Виктория Холт - Соперница королевы

• Название: Соперница королевы
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Клуб Семейного Досуга
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9910-1221-8

Любовный треугольник — это всегда интрига. Однако когда вершина его — королева Англии, а раскаленные любовные страсти переплетаются с суровыми историческими событиями XVI века, это имеет порой трагические последствия.

Преданность и коварство, любовь и ненависть, всепоглощающие материнские чувства и жестокость, неуемная жажда власти — все уживается в главной героине книги, в удивительной женщине, сопернице королевы.

---

Елизавета рыдала. Ее Милый Робин не должен волноваться. Она приказывает ему не умирать, потому что потерять его выше ее сил. Могу себе представить, какими страстными взглядами они обменивались. И он, разумеется, не умер. Он всегда выполнял ее приказы.

Елизавета тоже осталась верна себе. Роберта она простила, но приказала доставить к ней Норфолка. Норфолк был схвачен и брошен в Тауэр. Мы все были уверены, что Норфолк лишится головы, но Елизавета не спешила со смертным приговором. А потом вообще освободила герцога с условием, что он не будет покидать своих владений. Однако Норфолк, похоже, сам упорно стремился на плаху. Говорят, что само имя королевы Шотландии очаровывало мужчин. Наверно, так оно и было, ибо Норфолк никогда не видел Марию. Возможно, его заинтриговала королева, изменявшая мужу и подозреваемая в убийстве. Наверняка известно лишь то, что вскоре он снова оказался в заговоре Ридолфи.

Ридолфи был флорентийским банкиром, который задумал захватить Елизавету, посадить на трон Марию, предварительно выдав ее замуж за Норфолка, и сделать Англию католической страной. Этот заговор изначально был обречен на провал. Были схвачены несколько агентов заговорщиков. Их подвергли допросу и пыткам, где выяснилось участие в заговоре Норфолка. Теперь он был обречен. Уильям Сесил, теперь лорд Берли, настойчиво твердил королеве, что герцога уже нельзя прощать. На этот раз его поддержал и Королевский совет, и Палата общин.

Елизавете всегда было трудно подписывать смертные приговоры. На этот раз из-за сильного расстройства она заболела одной из своих загадочных болезней. Она жаловалась на резкие и невыносимые боли. Эти боли могли объясняться воздействием яда. В свете недавно открытого заговора опасались, что Елизавету отравили, но это оказалось не так. Может, подписывая смертные приговоры, королева вспоминала свою мать, Анну Болейн, не знаю… Но совершенно точно одно — Елизавета не хотела ничьей смерти, даже если опасность угрожала ее собственной жизни.

Министры королевы полагали, что это прекрасный случай избавиться заодно и от Марии, которая также была замешана в заговоре, но Елизавета и слушать не захотела.

В конце концов она все же подписала смертный приговор Норфолку. По случаю его казни пришлось сооружать новый эшафот, поскольку за прошедшие годы правления Елизаветы голов еще никому не рубили.

И все это произошло во время моего изгнания.

* * *

Уолтер уехал в Ирландию с большими планами по колонизации Ольстера, но вскоре вынужден был признать, что у него ничего не вышло, и вернулся в Англию. Однако он не сдался окончательно. Посоветовавшись с королевой и ее министрами, он снова отправился в Ирландию, чтобы попробовать еще раз.

Он хотел, чтобы я поехала с ним, но я отказалась, сославшись на детей. Ехать в дикую страну, где нет никаких удобств? Ну нет, тем более что я не сомневалась в очередном провале планов Уолтера.

И правильно сделала, поскольку пока Уолтер был в Ирландии, королева сообщила мне, что я могу вернуться ко двору.

Моей радости не было предела. Моему сыну Роберту было уже восемь лет, а Уолтеру шесть. Девочки подросли, но еще не достигли того возраста, когда уже нужно подыскивать им мужей.

Ах, как вовремя! Я попала сразу на празднества в Кенилворте, ознаменовавшие начало моей новой увлекательной жизни. Я была уже не молода. Мне было тридцать четыре, и в замке Чартли я остро чувствовала, что жизнь проходит мимо.

Возможно, поэтому я с головой окунулась в водоворот придворной жизни, не задумываясь о том, куда это может привести. О, я была в изгнании слишком долго, но это, по крайней мере, показало, что я не могу забыть Роберта Дадли, а мои отношения с королевой только добавляли хмель в вино придворной жизни.

Я ничего не хотела так сильно, как страстной любви Роберта и соперничества с королевой. Раз вкусив остроту этих ощущений, я уже не могла жить полноценно без них, невзирая на все последствия. Мне хотелось доказать Роберту — а может, даже и королеве, — что я привлекаю его гораздо больше, чем царственность Елизаветы.

Я ступила на опасную дорожку, но мне было все равно. Я снова хотела жить полной жизнью и была уверена, что знаю, как найти то, что хочу.

