Линн Рэйда - Смерть и солнце

• Название: Смерть и солнце
• Автор: Линн Рэйда
• Жанр: Фэнтези

Нельзя покончить с рабством, выкупив из неволи одного-единственного человека. И тем более нельзя пытаться взваливать на себя всю ответственность за судьбу тех, с кем вас свела война. Четырнадцатилетней Рикс, оруженосец лорда Ирема, из раза в раз оказывается перед одним и тем же выбором: смириться с собственным бессилием или вмешаться в ход событий и вопреки всякой очевидности надеяться на лучшее. Ему придется убедиться в том, что вера в собственную правоту имеет свою цену, и эта цена бывает непомерно высока.

---

Интересно, что на этот счет думает коадъютор?..

Дверь каюты скрипнула, и калариец - легок на помине - осторожно вошел внутрь. Айя тут же опустила веки. Незачем показывать имперцам, что она уже не спит. Пусть думают, что она их не слышит, и тогда, если ей повезет, можно будет услышать что-то интересное.

Сэр Ирем подошел к оруженосцу и потряс мальчишку за плечо.

Тот вздрогнул и сел прямо.

- Монсеньор!..

- Не ори, - поморщился мужчина. - Ты ее разбудишь.

Разбудит он, как же.

- Надо было мне прислать кого-нибудь тебя сменить, - заметил калариец уже мягче, глядя в ошалевшее лицо южанина.

- Вы были заняты… - возразил парень.

Калариец прикусил губу, чтобы не рассмеяться.

- Ты, по своему обыкновению, склонен думать о людях лучше, чем они заслуживают. Я спал без задних ног. Прости, "дан-Энрикс". Думаю, тебе сейчас лучше пойти и отдохнуть. А я пока останусь здесь.

Айя почувствовала, что сердце забилось быстрее. Но проклятый мальчишка все испортил.

- Монсеньор, я хотел с вами поговорить, - сказал он тем преувеличенно серьезным тоном, от которого любого нормального человека должно было замутить. По крайней мере, Айя в самом деле ощутила приступ тошноты.

Рыцарь приподнял брови.

- Именно сейчас? Я думаю, если ты выспишься и хоть чуть-чуть поешь, это не помешает делу. Нет?.. Ну ладно, говори. А то, судя по твоему лицу, ты не заснешь, пока не выскажешь мне все, что собирался.

- Что вы собирались делать… с этой женщиной?

Айя навострила уши. Паршивый волчонок спутал ее планы, но беседа, кажется, и в самом деле обещала оказаться интересной.

Каларийский лорд пожал плечами.

- Она сдержала свое слово, отпустив всех пленников. Теперь я должен сделать то, что обещал. Она получит корабли и форт Эбер.

- Но так нельзя! - приглушенно возмутился энониец.

- Почему?

- Это пираты. Они продавали людей в рабство, грабили и убивали. А вы собираетесь их наградить.

- Я собираюсь сдержать свое слово. Или ты хотел бы, чтобы я сначала заключил с ней договор, а потом велел заковать и отвезти в столицу, как преступницу?..

- Она бы точно не сдержала свое слово, будь у нее хоть малейшая возможность.

- Ну, если так рассуждать, то можно нарушать любые обещания, - лорд улыбнулся - холодно и неприязненно. - Можешь не продолжать… Такие аргументы я уже неоднократно слышал. Хотя, признаться, как раз от тебя я этого не ожидал.

Южанин покраснел. Но, судя по всему, сдаваться он не собирался.

- Все равно вы неправы, монсеньор. Представьте, что у вас был сын, а потом эти ублюдки выкрали его и продали на Острова. Вы и тогда бы думали о том, что нужно обходиться с ними честно?.. А ведь это еще далеко не худшее из того, что они делали!

- Допустим, - лорд устало потер веки. - Ну и что ты предлагаешь сделать?..

- Эта женщина заслуживает смерти, - твердо сказал Рикс. - И ее люди - тоже.

- Ну, если ты так уверен… Нож у тебя есть? Прекрасно. Действуй!

