Аннетт Мотли - Ее крестовый поход

• Название: Ее крестовый поход
• Автор: Аннетт Мотли
• Издательство: Редакция газеты «Совершенно секретно» : Селена : Клышников, Комаров и Ко
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-88046-053-3

«Ее крестовый поход» английской писательницы Аннетт Мотли — это любовный исторический роман, действие которого разворачивается в средние века, во время второго крестового похода, и рассказывает о приключениях прекрасной леди Иден, отправившейся в далекое путешествие, чтобы спасти своего мужа, попавшего в плен к сарацинам.

---

— Я намерен наконец воздать тебе по заслугам, леди, — начал он, вытаскивая меч из ножен.

Уверенный голос раздался позади маленькой группы:

— Кажется, что-то неладно? Я слышал шум драки, а этого никогда не случается в вавилонском столпотворении, где мне приходится трудиться!

Хью Оружейник возвышался в дверях, бронзовые руки блестели, в кулаке он все еще сжимал молоток. Сэр Хьюго встретил его спокойный взгляд. Возникла пауза.

— Этому мальчику нужна помощь! — воскликнула Беренгария, указывая на поверженного чемпиона.

Мастер Хью кивнул.

— Он ее получит. Ну а вы, барон, могу я что-нибудь сделать для вас? — Тон его был достаточно любезным, однако некоторые нотки ясно дали де Малфорсу понять, что оружейник — царь и бог в своем маленьком владении и он не допустит дальнейшего нарушения мира.

Меч нырнул обратно в ножны.

— Разумеется. Я шел к тебе отдать в починку разорвавшуюся упряжь, когда на меня набросился этот безумный.

Мастер Хью покачал головой, сочувственно цокая:

— Сейчас на молодежь нет никакой управы. Ему нужно отправиться в Крестовый поход. Это поохладит его пыл. Тем не менее, сэр, вы, похоже, преподали ему урок.

Поскольку ссадина на щеке барона бросалась в глаза не меньше, чем синяки Жиля, последнее замечание было спорным, однако ожидать от юноши заказа в ближайшие несколько лет не приходилось, в то время как барон был отменным покупателем. Улыбаясь, мастер Хью увлек его в глубины своей мастерской.

— Теперь меня мучает вопрос, — заметила Беренгария, с удовлетворением наблюдая, как двое дюжих работников укладывают поверженного Жиля на носилки, — в какой переделке этот громадный, грубый зверь имел неосторожность порвать свою упряжь?

Обе подумали о воинственном управляющем королевы и улыбнулись.

— Жиль совсем мальчик. Кто бы мог подумать, что в нем проснется такой лев? Он хочет отправиться с нами за море. Возьмем его? — Иден чувствовала себя обязанной юноше, который с таким рвением кинулся получать и наносить удары ради нее.

— Наверное, придется, — согласилась Беренгария. — Иначе в один прекрасный день мы наткнемся на него, прячущегося где-нибудь среди припасов, и их может уже не хватить на обратную дорогу.

Глава 3 КОРАБЛЬ НА СИЦИЛИЮ

Март 1191 года

Большая раскрашенная галера разрезала носом серые, негостеприимные воды, напоминая плывущую по волнам празднично расцвеченную шумящую площадь. Моряки и солдаты выстроились в яркие голубые бастионы на носу и корме, шумные мальчишки-оруженосцы устроились рядом с мачтой, под знаменами с леопардами и лилиями и белыми парусами с огромным красным крестом. По всей палубе, словно разноцветные колосья, развевались вымпелы, прикрепленные к древкам копий. Лошади выражали недовольство ситуацией, в которой они оказались, издавая в стойлах жалобное ржание, а когда стихал ветер, жилистые гребцы подбадривали себя гимнами и военными песнями. Гребцы не были сервами, это были свободные люди, добровольно отправившиеся в Крестовый поход и теперь весело выполнявшие свою каторжную работу.

Королева и ее дамы устроили на палубе маленький двор, наполненный трепетом развевавшихся вуалей, смехом и беспрестанной болтовней. Мир медленно качался вверх и вниз, наклонялся то вправо, то влево. Покачивание нравилось Иден — оно расслабляло и успокаивало. Это было похоже на качели, которые сделал ей отец, привязав веревку к толстому суку старой яблони; галера, в которой они плыли, тоже представлялась ей огромными качелями. Иден сделала себе постель из ковров и шкур сбоку от лестницы на носовую палубу, и там, убаюкиваемая равномерным движением, она часто грезила о тех далеких временах, о мягких руках и ласковом смехе своей матери, об отце — гордом, нетерпеливом, подвижном, передвигавшемся в основном верхом, и о Стефане, каким он пришел к ним в первый раз — высокий, стройный, нервный, словно жеребенок. Ночью, в темноте, крепко прижавшись к принцессе, на широкой деревянной кровати, скрипевшей всеми сочленениями, она не предавалась мечтаниям, а засыпала сразу, как ребенок, и просыпалась каждое утро со все возраставшим ощущением неотвратимости судьбы. Она была счастливой и уверенной, надежда окрыляла ее. Беренгария, увы, не могла так же наслаждаться путешествием. Почти сразу после того, как любимые белые утесы стали отдаляться и корабль отправился в плавание, морок и дурнота морской болезни навалились на нее и держали в цепком плену на протяжении всего путешествия. Иден была полна сочувствия; когда она ухаживала за принцессой, осторожно убирая слипшиеся от пота черные волосы с горячего лба, она думала про себя, что хуже тошноты может быть разве что зубная боль.

