Сергей Плачинда - Роксолана. Королева Османской империи (сборник)

• Название: Роксолана. Королева Османской империи (сборник)
• Автор: Сергей Плачинда
• Издательство: Алгоритм
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4438-0674-7

Она была пленницей, а стала султаншей. Была бесправной рабыней, а стала вершительницей судеб и владычицей Востока. Ее имя — Роксолана — вошло в мировую историю. Ее удивительная судьба поражает: стоит только представить, какой путь преодолела юная девушка от рабыни в гареме турецкого султана до его любимой жены и соправительницы. Только ли ум и красота были оружием взошедшей на трон Османской империи? Или, может, она действительно была ведьмой, околдовавшей султана Сулеймана, как тогда утверждали многие? На эти и другие вопросы ответит данная книга.

В сборник включены самые яркие очерки известных писателей и историков о судьбе знаменитой славянки. Для всех любителей сериала "Великолепный век"!

---

— Много сделал Мустафа для наложниц, много добра, — бормотал он, вздыхая. — Теперь видишь, чего достигли… теперь не хотят и смотреть на бедного Мустафу…

Но он ошибся: Роксолана не забыла старого доброго Мустафу. Она видела, как ему уже трудно следить за капризными гаремными девушками и хотела как-нибудь облегчить его жизнь. В таких делах она шла прямиком к султану, не спрашивая никого, что тоже было новшеством в султанском дворце. Кланялась господину султану, прижав ладонь ко лбу, согласно этикету, садилась в кресло — в свое кресло. На коврах по-турецки Роксолана не сидела.

— Мой господин! — говорила она султану, когда тот отдыхал на подушках и курил кальян. — Мой господин! Мустафа-евнух очень старый…

— Да, степной цветок, Мустафа — старик, — говорил султан, выпуская облака прохладного дыма.

— Надо бы ему отдохнуть, не уследить уже ему за гаремом… Куда ему!

Султан кивнул:

— Что поделаешь, милая, все состаримся… — вздохнул он.

— Отпусти его, господин, на покой, он заслужил.

— А кого я поставлю вместо него, а?

— Поставь молодого евнуха Абдулу, или Гирея, он еще проворнее…

Спустя месяц находчивый Гирей уже по-хозяйски поглядывал на гаремных девушек, а Мустафа жил на лучшей улице города и благодарил Аллаха за большую милость к нему султана и султанши. О такой искренней заботе самой Роксоланы Мустафа узнал от Оксаны. Но и Оксане старый евнух старался угодить, как мог — он стал часто провожать Оксану в церковь и обратно во дворец, особенно вечером:

— Здесь ходить вечером опасно, — говорил он ей, осторожно переводя через лужи после дождя. — Здесь вечером бродят эти шайтаны янычары — ограбят и зарежут. А со мной не страшно: все эти иноверцы хорошо меня знают и боятся, я же султанское лицо!

* * *

Старый Мустафа освещал фонарем темные закоулки и тихонько бубнил:

— Сердце, Оксана! У меня вчера был знатный бей, один такой старшина. Ты меня слушаешь?

— Да, слушаю внимательно. Посвети вот здесь… И что же этот бей рассказывал?

— Он говорил, что на этой неделе его посетил сам великий визирь Ибрагим. Вот что! Просил дать на какое время триста янычар, таких, которые не боятся ничего в мире и никому не потакают.

— Зачем же они ему понадобились, есть же своя гвардия?

— Гвардии нельзя поручать такие важные дела.

— Какие же это дела?

— Ему, видишь ли, нужно поговорить с самим султаном без свидетелей.

Оксана насторожилась. Она замедлила шаг и пошла рядом со старым евнухом.

— Хочет совершить кровавую расправу? — спрашивала шепотом. — Посвети, Мустафа, в этот темный угол: там промелькнула тень.

— Нет, там никого нет, глаза еще видят неплохо. Хочет, наверно, заставить султана добровольно отречься султанства в пользу старшего султанского сына.

— Какого? Их там несколько.

— В пользу того, которого зовут так же, как и меня.

— Гм… а если не захочет султан этого делать, что будет?

— Да известно что: янычары сделают свое дело и султанское место опустеет, его тогда займет Мустафа-сын.

— Но там же есть еще наследник: маленький сын Роксоланы.

Евнух молчал.

— Сынка Роксоланы тоже могут усыпить, — наконец сказал он и погасил фонарь, они уже подходили к дворцу.

— Ты открыл страшную тайну, Мустафа! Искренне благодарю, тебя никогда не забудет султанша, верь мне!

— Открыл, потому что очень люблю Роксолану: она всегда желала мне добра, я тоже желаю ей добра, это знает сам Аллах.

— То, что ты сказал, я передам ей немедленно.

— Поэтому и передаю эту плохую новость, чтобы вовремя предотвратила беду.

— А если позовет тебя сам султан, не откажешься от своих слов?

— Клянусь тенью Пророка, не побоюсь все повторить самому великому султану, потому что он мой благодетель.

— Еще одно: зачем эту тайну открыл тебе старшина?