Рыцарь хлопнул парня по плечу и вышел из каюты. Айя чуть не выдала себя, заорав ему вслед - "Что значит "Действуй!"?!". Этот каларийский выродок спасал ее от стрелы Хаура только затем, чтобы теперь позволить сопляку ее добить?

Но тут ее взгляд упал на вытянувшееся, беспомощно-растерянное лицо энонийца, и до нее дошло. Она чуть не расхохоталась, осознав, что лорд только что положил спору конец единственно возможным способом. Начни он возражать, проклятый энониец до конца их путешествия не дал бы рыцарю прохода - или она совершенно ничего не понимала в людях. Интересно только, почему рыцарь был так уверен, что парень ее не тронет. Правда, одно дело рассуждать о том, чтобы лишить кого-то жизни, и совсем другое - это сделать, но южанин, откровенно говоря, не походил на мямлю и слюнтяя.

Энониец повернулся к ней и обнаружил, что она лежит с открытыми глазами. Если взглядом можно было бы убить, то приговор, который он ей вынес, оказался бы исполнен в ту же самую секунду.

Пожалуй, пора было что-нибудь с этим делать, а то он действительно когда-нибудь ее придушит.

- Ты не мог бы… принести воды? - негромко попросила Айя. Ей даже не пришлось изображать слабость, голос и без того звучал, как писк недотопленного котенка.

Злость во взгляде юноши сменилась озабоченностью. На кувшин, стоящий на столе, он даже не взглянул - должно быть, еще ночью выпил все до капли.

- Я сейчас, - пообещал он коротко, вставая на ноги. И быстро вышел из каюты, прихватив с собой пустой кувшин.

Ну надо же, как просто, - восхитилась Айя. Любопытный все же экземпляр этот южанин. Сперва злится так, что на загривке шерсть топорщится, а потом сразу же бросается выполнять просьбу "умирающей". Ну-ну.

* * *

Из двух тренировочных мечей, хранившихся в потертом кожаном чехле, Рикс выбрал тот, который был потяжелее. Они с Лаской сделали эти мечи, пока он изводился от безделья и тревоги в Тровене. Наверное, разведчица хотела таким способом отвлечь его от мыслей о мессере Иреме и об их товарищах, погибших во время штурма. Надо отдать Ласке должное, изобретенный ею способ оказался действенным. Пока они скакали по двору, утаптывая снежный наст до каменного состояния, все мысли покидали голову "дан-Энрикса", и порой он чувствовал себя почти счастливым. Оказалось, тело может быть счастливым совершенно независимо от головы, если получит то, что хочет - быстрое движение, хмельное ощущение собственной ловкости и силы, а в конце - глухую боль в усталых мышцах. Сражаясь с Лаской, Рикс с некоторой досадой обнаружил, что он был не первым, кто сумел чему-то научиться у Асгейра Аэстерна. Но южанин быстро понял, что девушка смотрит на тхаро-рейн сугубо прагматично - для нее оно сводилось к знанию нескольких дюжин основных приемов и ухваток, с помощью которых можно было одолеть более сильного противника. "В драке есть только одно искусство, Рик: искусство выживать, - со смехом заявила девушка, когда он попытался поговорить с ней о тхаро-рейн. - Все остальное меня не интересует". Рикс тогда немного растерялся, но потом подумал, что она по-своему права. Это как с книгой - вроде бы для всех написано одно и то же, но при этом каждый все равно поймет по-своему, и в этом-то, по утверждению Саккрониса, и заключается весь смысл. К тому же, явное пренебрежение к истокам тхаро-рейн никак не отражалось на умениях разведчицы. Многие вещи она знала лучше Рикса и щедро делилась с ним своими знаниями. А потом сэр Ирем выздоровел, и чехол с "мечами" несколько недель без дела провалялся среди остальных вещей "дан-Энрикса", поскольку энонийцу стало не до фехтования. Казалось, в коадъютора, поднявшегося на ноги после болезни, вселилась сотня фэйров, и южанин сбился с ног, пытаясь не отстать от сюзерена, делавшего по три дела разом и, похоже, получавшего от этой суеты большое удовольствие. Только на корабле Крикс обнаружил, что мечи перенесли на "Зимородок" вместе с прочими его вещами.

