Сергей Марков - Земной круг

• Название: Земной круг
• Автор: Сергей Марков
• Издательство: Современник
• Жанр: История
• Год: 1976

Книга С. Маркова «Земной круг» — это монументальное научно-художественное историко-географическое повествование. Основная линия повествования — эволюция представлений о географической изученности Сибири и Дальнего Востока, великие дела русских людей на крайнем северо-востоке Азии — раскрыта автором правдиво и художественно, на большой научной основе.

---

Калюмет — жезл мира

Осенью 1767 года креницынский штурман Михаил Крашенинников, выполняя приказ своего начальника, составил карту течения рек Камчатки от Нижне-Камчатского острога до Ключевской.

Это было крупным вкладом в дело освоения Камчатки.

Незадолго до этого Крашенинников начертил и карту Охотского побережья. В обоих случаях он подробно показывал остроги и поселения, устья рек, отдельные высоты и горные цепи.

Первая карта вскоре попала к Миллеру. Есть еще одна креницынская карта того времени, и вероятно, тоже работы Крашенинникова. Но она почему-то легла не на полки Архива иностранных дел в Москве, и даже не в миллеровские «Портфели» в доме, что на Вшивой горке, а очутилась в библиотеке Геттингенского университета.

Подобно тому, как Ломоносов когда-то держал совет с бывалыми груманланами, Креницын и Левашев совещались с камчатскими мореходами, лучшими знатоками Алеутских островов.

К экспедиции был причислен старый беринговец и открыватель Ближних островов Михайло Неводчиков. Он даже успел послужить подштурманом у Дудина-большого на боте «Гавриил» и вместе с ним приплыть в Большерецк. Неводчиков стал недомогать, и мореплаватели лишились ценного спутника. Но старый подштурман вместе с Тимофеем Шмалевым в 1767 году еще трудился над составлением карты Камчатки.

В числе промышленных людей, нанятых Креницыным, были Михайло Авдеев, Петр Анфилатов, Алексей Безруков, Степан Глотов, Леонтий Дружинин, Алексей Дружинин, Михайло Лебедев, Никифор Новоселов, Дмитрий Панков, Алексей Удачин, Алексей Хомяков, Василий Штинкиков, Иван Шеин.

С Креницыным и Левашевым отправлялись четверо толмачей — молодых алеутов. Принятые ими имена и фамилии указывали на то, кто именно вывез их на Камчатку. Алеутов звали Иван Степанов Глотов, Алексей Иванов Соловьев, Алексей Иванов Попов, Андрей Яковлев Шарапов. Все они в Нижне-Камчатске овладели русским языком и письмом, обучив в свою очередь русских алеутской речи.

Весна 1768 года прошла в подготовке кораблей к плаванию. Креницын взял у Ивана Синдта его галиот «Святая Екатерина», а открывателю острова Святого Матфея отдал «Святого Гавриила». На нем Синдт вскорости и отплыл в Охотск.

Корабельные мастера починили тупоносый гукор «Святой Павел». Сто тридцать шесть участников плавания стали грузить на суда муку и медные единороги, связки сушеной рыбы и мушкетоны, сухари и дрова, фальконеты и ячневую крупу. Бывалые камчатские мореходы крепили на палубах байдары; их было по одной на каждом корабле.

В июле галиот и гукор вышли из устья реки Камчатки, и волны Восточного океана понесли корабли к Командорским островам.

Вскоре Креницын и Левашев увидели остров Беринга — могилу командора. В этом печальном месте им удалось запастись живительной и чистой водой.

У острова Медного они встретились с кораблем, начальником которого был штурманский ученик В. Софьин. Он провел на Командорах две зимы, охотясь на морского зверя и делая съемку островов.

Одиннадцатого августа на море было очень пасмурно и ветрено. Напрасно Креницын с борта «Святой Екатерины» вглядывался в сумеречную даль — левашевского гукора нигде не было видно.

Через три дня показались острова Сигуам и Амухут, а двадцатого августа галиот входил в Умнакский пролив, где из воды выступал скалистый остров, издали похожий на трехмачтовый корабль. Флаг «Святой Екатерины» развевался на ветру; его клонило то в сторону Умнака, то к Уналашке.

Неизвестный алеут, — возможно, ученик мужика Кашмака, — подъехав на байдарке к галиоту, явственно произнес русское «Здорово». Но дальнейший разговор он все же вел только через толмача. Алеут осведомился, зачем приплыли русские и не станут ли они обижать здешних жителей. Петр Креницын заверил, что обид не будет: русские любят мир и ценят дружбу.

Тогда островитяне вручили гостям калюмет — длинный жезл, увенчанный крыльями совы. Креницын принял этот скипетр мира.

На третьи сутки у входа в пролив показался гукор Левашева. Он, видимо, миновал восточное звено Андреяновских островов, Акутан и зашел в пролив его северными воротами.

