно хмыкнула, плеснула на четыре пальца виски, хватанула залпом. — Тебя же, дуру, трахают за твои же собственные бабки.

— Много ты понимаешь, кривоссачка. — Бася обиделась, ища понимания, повернулась к Таировой. — Это сказка, волшебный сон. Зал объят полумраком, воздух благоухает ладаном и миррой, и в центре на возвышении ложе, на котором распят прекрасный юноша, вот с таким, — она развела в стороны дрожащие руки, — эрегированным фаллосом. Я приникаю к этому роднику здоровья, пью, пью, пью и не могу напиться, и все это под контролем высшей магии: белая друидесса мадам Роше регулирует ход процесса, играет на лютне старинные кельтские гимны, голос ее медоточив и подобен журчанию ручья. Бася вскочила с шезлонга и, изогнув стан подобно греческой вакханке, повела роскошным бедром:

Не бойтесь, о девы, отдаться велению бренного тела,
Явите свою наготу, ослепленные похоти мраком,
Отверзши ложесна, возлягте на брачное ложе вы смело,
Сплетайтесь с мужами и лежа, и стоя, и раком…

Она несомненно была натурой тонкой и возвышенной.

— Ой, блин. — Путана Люська покрутила пальцем у виска, поднявшись, стала заворачиваться в полотенце. — Ты, Баська, просто озабоченная, отжарили бы тебя десяток депутатов в пять заходов по два смычка, сразу не до гимнов бы стало. А то и лежа, и стоя, и раком! Тьфу. — Она сплюнула прямо на пол и, не расставаясь с бутылкой, нетвердой походкой поплелась в русскую парную.

— Не слушай ты ее, Басечка, потаскушку. — Депутатиха Таисия Марковна с изяществом гиппопотама выбралась из воды и, устроившись в шезлонге, принялась рассматривать журнал для настоящих женщин. — Частушки волнительные. А на депутатский корпус она, сука рваная, клевещет, мой котик, к примеру, так и горит на службе, ему небось не до всех этих гадостей. Эй, Светунчик, поджарь-ка охотничьих колбасок граммов восемьсот, с макарошками, да салат настругай. И кавуна ополовинь, только смотри, чтоб был с сухим хвостиком.

Упоминание о хлебе насущном вывело Таирову из состояния блаженной прострации, пора ей было ехать обедать в семейном кругу. Ноблес оближ.

— Свет, звякни в таксярник. — Поднявшись, она допила коктейль, рассчиталась с халдейкой и, помахивая полотенцем, вразвалочку пошла одеваться. — Счастливо, водоплавающие.

Не прошло и часу, как неповоротливая, канареечного цвета «Волга» доставила ее к ресторации «Шкворень». Леночка взбежала по гранитным ступеням, сбросила на руки гардеробщику соболиное манто и скучающей походкой уверенной в себе женщины направилась в Пиратский зал, стилизованный под трюм парусного судна. Все здесь напоминало о добрых старых временах: решетчатые фонари, пузатые, словно пороховые бочки, столики, Веселый Роджер на витражном окошке — черный фон, белый череп, скрещенные берцовые кости. Хороший вкус, морской размах, жажда приключений.

Посетителей же, однако, было раз-два и обчелся. Слева у стены под портретом Френсиса Дрейка тянули пиво пристяжные законника Лютого, в красном углу, под изображением Черной Бороды, сидели сам Павел Семенович и отец настоятель Новопосадско-Андреевской церкви Святой Магдалины, великомученицы Иерусалимской, преподобный Иоанн Коломенский. В зале волнами стлался табачный дым, негромко играла музыка:

Пью за яростных, за непокорных,
За презревших, грошевой уют,
Вьется по ветру Веселый Роджер,
Люди Флинта эту песенку поют.

— Благословите, владыко. — Таирова поцеловала жилистую длань Иоанна Коломенского, чмокнула в щеку отца. — Здравствуйте, папа. — Она уселась на свое место за столом и, вздохнув, скромно опустила глаза. — Опоздала, извините.

— Здорово, Ленок. — Лютый с нежностью глянул на дочку, улыбнувшись, вытащил массивные золотые серьги с изумрудами. — Вот, цацки тебе в презент. Рыжье в натуре. Владей.

Сережки были пользованные, без коробочки, но Леночке понравились.

— Благодарствую, папа, вы добрый такой, душевный до жути.

Это была правда. Почувствовав себя отцом, сильно изменился Павел Семенович, будто другим человеком стал. Он пожертвовал долю на церковные нужды, свел близкое знакомство с Иоанном Коломенским и под его чутким руководством быстро сбросил груз грехов своих — крестился, исповедался и покаялся. А еще он прикупил две плацкарты под гробы в святых пещерах Псково-Печерского Успенского монастыря, хорошие места урвал. по соседству с предками Пушкина, Кутузова, Кропоткина, для себя и дочки постарался. Бог, как говорится, не фраер, а сани лучше готовить летом.