Взвесив меч в руке, Крикс сделал пару пробных выпадов. Качание палубы под ногами совершенно не сбивало с ритма - он давно успел привыкнуть к нему так же, как когда-то приноравливался к ходу лошади, и даже начал находить в этом особенное удовольствие. Казалось, что корабль дышит, как живое существо. Раньше "дан-Энрикс" постеснялся бы размахивать на палубе затупленной железкой, опасаясь ядовитых реплик Нойе, но в последние несколько дней островитянин почему-то прекратил к нему цепляться и вообще выглядел слегка пришибленным. Сперва "дан-Энрикс" хотел выяснить, в чем дело, но потом решил, что от добра добра не ищут, и что самым лучшем будет сделать вид, что он в упор не видит перемен в манерах Альбатроса.

Неуклюжее спросонья тело понемногу оживало, выбившиеся из-под повязки волосы липли ко лбу, и даже мысль о том, что день опять придется провести возле постели Айи, не могла испортить ему настроение.

Подшаг, удар, обманный финт, еще удар… Места на палубе было немного, но "дан-Энрикс" досконально изучил его во время прошлых тренировок и, пожалуй, мог бы фехтовать даже с закрытыми глазами. Например, сейчас он знал, что за его спиной, на расстоянии меньше протянутой руки - стена каюты, где лежала Айя. Здесь любой нападающий решил бы, что южанин загнан в угол, и атаковал… "дан-Энрикс" уклонился от удара и скользнул "противнику" за спину. Ненастоящий поединок, в отличие от сражения с живым врагом, нисколько не мешал думать о чем-то постороннем, и южанин размышлял о том, что надо еще раз побеседовать с мессером Иремом о буре, погубившей "Беатрикс". Или не стоит?.. Риксу показалось, что известие о том, что их каким-то непонятным образом вышвырнуло из мая прямиком в июль, не произвело на его сюзерена никакого впечатления. Возможно, дело было в том, что лекарь как раз делал Айе перевязку, а они с сэром Иремом стояли у дверей каюты, и монсеньор слушал "дан-Энрикса" вполуха. Сдавленные стоны за перегородкой явно занимали его куда больше, чем все то, что говорил его оруженосец, и лицо у каларийца было таким напряженным и застывшим, словно мучения мерзавки за перегородкой каким-то образом касались его самого. Столь явное неравнодушие мужчины к Королеве злило энонийца больше, чем он был готов признаться даже самому себе, и в последние дни он избегал общества коадъютора - настолько, насколько это вообще возможно на сравнительно маленьком корабле. Как ни парадоксально, проще всего было прятаться от сэра Ирема в каюте Айи - лорд туда практически не заходил, а если даже и заглядывал, то ненадолго и обыкновенно в обществе врача или кого-то из команды. Получалось, что делиться своими догадками и опасениями энонийцу абсолютно не с кем. Ну не с Королевой же!.. А поводов для беспокойства у "дан-Энрикса" хватало. Прежде всего, он не пожалел бы ничего за то, чтобы узнать, не потопило ли во время шторма баржи с лошадьми. Конечно, глупо было думать о коне, когда на "Беатрикс" погибла половина всей команды, но южанин ничего не мог с собой поделать. Он сам завел Фэйро на баржу по широким деревянным сходням, и жеребец, уже имевший опыт путешествия по морю и пребывающий в понятном раздражении, даже прицапнул его за руку - конечно, далеко не так, как мог бы, но все же весьма чувствительно. "Ну сам подумай, что я могу сделать?.. - мрачно спросил Рикс. - Ты ведь не человек, чтобы брать тебя на "Зимородок". И с тобой поплыть я тоже не могу. Представь себе, что бы сказал сэр Ирем, если бы я заявил, что собираюсь путешествовать на барже?..". В ответ Фэйро раздул ноздри, скребя палубу копытом. Ему явно было наплевать на мнение мессера Ирема. Привязав жеребца в узком и тесном стойле под палубой, "дан-Энрикс" ощутил себя предателем. Если окажется, что баржа в самом деле затонула…