Оба корабля двинулись к Упалашке и, облюбовав одни из ее заливов, стали на якорь, чтобы набрать воды.

Двадцать третьего августа пришлый алеут сообщил тревожную весть о событиях на Кугалге и Акутане. Там убиты пятнадцать русских, что зимовали на Умпаке, а потом поехали для промысла к Акутану. Все это вскоре подтвердилось.

В тот же день корабли вышли искать заветный «остров» Аляску. Квартирмейстер Гаврила Пушкарев, находившийся на гукоре Левашева, первооткрыватель полуострова Аляски и менее удачливый искатель «Стеллеровой земли», горел нетерпением увидеть места, знакомые ему по плаванию на бичевинском корабле.

Уже 25 августа показался северный берег Унимака. Корабли вошли в Исанотский пролив и последовали вдоль побережья острова — мимо песчаных кос зловещего черного цвета, устьев рек, где воды проносились, гремя, по скалистому ложу, а лава вулканов местами подходила к самому морю. Началась опись Унимака, на что ушло пять дней.

Исанотский пролив был коварен. 30 августа гукор, на которым плыли Левашев и Пушкарев, затрещал по всем швам, очутившись на мели посредине пролива. «Святого Павла» удалось стащить лишь на следующие сутки.

Аляскинский пустой берег

Первого сентября Левашев и Креницын подошли к берегу Аляски. Две байдары устремились к нему. Осматривая «аляскинский пустой берег», исследователи на всякий случай выставляли вооруженный караул. Думая зимовать на вновь открытой земле, которую они все еще принимали за остров, мореплаватели искали пристойное для этого место. Они провели вместе еще три дня, идя на северо-восток от Унимака вдоль «острова со стоячим лесом».

Но морская буря вновь разлучила корабли храбрых открывателей. Креницын очутился снова в Исанотском проливе, против самого конца рога полуострова Аляски, который Иван Соловей по старинке мог бы назвать аляскинской Лопаткой.

Посоветовавшись со спутниками, Креницын решил зимовать на восточном краю острова Унимак. «Святая Екатерина» вошла в бухту, расположенную к югу от острого мыса, вдавшегося в пролив. В этих местах до берега Америки было рукой подать, иногда менее версты, как у мыса Исанотского.

Байдарщики отвозили людей на побережье Северной Америки, возвращались оттуда на корабль, с тем чтобы после передышки снова плыть к черным пескам Унимака.

Каменный пояс шел поперек острова. Один за другим к небу вздымались грозные огнедышащие великаны, над которыми царил Шишалдин в своем снежном шлеме.

На Унимаке пели двуручные пилы и стучали топоры. Из аляксинского леса и унимакского плавника люди строили себе зимние убежища.

Вскоре к зимовщикам прибыли на байдарах воины-аляскинцы. Русские пытались дарить «американцам» рукавицы, бисер, шапки. Аляскинцы в ответ пускали стрелы.

Что было делать в таких случаях?

Увидев Росски корабли,
Америка, не ужасайся,
Из праотеческой земли
В пустыни бегством не спасайся, —

призывал в те годы Сумароков, воспевая мирные стремления российских мореплавателей.

Залп из двух медных полуфунтовых пушек и фальконетов, произведенный с таким расчетом, чтобы ядра пролетели над головами нападающих и упали в море, — лишь к этому смог, как к крайней мере, прибегнуть Креницын.

Но поневоле пришлось усилить караулы, особенно когда люди «Святой Екатерины» отправлялись на американский берег, где проводили недели по две. Они голодали и холодали, но, несмотря на это, никогда не обижали «американцев».

Когда русские находили в пустых юртах связки сушеной рыбы, голодные люди брали ее, но взамен оставляли красное сукно, цветной бисер и иглы.

Бродя по Аляске, исследователи убеждались в правильности сведений, сообщенных об этой стране лет пять назад. Они своими глазами видели ее богатства — морского зверя в водах, а на суше — диких баранов, оленей, лисиц, горностаев, медведей.

Полной истории всех этих исследований нет до нашего времени. Такие люди, как штурман М. Крашенинников, вели дневники. Его «Журнальная записка» значится в описях Московского архива Министерства иностранных дел.

С Креницыным был даже неизвестный художник. Выполненные им аляскинские рисунки хранились в бумагах 1768 года, под № 598, в секции X, в Военно-ученом архиве Главного штаба[279].

«Святая Екатерина», с покрытыми инеем и льдом бортами, стояла на берегу бухты у Исанотского пролива. Жерла корабельных пушек смотрели в сторону моря. А в холодных юртах со щелями шириною в палец лежали цинготные люди.

В гавани Святого Павла

Что же делал Михаил Левашев, которого Креницын потерял из виду 5 сентября 1768 года?