Юлиан Семенов - Кто дерзнет сказать, что солнце лживо

• Название: Кто дерзнет сказать, что солнце лживо
• Автор: Юлиан Семенов
• Жанр: История

---

(Проблема машинной индустрии, которая врывается в жизнь народов, требуя от них подчинения своему неумолимому ритму, - сложная проблема.)

Пока мы летели. Нольберто успел рассказать, что студенческая проблема в Пунта-Аренас стоит довольно остро.

- Мне сорок лет, - говорил он, - и я не ретроград. Я сам топал ногами и улюлюкал проклятой профессуре. Но я топал ногами, добиваясь большего объема знаний. А чего сейчас хотят наши ультралевые студенты? Они требуют самоуправления. Ладно, согласен. Будем править на паритетных началах. Ректор и студенческий совет. Но они требуют права сдавать переэкзаменовки сколько угодно раз. А у нас закон - больше трех раз переэкзаменовку не сдавать. А они хотят иметь право пересдавать хоть пять раз. "Нам важен, - говорят студенческие ультралевые лидеры, - не сам процесс экзамена, а собеседование с профессором, когда мы выясняем взаимные позиции". Сначала выучиться надо, а потом выяснять позиции. Революции требуются способные и работящие парни, а не крикуны. Я поддерживаю тех студентов на Западе, которые выступают против всей существующей там системы просвещения. Сколько им приходится платить за учебу! Никто им не помогает, нет общежитии, никто не гарантирует им работу. А мы ведь - только сдавай экзамен - сразу же берем на работу, платим большие деньги, даем огромное поле деятельности. У нас отчаянный голод в кадрах технической интеллигенции. ...На аэродроме в Пунта-Аренас к Нольберто бросился красивый высокий парнишка в костюме хиппи. Нольберто похлопал мальчишку по плечу, мальчишка похлопал по плечу Нольберто.

- Это мой сын, - горделиво пояснил Нольберто. - Он кончил девять классов и летит поработать на Огненную Землю. Пусть приобщается к рабочему классу, это поможет ему в дальнейшем.

Когда мы ехали с аэродрома, "международный шеф ЭНАП" Виктор, дремавший в углу машины, вдруг открыл глаза, закурил, грустно посмотрел на меня и спросил:

- Хулиан, что такое брак?

- Удачный брак - это затянувшийся диалог счастливых собеседников.

- Ничего подобного, - сказал Виктор, - брак - это вынужденное объединение, для того чтобы вместе, изрядно поднадоев друг другу, готовиться к смерти, не страшась одиночества.

- Что так безнадежно?

- Э, - он махнул рукой, - она ушла от меня, и я, чтобы не сойти с ума, залез с головой в работу. Ненавижу поездки с аэродрома: в это время - себя не обманешь - лезут в голову всякие мысли. Сейчас засяду в кабинете, приглашу людей, начну работу, и все отойдет.

На углу авениды Колон я попрощался с Виктором и Нольберто. Минут десять ждал машину - за мной обещал приехать один из руководителей производства ЭНАП, сеньор Акилес. Я посмотрел на указатели: проспект Колумба и улица Магеллана; по-испански звучит: "Авенида Колон" и "Калье Магальянес".

"Запомни это, - сказал я себе, - запомни это, бородатый дурак: на Огненной Земле ты стоял между Колумбом и Магелланом. Загадай на новую книгу - должно получиться..."

Акилес сразу же напомнил мне Испанию: он был одет по-испански модно; он говорил по-английски, но с испанским шиком; роскошный итальянский автомобиль он вел с испанской смелостью, обгоняя другие машины со скоростью, приближавшейся к космической.

- Ты похож на сибирского бандита, - сказал мне Акилес, улыбнувшись. Такой же бородатый.

- А ты похож на томного испанского гранда, - ответил я, - такой же модный.

- А я и есть гранд. Вернее, из породы грандов.

- Кто же тогда сеньор по партийной принадлежности? - сдержанно спросил Хосе.

- Чтобы по-настоящему быть полезным родине, сейчас нужно быть с Народным единством.

Мы заехали в дом Акилеса. И в Испании, и здесь, в Чили, я подметил, что иберийцы и их потомки не очень-то любят показывать то, что находится за стенами их дома. Видимо, это пришло к испанцам от арабов. (В Испании и по сей день популярен мавританский стиль. От арабов - через испанцев - к индейцам, вот она, общность и диффузность мировой культуры!)

С виду домик Акилеса совсем крохотный. Он открыл дверь, пропустил нас вперед. Мы поднялись по сосновой, пахучей лестнице на второй этаж и попали в громадный пятидесятиметровый холл, отделанный черным дубом. Жена Акилеса толстенькая, смешливая хорватка, спросила, смотрел ли я сегодняшнюю газету:

- Там напечатана статья о вашем приезде в Пунта-Аренас.

Я ответил, что газету еще не видел.

