Кэролайн Хаддад - Отмщение

• Название: Отмщение
• Автор: Кэролайн Хаддад
• Издательство: ACT
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88196-487-1

Таинственные обстоятельства гибели молодого писателя связывают навсегда четырех женщин — бывших его жен. Чем же закончится столь необычный союз?

---

Труди отправилась в столовую. Если нечем заполнить пустоту в душе, можно хотя бы заполнить желудок.

— Эй, — услышала она чей-то оклик, проходя мимо газонов. — Я не видел тебя уже несколько дней. Тебе уже не нравится природа?

Это был инструктор, проводивший для пациентов так называемые походы по окрестностям клиники, те самые походы, которые в первые недели так нравились Труди.

— А, привет, Дон. Как поживаешь? — Труди машинально провела рукой по волосам и вдруг поняла, что не причесывалась несколько дней.

— У меня все нормально. А у тебя?

— Так себе, — состроила она гримасу, похожую на улыбку. — Я, кажется, скоро выйду отсюда, так и не вылечившись. Как всегда, одни неудачи.

— Напрасно ты унываешь. Не покидай клинику, пока не вылечишься, — с искренним участием сказал инструктор.

— Слышала я об этом, мол, каждого можно вылечить. Врачи так всегда говорят. Но я не могу, Дон. Ну не могу, и все тут. У меня уже нет сил.

— Послушай! Если ты сумела прожить целых три жизни, у тебя обязательно найдутся силы избавиться от наркотиков.

— Знаешь, — хихикнула она, — я начинаю сомневаться, действительно ли у меня были три жизни.

— Труди, нельзя терять веру в себя. Ты сильная и красивая. Ты, может быть, сомневаешься в этом, а я нет. И я не один такой, поверь мне.

— В самом деле? Кто же это?

— Я не могу сказать. — Дон покусал губы, раздумывая. — Мне запрещено говорить об этом.

Это было загадочно, но Труди не заинтересовалась она привыкла, что люди часто говорят о чем-то для нее непонятном.

В толпе прочих пациентов она не спеша вошла в столовую, стала в очередь на раздачу. На десерт давали шоколад. Странно, почему бывшим наркоманам разрешают есть шоколад? А может быть, все дело в том, что в клинике знают, что Труди его не любит? Слегка нагрузив свой поднос кое-какой едой, она не пошла на свое обычное место, а пристроилась за круглым столом, рассчитанным на восьмерых. Там уже сидели трое, и все они взглянули на Труди неприветливо. Она знала, почему все здесь относятся к ней с неприязнью — потому что она не участвует в их спортивных игрищах, в их бессмысленных разговорах, вообще ни в чем и никак не участвует. Тут все хотят избавиться от наркомании, а Труди своим саботажем раздражает их, напоминает им их неприятное прошлое. Да, она мешает им всем, но что тут поделаешь? Пусть о ней думают что хотят, но она не откажется от наркотиков. Лучше вообще не жить, чем жить скучно.

Труди запихивала в себя ужин как можно быстрее. Зачем портить людям настроение своим присутствием? Да и самой Труди тоже хотелось побыстрее избавиться от этих людей. Никто с ней не заговорил, пока она ела. Не успела Маделин объявить о завтрашних мероприятиях, как Труди уже отнесла свой поднос и ушла из столовой.

По дороге к себе она взглянула на небо. Солнце скрылось за тучами. Какая разница, откуда они пришли? Вот если бы принять немного наркотиков, тогда другое дело, тогда душа Труди взлетела бы до облаков. Что там еще наплела Одель? Кажется, про деревья, которые живут сотни лет. Ну и что? Когда Труди жила в прошлых жизнях, этих деревьев в помине не было, Труди их старше. Насчет травы? Да, Труди, бывало, говорила с травой, когда наедалась священных грибов. Трава рассказывала о том, как ей больно, когда по ней ходят люди или коровы. С наркотиками совсем другая жизнь, жизнь расцвечивается яркими красками. С наркотиками нет ничего невозможного. Невозможно, правда, вспомнить, убивала ли она бывшего мужа.

В домике было тихо, комнаты пациентов пустовали — кто-то из них еще не вернулся с ужина, а кто-то пошел в библиотеку. Во всем доме Труди была одна. Она вошла к себе в комнату и… Черт возьми! Кто-то здесь уже побывал! Не клиника, а казарма! На кровати лежала книга с обложкой ужасного коричневого цвета, который напомнил Труди дерьмо. Из книги торчала закладка. Труди открыла книгу на этом месте И прочитала две подчеркнутые фразы: «Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме…». «И познаете истину, и истина сделает вас свободными».

Труди улыбнулась, бережно полистала страницы Нового Завета. Все это было ей хорошо знакомо, такими словами когда-то она утешалась в минуту душевной невзгоды. Но с тех пор душа умерла, и Труди заблудилась во мраке. «Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы».

