Юлиан Семенов - Кто дерзнет сказать, что солнце лживо

• Название: Кто дерзнет сказать, что солнце лживо
• Автор: Юлиан Семенов
• Жанр: История

---

- Рассказать о себе? Компаньеро Семенов, о себе я сейчас рассказывать не буду. Я лучше расскажу о наших болячках - их немало, и они поучительны. Но времени у меня сейчас в обрез: я должен написать статью для "Правды", подготовить речь на праздновании пятидесятилетия компартии, набросать передовицу для "Сигло". В первое же "окошко", которое у меня будет, мы обязательно увидимся. Я позвоню, или ты позвонишь, заходи ко мне, посидим и обо всем поговорим подробно и без спешки. А пока тебе помогут члены ЦК Володя Тейтельбойм и Хулиета Кампусано. (Через полтора года товарищ Корвалан будет схвачен хунтой; весь мир подымется на защиту этого замечательного коммуниста.)

...Сенатор Хулиета Кампусано - секретарь ЦК и член Политической комиссии. Здесь, в международном отделе, всегда лежит кипа новых газет, здесь можно услышать самые последние новости. В международном отделе работают двое товарищей, которые кончили Университет дружбы народов в Москве. Эта комната во время пребывания в Чили стала моей самой любимой и дружеской.

Возвращаясь домой через Европу, я остановился в Париже и, сняв маленький номер в меблирашках Латинского квартала, написал для газеты репортаж об этих трех днях, проведенных в штабе чилийских коммунистов:

"...Каждое утро в семь часов мальчишка - продавец газет пробегал под моим окном и высоким, пронзительным голосом выкрикивал важнейшие новости, напечатанные в номере:

- Правые требуют отставки министра-социалиста Тоа! Правые провалили бюджет! Забастовка правых радиостанций и телевидения! "Фашизм не пройдет!" говорят коммунисты!

Да, те недели в Чили были тревожными. Правые силы начали прибегать к саботажу; активизировалась деятельность фашистской организации "патриа и либертад"; молодчики из буржуазных семей, организованные в штурмовые отряды по гиммлеровскому образцу, уезжают в горы и там проводят учебные стрельбы; в консульском отделе посольства США выстраиваются очереди - томные матроны с ухоженными детишками улетают на север.

Но именно в те дни вся страна отметила как всенародный праздник пятидесятилетие компартии. Именно в те дни еще шире развернулись мероприятия по проведению в жизнь аграрной реформы; все большее и большее количество рабочих привлекается к управлению национализированными предприятиями.

В стране происходит поляризация сил; каждый чилиец сейчас стоит перед выбором - или страна пойдет по новому пути, или ее отбросят назад, к олигархии и национальному предательству.

Я пишу этот репортаж и вспоминаю январское солнце над Чили. Оно было сухим и обжигающим. Оно калило медные, с зеленью, плиты, на которых были отлиты названия банков; оно загоняло пешехода в жаркую тень, которую образовывали черные полотнища над витринами, и только завсегдатаи кафе "Гаити", где подают лучший в городе кофе, неторопливо вышагивали по солнцу.

Сантьяго - странная столица. Центр - средоточие министерств, банков, фирм, магазинов - похож на мощный североамериканский город: улицы прорублены прямо и ровно, бескомпромиссно по отношению к творчеству архитектора. Никаких излишеств: мрамор, стекло и алюминий - бизнес не нуждается в атрибутах изящного. За ним как-то без всякой подготовки резко начинаются блоки двух-трехэтажных домов, а уже потом город делится на два враждующих лагеря: на район буржуазии Барри Альто и на трущобы, скопления жалких лачуг.

Как раз на границе делового центра и пыльного, старого района жилых кварталов, на улице Театинос, в двухэтажном доме No416 находится ЦК Коммунистической партии Чили. Здесь всегда людно, шумно, приветливо, демократично. Я провел здесь много дней, повстречал многих людей, ставших моими друзьями; здесь я понял, отчего "компаньерос коммунистас" пользуются таким большим и заслуженным авторитетом в Чили.

...Товарищ Хулиета Кампусано вся в движении. То ее увидишь в большом зале пленумов, где сейчас расположились рабочие из Чукикаматы, актеры из Театра университета, нефтяники из провинции Магальянес; то она в небольшом кабинетике Генерального секретаря КПЧ товарища Луиса Корвалана; то она поит чаем малышей (их много в здании ЦК, так как родителям не с кем оставить их дома, и дети устраивают свои шумные, веселые игры на возвышении, возле трибуны); то она, присев на краешек стула, разговаривает по телефону с районными комитетами партии. Громадноглазая, седая, она становится юной, когда улыбается "компаньерос" а улыбается она часто, и улыбка у нее полна нежности и большой человеческой любви к своим товарищам.

Она многое помнит, компаньера Хулиета. Она помнит, как пятьдесят лет назад был арестован ее отец и как рабочие Токопилья помогали ее матери, неграмотной прачке, бороться за освобождение отца, и как они добились его освобождения. Отец оказался в черных списках, и пятнадцатилетняя девочка пошла работать. Она получала восемьдесят песо, а за квартиру надо было платить шестьдесят. Мать плела соломенные шляпы, а отец пытался найти медь на маленьком руднике. Девочка кормила семью и слушала, как говорили о будущем друзья ее отца, коммунисты. А когда был организован "Союз свободной молодежи", Хулиета была делегирована на первый съезд в Сантьяго. Мать, узнав об этом, запретила ей уезжать к безбожникам, в город. Хулиета отправила записку отцу на рудник. Он прислал ей ответ: "О таких делах, как твое, разрешения ни у кого не спрашивают". Хулиета поехала в Сантьяго. Потом началась работа в партии. Хулиете приходилось несколько месяцев служить, чтобы скопить денег для семьи, а потом она снова посвящала себя целиком работе в партии.