- А сколько газет в Москве? - спросила она. Я ответил, что газет в Москве что-то около двадцати, если считать и ведомственные.

- А какой тираж?

- Наверное, миллионов тридцать.

- В год?

- В день.

Женщина прыснула со смеху, не поверив мне, и ушла на кухню готовить сандвичи.

- Странная реакция сеньоры, - заметил Хосе. - Неужели она не верит Хулиану?

- Женщина должна оставаться женщиной, иначе мы целиком станем "подкаблучниками". Помните Маркса: "Более всего я ценю в женщине ее слабость".

- Тем не менее, - сказал Хосе, - Хулиан был прав, тираж газет в Москве действительно немыслимый.

- Простим сеньору и подкрепимся, - сказал Акилес. - Все-таки дорога на Рио-Верде не близкая, и нам предстоит отмахать километров восемьдесят. Значит, вернемся поздно ночью, все рестораны будут уже закрыты.

Подкрепившись, мы выехали в Рио-Верде - после победы Народного единства здесь был организован первый в Патагонии агрокооператив. Бывший хозяин латифундии англичанин Бернардо де Брюни здесь почти никогда не бывал. Управляющий перечислял ему в Лондон и Биарриц миллионные прибыли - этим кончалась связь де Брюни с "родиной".

Вице-президент кооператива Мануэль Варгас повел нас осматривать хозяйство. "Повел" - это относительно: на двух машинах мы проехали по длинным узеньким дорожкам между полями.

Варгас давал пояснения:

- У нас семнадцать тысяч гектаров земли, но обработанной и вспаханной всего две тысячи семьсот гектаров. Собираемся вспахать еще две тысячи. Нужны тракторы. С тракторами пока трудновато. Главное наше богатство - это овцы. У нас их двадцать тысяч голов, шестьдесят лошадей и шестьсот коров. В этом году с каждой овцы мы взяли по четыре с половиной килограмма шерсти, всего получили восемьдесят тысяч килограммов, которые отправили в Лондон на "шерстяную" биржу. Это - золото, реальное золото... Раньше заработная плата крестьян составляла тысячу шестьсот эскудо, теперь - две двести. Зарплату мы повысили за счет продажи большого количества овец. Раньше у нас было двадцать две тысячи овец, но мы решили, что, повысив зарплату, мы создадим материальный стимул и к следующему году сумеем перевыполнить все наши планы.

- У вас есть агроном, ветеринар?

- Нет, КОРА (Организация по проведению земельной реформы) хотела прислать нам администратора, чтобы он управлял производством. Но мы на общем собрании членов нашего кооператива решили от администратора отказаться.

- А трактористы у вас есть?

- Нет.

- Допустим, вам дадут тракторы. Кто же будет на них работать?

- Пригласим тракториста.

- Как вы будете оплачивать его работу?

- Это решит ассамблея. Вообще-то, тракторы решат будущее нашего кооператива. Так считает ассамблея.

(Чилийцы, как и испанцы, очень любят титулы и термины. "Ассамблея" - это общее собрание из двадцати пяти человек, работающих в кооперативе.)

- Почему вы считаете, что главное для вас сейчас тракторы?

- Теперь мы с гектара имеем одну овцу, а со вспаханного гектара можем иметь пять голов. Вот и считайте: через год мы сможем иметь с двух тысяч заново вспаханных гектаров дополнительно десять тысяч овец.

Затем мы поехали смотреть дом, раньше принадлежавший латифундисту Бернардо де Брюни. Огромный барский особняк в английском стиле; аккуратно подстриженные газоны, круглые, диковинные кустарники. Дом стоит на самом берегу Магелланова пролива. Красота окрест неописуемая.

Я спросил Акилеса, какова, с его точки зрения, главная проблема нового кооператива. Он задумчиво ответил:

- По вашим вопросам я понял, куда вы гнули. Вы правы, Хулиан, главная проблема заключается в том, кто будет руководить работой. Нужна не только любовь к земле, нужны знания. Основной вопрос сейчас в том, чтобы кооператив смог сохранить такое количество шерсти, которое и в будущем устроит рынок в Лондоне. Кооператив ведь отправляет шерсть непосредственно на Лондонскую биржу, в "Кампо-204". Это их "биржевой код". Лондонская биржа прежде никогда не проверяла качество шерсти Бернардо де Брюни - оно было гарантировано столетиями. Рынок состоит из поставщиков и потребителей, давно знающих друг друга. Отношения складывались в течение веков. Упаси бог обмануть покупателя ворота биржи навсегда закроются перед Рио-Верде. Тогда кооператив лишится прибылей, а республика - золота, на которое можно купить тракторы.

...Зашли в огромный дом латифундиста. Сейчас здесь живут члены кооператива. В двух больших комнатах с камином, выложенным молочного цвета изразцами, поселился крестьянин Лауренсио с женой и тремя детишками. Раньше Лауренсио жил в шалаше. В прихожей он поставил маленькую печурку - жена готовит на ней обед.