Труди задумалась. Много ли она видела в своей жизни света? Нет, одну лишь тьму, и некому было протянуть руку помощи. Труди снова пробежала глазами знакомые с детства строки Евангелия от Иоанна: «Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога и в Меня веруйте. В доме Отца Моего обителей много», «…и возьму вас к Себе, чтоб и вы были, где Я», «Я есмь путь и истина и жизнь».

В детстве Труди часто молилась, но потом ее совратил с пути истинного развратник Эрл, и с тех она считала себя падшей, навсегда отвергнутой Богом. И вот впервые за много лет она стала на колени и возопила к Небу: «Господи, прости меня, грешную.»

Она не молила о каком-нибудь знамении свыше, не уповала, что Господь услышит ее, но вдруг произошло чудо — солнце выглянуло из-за туч и озарило Святую Книгу.

Глава 35 Наследие Великого Болтуна

— Словесный понос, — вслух выругалась Грэйс, с отвращением прохаживаясь среди многочисленных картонных коробок, забитых писаниной бывшего мужа. Притрагиваться к ним не хотелось. Из-за них ей придется забросить свою книгу о приключениях Лидии и Бонни Большого Дика. Эти паршивые ящики запрудили всю комнату, чтоб они все сгорели! Как Томми умудрился наплодить столько бумаг?

По жизни легче шагать одному, так он, бывало, говаривал. Не в этом ли секрет его плодовитости? Или Томми мечтал о том, как однажды подарит огромную кучу своих бумаг какой-нибудь университетской библиотеке, чтобы она гордилась ценным приобретением? Или, что вероятнее, Томми мечтал, что после его смерти будет создана его персональная мемориальная библиотека.

В кухне на столе Гален оставил опасную бритву. Что за странный намек? Ага, под бритвой лежит записка: «Для вскрытия коробок». Понятно, в этом он весь, вечно лезет со своими советами. Знает, что Грэйс не может заставить себя взяться за чертову биографию Томми, вот он и решил таким навязчивым способом вдохновить ее.

Прекратит ли когда-нибудь Гален допытываться у нее о том, не собирается ли она взять интервью у Киттен Фэрлей?! Какое дело ему до этой книги и до этой бабы? Так нет же, и тут суется, когда не просят. Конечно, интервью взять у Киттен придется, и не только у нее. Придется ворошить прошлое, вскрывать старые раны, ошибки наивной молодости. Черт возьми, как же Грэйс тогда была наивна! Раны снова закровоточат, но ничего, это, может быть, даже полезно. Ведь лечили раньше пиявками и кровопусканием. Пиявки занимаются своим делом и в наши дни, только теперь эти пиявки двуногие и называются мужчинами.

Грэйс уселась в кресло, попыталась успокоиться, усмирить в себе разбушевавшуюся злость. Нельзя злиться так часто, иначе придется принимать транквилизаторы. Мать никогда не принимала никаких таблеток, кроме аспирина. Таблетки напомнили Грэйс о Труди, и она саркастически заулыбалась — интересно, что бы мать сказала о Труди, которая глотает вещества похлеще лекарств? Кстати, мать о наркомании Труди непременно узнает, когда прочтет книгу о Томми. Вот будет потеха!

А как поживает Труди сейчас? Одель обещала разузнать о ней и позвонить, но что-то она не торопится. Грэйс озлобилась еще больше. Почему Одель не звонит, черт бы ее побрал? Опять все приходится делать самой — спасать их шкуры (и собственную, между прочим) и писать книгу о мерзопакостном Томми. Опять сплошные напасти, когда же все это кончится!

Зазвонил телефон. Первым делом Грэйс глянула на часы — без десяти девять. Кто может звонить в такую рань? Неужели Одель? Грэйс схватила трубку и приготовилась выслушивать новости. Но это, к сожалению, оказался Гален.

— Привет, — радостно сказал он, — как идет вскрытие?

— Вскрывают трупы! Здесь тебе не морг! — злобно придавила Грэйс его бодрое настроение. — Когда ты научишься правильно употреблять слова?

Ошарашенный, Гален немного помолчал, приходя в себя. Впрочем, ему не привыкать выслушивать от Грэйс всякие гадости.

— Я понимаю, что зря позвонил тебе утром, но я просто хотел спросить, нашла ли ты на столе бритву и записку. Я хотел помочь тебе…

— Гален, — оборвала его Грэйс, — заткнись, пожалуйста, в такую рань я не разговариваю. Бритву я нашла, спасибо. Что еще ты хотел сказать?

— Я, понимаешь, — перешел он на шепот, — хотел узнать еще, как ты себя чувствуешь?

— А что?

— Не подташнивает ли тебя?

— Ты помнишь хоть что-нибудь из школьных уроков по половому воспитанию?! — завопила Грэйс. — Тошнота начинается только на втором или на третьем месяце беременности! А у меня, между прочим, не так давно была менструация!