Кенилворт

Замок Кенилворт, где он (Лестер) на двенадцать дней разместил своих гостей: королеву с ее придворными дамами, сорок графов и семьдесят родовитых лордов…

Де ла Мот Фенелон, французский посол

Часы ни разу не пробили, пока Ее Величество находилась в замке, а стрелки на них постоянно указывали на два часа…..Фейерверки были роскошными, пылающие стрелы рассыпались в черном небе… потоки огненных искр и молний освещали все вокруг и отражались в воде…

Роберт Лейнхэм, о праздновании в Кенилворте

Я должна была присоединиться к королеве в Гринвиче, поэтому отправилась туда по реке, на двухпалубной прогулочной барке. Меня ошеломили шум и гам лондонской жизни и тот факт, что я наконец-то к ней вернулась. Река как всегда была самой оживленной транспортной артерией страны, изобилующей самыми разными судами. В основном все они шли по направлению к дворцу. Среди них особо выделялась роскошная прогулочная барка лорда-мэра, окруженная более мелкими судами его свиты.

Гребцы в ливреях с серебряными галунами искусно маневрировали среди более неуклюжих судов. Они посвистывали, напевали и окликали друг друга. В одной из барок сидела девушка, возможно, дочь лодочника. К восторгу гребцов и пассажиров, проплывающих мимо суденышек, она играла на лютне и сильным, немного хрипловатым голосом пела старинную песню «Налегай на весла, Норман». Это была типичная для лондонской реки сцена.

Я была на подъеме, в предвкушении придворной жизни. Я обещала себе, что буду сдержанна на язык, — хотя Елизавета иногда и поощряла острое словечко, — и что бы ни случилось, меня больше не отправят в изгнание. Я буду осторожна с ее фаворитами, такими мужчинами, как Хинидж, Хэттон, граф Оксфорд и в особенности граф Лестер.

Прошло восемь лет с тех пор, как я была при дворе и, конечно, изменилась, но думаю, в лучшую сторону. Разумеется, теперь моя красота была более зрелой. Я родила несколько детей, но тем не менее знала, что мужчины находят меня даже более привлекательной, чем прежде. Но одно я решила совершенно твердо — больше не позволю себя бросить. Конечно, я понимала, что Роберт поступил так только из-за королевы. Никакая другая женщина не смогла бы забрать его у меня. Но все-таки мое женское тщеславие было уязвлено, и в будущем, — если, конечно, у нас с Робертом есть будущее, — я дам ему понять, что такого больше не позволю.

Была весна, и королева как всегда в это время года переехала со всем двором в Гринвич, чтобы наслаждаться на природе первыми теплыми днями. К ее приезду дворец украсили и освежили. В покоях, отведенных для фрейлин королевы, меня встретили Кейт Кэри, леди Ховард Эффингем, Анна, леди Уорвик, и Катерина, графиня Хантингдон. Кейт была сестрой моей матери и, соответственно, кузиной королевы. Анна была замужем за братом Роберта Эмброузом, а Катерина приходилась родной сестрой Роберту.

Тетя Кейт, обняв меня, сказала, что я прекрасно выгляжу и она очень рада видеть меня при дворе.

— Тебя так долго не было с нами, — сказала Анна с недовольной гримаской.

— Она провела эти годы с семьей и, судя по всему, не напрасно. Теперь у нее есть чем гордиться, — ответила тетя Кейт.

— Королева часто вспоминает тебя, — вставила Катерина. — Правда, Анна?

— Конечно. Она не раз говорила, что в юности Леттис была одной из самых красивых дам при дворе. А вы же знаете, как королева любит окружать себя людьми приятной внешности.

— И я ей так нравилась, что она отправила меня в ссылку на восемь лет, — напомнила им я.

— Она считала, что ты нужна мужу и не хотела забирать тебя у него.

— Именно поэтому она снова посылает его в Ирландию?

— Тебе следовало бы поехать с ним, — сказала тетя Кейт. — Негоже надолго отпускать мужа одного.

— Ничего, — отмахнулась я. — Уолтеру это только на пользу.

Катерина засмеялась, но тетя Кейт оставалась серьезной.

— Леттис, девочка моя, — сказала она. — Не вздумай сказать подобное при королеве. Она очень не любит легкомысленного отношения к браку.

— Удивительно, что при таком серьезном отношении к браку она избегает его.

— Не нам судить об этом, — отрезала тетя Кейт. — Завтра на ужине ты будешь одной из придворных дам, пробующих блюда королевы. Она наверняка захочет поговорить с тобой. Ты ведь знаешь, Елизавета всегда готова отбросить церемонии за столом.

Я понимала, что тетя предупреждает меня об осторожности. Я не была при дворе восемь лет, а это означало, что я чем-то сильно задела королеву, ведь она была очень снисходительна к своей родне, особенно по линии Болейн. С Тюдорами Елизавета держалась построже, поскольку с ними надо было быть начеку, а среди Болейнов никто не претендовал на трон и они были счастливы теми королевскими милостями, которыми любила осыпать их Елизавета.