— Потому что только я знаю хорошо, что творится во дворце, кто охраняет этот дворец, султана и всю его семью.

— Ты… ты не рассказал старшине, где дверь к султану и к его жене? — шептала напуганная Оксана; ей не терпелось и хотелось сейчас же помчаться к своей любимой пленнице, но была ночь, и надо было как-то дождаться утра.

— Разве я, Мустафа, сошел с ума, чтобы говорить такое. Сказал ему, что во дворце давно не был, на покое я и уже ничего не знаю. Но великий визирь не такой, чтобы бросить это пагубное дело. Правда, он пока не спешит, почему-то колеблется, но все же черные мысли не покинули его и, видимо, никогда и не покинут: он даже мечтает зарезать всех принцев-наследников и самому усесться на султанство. Передай султанше, чтобы берегла себя и великого Сулеймана от несчастья. Торопись, не опоздай: Ибрагим — хитрая собака и все делает быстро, я его хорошо знаю!

И Мустафа свернул за угол в свои покои.

* * *

Рано утром Оксана тут же отдала султанше письмо от Исидора. Она хотела рассказать и о тайне, которую поведал евнух, но Роксолана замахала руками:

— После обеда, после обеда расскажешь, сердце, а сейчас мне некогда, я должна бежать: разве ты не знаешь, что мой маленький принц заболел!

— Что с ним? Упаси Господи! — расстроилась Оксана.

Но Роксолана уже вошла в покои сына, откуда доносился плач маленького Магомета. Оксана отправилась к себе. Она собиралась сообщить новость так, чтобы не напугать пленницу и тем самым не наделать еще большей беды.

После обеда, когда Оксана выглянула в открытую дверь, уже не было слышно плача, и никто не бегал озабоченно. Она пошла к Роксолане.

— Хорошо, что пришла, а я хотела уже звать тебя, — встретила ее султанша достаточно спокойно.

— Как твой маленький принц? Лучше? — спрашивала встревоженная Оксана, садясь на коврик по-турецки — она привыкла к этому и теперь считала, что иначе и быть не может.

— Магомет спит, успокоился, доктор дал лекарства и советовал не тревожить больного, выздоровеет скоро.

— Это хорошо, что так, а я уже думала… — и споткнулась на слове.

— Я прочла письмо монаха Исидора, — продолжала Роксолана. — Он пишет мне о том, о чем говорил и с тобой? Святой монах пишет правду?

— Какую правду пишет он тебе? — спрашивала Оксана, сдвинув брови.

— Ту правду, что надо защищать нашу веру любыми средствами.

— А это будет честно? — с сомнением спрашивала Оксана.

— Какою мерою меряют иезуиты нам, такой им отмерено будет, — торжественно процитировала Роксолана Евангелие.

— Ты, кажется, окончательно превратилась в магометанку! — удивилась Оксана.

— Гм… еще далеко до этого, или совсем этого нет, — сказала гневно Роксолана. — Иезуитов и я знаю еще из Чернигова, сердце, их не убедишь словами: они фанатики, поэтому и нападают на православных с оружием во имя Бога. Была бы у них сила, напали бы и на мусульман только потому, что это мусульмане. Это и есть фанатизм. Должны защищаться, сердце. Я не посылаю султана на войну против христиан, он сам что-то планирует. Но как султанша, должна благословить его на поход…

— На христиан? — почти крикнула Оксана.

— Не кричи так, разбудишь принца. Благословлю в поход не на христиан, а на иезуитов.

— Так все равно, — гневно сказала Оксана.

— Далеко не так: христиане, такие как, например, Лютер, или православные греческой веры никого не обращают к себе обманом, угрозами и насилием, а иезуиты обращают в католичество только разбоем, и это все с благословения папы Римского. Это криминал. С криминалом борются везде, где бы он ни появился, пусть даже с благословения самого папы. Сейчас иезуиты уже в Украине, поэтому я благословлю султана на уничтожение еретиков-иезуитов с легким сердцем.

— Тогда тоже будет насилие, ибо магометане — фанатики! — снова закричала Оксана.

— Не кричи так, — нахмурила брови Роксолана. — Война не резня. Войну благословил сам Бог для очистки земли от отвратительных изуверов, таких как иезуиты. Однако сказано в священном писании: «какою мерою мерите, вы — иезуиты, такой вам отмерено будет». И теперь об этом достаточно! Лучше послушаю что-то другое: ты обещала рассказать что-то о старом евнухе Мустафе.

— О нем нечего сказать, — вздыхала Оксана. — Наоборот, хотела рассказать новость, которую он передал мне по секрету ночью на улице.

— Какую именно? — придвинулась к ней султанша. — Говорил, может, что-то обо мне?

— И о тебе, сердце мое, и о султане, и даже о твоем сыне Магомете, — продолжала шептать Оксана.

— Ох! — схватилась за сердце султанша. — Чувствую что-то неладное!

Ибрагим-паша, визирь султана Сулеймана Великолепного

— Не охай и не держись за сердце: не подобает султанше так реагировать. Слушай внимательно и внимай каждому слову.

— Слушаю очень внимательно, — шептала пленница, прислонившись к пленнице.