- Знаешь, - говорит она, - у меня тогда появилась любовь к партии. Не уважение, не преданность или благодарность, а именно любовь. Знания и опыт пришли позже, они лишь укрепили эту мою любовь.

Тогда в стране царствовала ложь во всем; когда от голода в горах умирали дети, первые страницы газет пестрели броскими заголовками о поединках боксеров; когда в тюрьмы бросали борцов за свободу, на улицах устраивались шумные карнавалы; когда тупые правители обрекали Чили на отсталость и нищету, проводились конкурсы красоты. И лишь коммунисты тогда говорили правду народу несмотря на тюрьмы, издевательства, террор. А людей, которые всегда и всюду говорят правду и борются за нее, нельзя не любить.

В Кокимбо партия тогда была в подполье, потому что американцы, хозяева медных рудников, объявили коммунистов вне закона. Чилийская земля там не принадлежала чилийцам, и жили они по вашингтонским законам. Было принято решение дать бой чужеземным монополистам и вывести партию из подполья, чтобы голос правды стал громким. Хулиета предложила:

- Товарищи, я одна, у вас дети. Так что давайте не будем спорить: то дело, которое мы решили сделать, буду делать я.

И коммунисты провели первомайский митинг, и флаг коммунистов понесла Хулиета Кампусано, и полицейские не решились в нее стрелять, и коммунисты в тот день вышли из подполья. Все ведь так просто - надо, чтобы был первый, кто сможет пойти под пули, - другие пойдут следом. В 1944 году Хулиету избрали членом ЦК. А в 1947 году, в годы "холодной войны" и террора, её арестовали.

Она тогда ждала ребенка. Там, в тюрьме, родилась ее дочка, Долорес Ампаро. Десять месяцев Хулиета была под домашним арестом, ждала ссылки в далекий лагерь "Ультима эсперанса" ("Последняя надежда"). Товарищи смогли переправить ее в надежное убежище в провинцию.

А в 1965 году она стала сенатором. Политические противники выступали на предвыборных собраниях: "Женщина принесет несчастье рудникам!" Хулиета отвечала:

- Когда я работала здесь, на этих рудниках, которые принадлежали американцам, несчастий не было, а сейчас будут?!

Секретарь ЦК КПЧ, член Политической комиссии, сенатор Хулиета Кампусано не сидит на месте...

- Компаньеро, с тобой хочет говорить министр. Хулиета, тебя ждут ребята-художники из агитбригады Рамоны Парра. Товарищ, на проводе "интенданте" Пуэрто-Айсена. Компаньеро, в девять у тебя встреча на заводе, а туда на автобусе добираться не меньше часа...

(Через полтора года хунта начнет охоту за этой замечательной женщиной, которую знают в Чили все и все - кроме бандитов - любят.)

Товарищ Рохас, член ЦК, журналист, высок, кряжист, черноволос и похож скорее на южного украинца. Он и говорит-то неторопливо, обстоятельно, точно отливая свои мысли в слова, формуя их емко, как литейщик плавку,

- Правительство Народного единства - первое революционное правительство в Чили. Оно выступает против олигархий, империализма, за народную, демократическую революцию; оно поведет Чили по пути к социализму. Ядро левого блока - союз коммунистов и социалистов. Вокруг этого блока объединяются все левые силы. Оппозиция далеко не вся едина и одинакова. Есть оппозиция демократическая, уважающая законы страны, а есть "патриа и либертад", националисты - чисто фашистская оппозиция; есть правые христианские демократы, возглавляемые Фреем. Чтобы было ясно, кто такие националисты, я назову Харпа, их лидера. Во время войны он носил свастику и был одним из руководителей чилийской НСДАП. На кого опирается эта фашистская оппозиция? На крупных латифундистов, среди которых много нацистов, на крупных торговцев. А за спиной у них - ЦРУ, американская разведка. Перед выборами правые развернули в газетах и на телевидении "кампанию страха": "Бойтесь Альенде, бойтесь Народного единства, бойтесь коммунистов!" На страницах газет появились фотомонтажи: напротив президентского дворца "Ла Монеда" - краснозвездный танк. Почерк был старым, известным. Левые смогли заполучить документы в фирме "Андальен": это были чеки на деньги, выписанные в США, и инструкции ЦРУ, как проводить антикоммунистическую кампанию. Эти документы были опубликованы в бюллетене палаты депутатов; директор фирмы "Андальен" бежал за границу и продолжает шуметь оттуда... Да, фашисты сейчас поднимают голову, это верно. Но ситуация теперь иная, поскольку в правительстве представлены народные силы, которые хорошо помнят лозунг: "Но пасаран!" Главная проблема? Экономика! Наш доход от экспорта - семьсот тысяч долларов. Больше половины этой суммы приходится выплачивать ежегодно нашим кредиторам. Есть ли резервы? Есть! Главные резервы - это рабочий класс и увеличение производительности труда. Производство тяжелой индустрии в 1971 году возросло на двенадцать процентов! А в 1970 году всего на полпроцента. Рывок? Бесспорно! Мы достигли этого за счет скрупулезного использования всех мощностей, всех резервов индустрии.