Официанты между тем принесли закуски, графинчики с водкой, бутылки коньяку, и отец Иоанн Коломенский поднялся, истово осенил себя знамением:

— Во имя Отца, Сына и Святаго Духа. Помянем же, братья, — он замолчал, глянул на Таирову и вторично перекрестился, — а также сестры, преподобного Кудеяра Владимирского, в бытность в миру его грозного и лютого, аки скимен, по принятии же пострига ставшего кротким, аки агнец, и познавшего в избытке благодать Господню! Вот уж воистину, не погрешишь — не покаешься, не покаешься — не спасешься. Благословенны будем, аминь!

— Аминь! — Лютый и его братва перекрестились, Таирова в знак смирения склонила голову, халдеи принялись разливать вино и водочку.

Аллилуйя! Ели заливное, икру, мясное ассорти и провесную белорыбицу, жрали крабов, лангустов и рябчиков — тварей земных, поднебесных, морских. Пили благословенную, дважды очищенную «Смирновскую», цедили полезный для здоровья, настоянный на травах «Спотыкач», восторженно рыгали над благородным, армянского разлива коньяком. Эх, хорошо пошло!

Павел Семенович и Леночка вкушали молча, не отвлекались, отец же Иоанн, повеселев, изрядно раскраснелся и после каждой рюмки крестился, сверкал перстнями на волосатых пальцах.

— Прости мя. Господи, зело приятственно, зело! Покончили с налимьей, горячей, как огонь в аду, ухой, приговорили поросенка, фаршированного кашей, справились с двойным, из молодого осетра шашлыком по-астрахански, и, когда очередь дошла до лопаток и подкрыльев цыплят с гребешками и сладким мясом, Леночка Таирова робко взглянула на отца:

— Есть у меня, папа, мечта, уж такая затаенная, такая несбыточная, наверное, никогда и не исполнится, так и помру.

Губы ее задрожали, на хитрющие голубые глаза навернулись слезы, — талантище, куда там Саре Бернар.

— Что такое? — Павел Семенович хищно вгрызся, в цыплячью ногу, с хрустом раскусив хрящи, мощно дернул кадыком. — Еще теплуху? Рыжья? Может, тачку тебе подогнать? «Мерсюка» хочешь?

— Нет, папа, не то. — Леночка отложила вилку, потупилась. — В Норвегию хочу съездить, на фьорды посмотреть, на лапландских оленях покататься. Вы ведь слышали, наверное, про Пер Гюнта, Сольвейг, Ибсена?

— Басурмане премерзкие, язычники, прости Господи. — Отец Иоанн Коломенский, скривившись, трижды осенил себя крестом, сплюнул тайно, Павел же Семенович вытер руки о скатерть, с задумчивостью покачал головой:

— Нет, дочка, таких кликух я не слыхал, видать, сявки это, шелупонь, не в законе. А вот с олежками имел дело. Печень у них вкусная, если с солью. — Он ухмыльнулся добро, потрепал Таирову по руке. — Эх, Ленок, Ленок, простая душа. Ну кто же по своей воле в тундру-то, а? Ты уедешь к северным оленям, в снежный Магадан уеду я, — пропел он хрипло, вполголоса, цыкнул зубом и, неожиданно став серьезным, посмотрел Таировой в глаза. — Лады, дочка, запрессовали, будет тебе Норвегия. Но — через Нижний Тагил. Вначале съездим к матери на могилку, хочу я запатраить стелу из черного камня, и чтоб надпись была… — Он потер лоб, сосредоточиваясь, серые глаза его влажно блеснули.

В эту нежить,
В этот холод
Нежить бы тебя
Да холить.
В эту стужу,
В эту слякоть
Целовать тебя,
Не плакать.

Видать, и впрямь Павел Семенович твердо встал на Путь любви, добродетели и всепрощения.

ГЛАВА 18

Арсенал тачного оружия российских спецслужб огромен и отработан до совершенства. Если в семидесятые годы сотрудники КГБ опускали в карман диссиденту радиоактивную монету, чтобы легче было следить за ним, или опыляли радиоактивной пылью самиздат, чтобы определять круг читателей, то в наше время для достижения своих целей ФСБ использует самые последние достижения физики, химии и биоэнергетики.

Это могут быть:

1. Инфразвуковая техника (вибрационная и импульсная). Инфразвуковая волна, направленная мощным импульсом, может вызывать летальный исход, вызывать чувство беспричинного страха.

2. Электронная аппаратура для облучения радиоволнами различных частот вплоть до СВЧ.

3. Психотронная аппаратура, предназначенная для вторжения в работу мозга, — торсионные мчкролептонные генераторы.

4. Лазерная аппаратура для физических Ожеговых поражений.

5. Видеоаппаратура, позволяющая вести наблюдения сквозь стены, — тепловидение, методы промышленного рентгена и др.