Только после трех кошмарных недель галера медленно вошла в воды Средиземного моря. Трюм, полностью загруженный королевским скарбом: мешками с провизией, бочками с вином и водой, сундуками с одеждой, казной и оружием, — приобрел кислый запах, уничтожить который было невозможно даже самым тщательным отдраиванием скрипучих просмоленных досок. Королева, как и Иден и большинство других дам, приспособилась ночевать на палубе, хорошенько завернувшись в шкуры и шерстяные ковры. В конце концов даже измученная Беренгария была вынуждена к ним присоединиться. При этом она, к собственному изумлению, не умерла от дискомфорта, но, наоборот, час от часу чувствовала себя все лучше, румянец начал постепенно возвращаться на ее щеки. Тошнота совсем исчезла, и она уже могла съедать небольшие порции свежеприготовленной птицы, захваченной в плавание с этой целью, и запивать их крепким, терпким красным вином, которое было доставлено на борт в большом порту Лиссабона.

И теперь, лежа под черным пологом небес, под незаметно плывущими звездами, две девушки вели между собой тихие беседы; их капюшоны были надвинуты на глаза, дышали они отрывисто и неглубоко, пытаясь перебороть холод. Неподалеку беспокойно ворочалась леди Алис, что-то бормоча и тихонько вскрикивая во сне. Уже, наверное, в сотый раз Беренгария проговорила:

— Если бы я понравилась ему хоть капельку! Я не говорю о любви. Любви ждать не приходится. Но моя жизнь была бы гораздо отраднее, если бы он относился ко мне с симпатией и считал бы меня своим другом.

— Ты слишком скромна и набита глупыми сомнениями, — шепотом ответила Иден, опасаясь разбудить кого-нибудь из дам или, Боже упаси, королеву Элеонору. — Я думаю, он привяжется к тебе, ты так непохожа на него, а ведь, как говорят, противоположные характеры легче сходятся: твоя кротость смягчит его неприступность, его энергия будет черпаться из твоей безмятежности. Вы отлично подойдете друг другу. Я в этом уверена.

Принцессу вполне устраивала такая перспектива.

— А у вас со Стефаном тоже было так? — спросила она нерешительно. — Я убедилась в твоей силе и не могу представить, что он может быть еще более сильным. Но при этом, я знаю, ты не только любишь, но и уважаешь его.

Иден вздохнула. Ее лицо было скрыто капюшоном, но принцесса почувствовала ее улыбку, когда она ответила:

— До некоторой степени — да, мы подходили друг другу, хотя и не так, как, по-моему, подходите друг другу вы с королем. Стефан был умнее меня. Он был замечательным мечтателем, он всегда знал, каким должен быть мир и каким должен быть он сам, или я, или что угодно. Он воспринимал мир так, как учил Христос, и работал на благо мира — не щадя себя. Это нелегкий путь. И этот путь привел его в Иерусалим.

Послышалась ли в ее тихом шепоте легкая горечь? Беренгария не была уверена. Но когда Иден заговорила вновь, от горечи не осталось и следа:

— Я знаю, что он не принял бы Крест, если бы не был абсолютно уверен в правильности своего выбора и не познал бы истинного значения и красоты Креста. Случилось то, что должно было случиться, — закончила она, но на этот раз принцесса отчетливо расслышала сомнение в ее голосе. Стефан желал уйти, захочет ли он вернуться?

— Если Господь хотел, чтобы Стефан отправился в Иерусалим, наверное, он хотел и этой твоей поездки! Ты рассказала мне о случае в часовне Хоукхеста, и я уверена, что все у тебя будет хорошо: ты найдешь Стефана, и он поймет, что ему пора возвращаться.

— Надеюсь! — шепот прозвучал натянуто. — Но что мне делать, если он откажется?

До этой минуты она не позволяла себе усомниться — это могло бы помешать ее поискам. Но теперь, плывя между небом и землей, далеко в Средиземном море, она в первый раз с дрожью ощутила, на что она осмелилась.

— Он не откажется, как же он посмеет? — успокаивающе проговорила Беренгария. — А если он все-таки откажется, я прикажу ему отправиться домой, ведь я его королева!

— Святой Луи! — раздался позади них полный страдания вопль. — Вы хотя бы немного представляете себе, как сейчас поздно! Вы не можете подождать со своими разговорами до утра?