Анна Масс - Писательские дачи. Рисунки по памяти

• Название: Писательские дачи. Рисунки по памяти
• Автор: Анна Масс
• Издательство: Аграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-7784-0423-6

Автор книги — дочь известного драматурга Владимира Масса, писательница Анна Масс, автор 17 книг и многих журнальных публикаций.

Ее новое произведение — о поселке писателей «Красная Пахра», в котором Анна Масс живет со времени его основания, о его обитателях, среди которых много известных людей (писателей, поэтов, художников, артистов).

Анна Масс также долгое время работала в геофизических экспедициях в Калмыкии, Забайкалье, Башкирии, Якутии. На страницах книги часто появляются яркие зарисовки жизни геологов. Эта книга «о времени и о себе».

Написана легким, изящным слогом. Будет интересна самому широкому кругу читателей.

---

Утром меня накормили жареной картошкой со свининой, дали мешочек с кедровыми шишками, и я вернулась в лагерь.

И вторую ночь я крепко проспала на постели покойницы. Антонина и Манька опять сытно меня накормили, и я расспросила их про похоронный обряд.

ПОХОРОННЫЙ ОБРЯД:

Покойник, обмытый и одетый, должен лежать в избе двое суток. Над ним все это время читают Псалтырь.

Потом покойника хоронят, избу чистят, моют полы, меняют белье на постели. Собираются родственники, гости и происходят поминки. Читают молитву, пьют, едят, вспоминают покойника. Петь на поминках не принято.

На третий день после поминок в дом приглашают ночевать чужого человека. Он должен переночевать три ночи на постели покойника, чтобы дух его ушел вместе с ним.

На шестой день родственники пекут «колобушки» и обносят ими всех знакомых и родственников.

Через шесть недель после смерти устраивают вторые поминки.

На третий день Манька зашла за мной еще засветло, и я в последний раз пошла в деревню. Манька привела меня в клуб на посиделки. Электричества в тот вечер в деревне не было, и кино по этому поводу отменили. Девушки и ребята сидели на лавках, щелкали кедровые орешки. Кто-то играл на баяне. Ко мне подсел тракторист Петя и пригласил пойти пройтись. Он был красивый, со светлым чубом. Мы целомудренно гуляли, грызя кедровые орешки. Петя накинул мне на плечи свою куртку. Он рассказывал, как служил в пограничных войсках на севере. Родную деревню он не любил и жил тут только из-за больной матери и сестры. Народ квелый, неподвижный, говорил он. Молодежи много, а жизнь какая-то застывшая, тоскливая. Дети редко рождаются, а какие рождаются — все больные. Рыба в реке вся сдохла, куры не несутся, коровы болеют. Говорят, из-за радиации. Только свиньям ничего не делается.

И правда, странная деревня: по улицам бродят огромные жирные свиньи, а люди, наоборот, худые, бледные, многие покрыты сыпью и коростой. И грязь такая, словно людям всё безразлично. В доме, где я ночую, воняет мочой из ведра, стоящего под рукомойником. Какое там чистое белье после похорон. Кровать покойной старухи такая затхлая, что вряд ли тут вообще когда-нибудь стелили белье. Антонина с дочками ложатся спать, не помывшись, прямо в платьях. Со стола не вытирают. Тучи мух и полчища клопов, сытых, гладких, с малиновым отливом. Меня они почему-то не кусают.

Зато чуть отойдешь от деревни — сразу красота, чистота. Не видно полуразвалившихся крыш, загаженных дворов и чесоточных детей. Заросли земляники, малины, а черники столько, что мы по ней ходим. Ванда Иосифовна не рекомендует есть ягоды, говорит, что они радиоактивные, но мы едим — трудно удержаться.

У дома Антонины я вернула Пете куртку. Он также целомудренно пожал мне руку и выразил надежду, что завтра мы с ним еще погуляем.

Увы! Назавтра мы были уже далеко от деревни Гаево. Опять начались пошлые мальчишеские «чё ломаисся?!» с похабными ухмылочками и поигрыванием ножом.

Душа умершей старушки во мне не задержалась. Должно быть, в жизни была деликатная, тихая, старалась никого собою не обременять. И после кончины незаметно прошла сквозь меня туда, где ей надлежало быть.

Спасение пришло от Толи и Риты Новиковых. Войдя в мое положение, они предложили мне перебраться в их палатку. Что я с благодарностью тут же и сделала — перетащила свой спальник и рюкзак в их маршрутку.

И словно по волшебству всё успокоилось. Домогательства прекратились, началась нормальная жизнь.

Конечно, я стеснила молодоженов, но они ни разу не дали мне этого почувствовать. Они были замечательные ребята. Рита — альпинистка, привычная к походной жизни. Метко стреляла из старого «дрободана». Была очень хороша собой неброской, не осознающей себя красотой: чуть скуластое, нежное, юное лицо с большим выразительным ртом, родинкой над верхней губой, живыми карими глазами. Она перешла на третий курс МАИ. Толя — хрупкий, небольшого роста, волосы ёршиком. Физически не так тренирован, как Рита. Но старался от нее не отстать. Он был мягче Риты, лиричнее, образованнее. Учился в Педагогическом имени Ленина на истфаке.

Радиоактивная деревня, радиоактивные ягоды… Не купайтесь в реке, — говорили нам, — вода радиоактивна… Все время нас преследовало это слово — радиация. Мы не очень-то понимали, что это за такая невидимая опасность, чем она нам грозит и откуда она взялась тут, среди всей этой дикой таежной красоты и чистоты. Валерий Николаевич, Ванда и Миша Косарев что-то знали, но нас не посвящали. Да и они вряд ли знали всё. Ходили слухи о каком-то три года тому назад происшедшем взрыве, о каких-то девятерых туристах, погибших в тайге при странных обстоятельствах: будто бы что-то разбудило их ночью в палатке, отчего они разбежались в разные стороны, изрезав палатку ножами. Когда их нашли, никаких следов насилия не было, однако их мертвые лица были искажены ужасом. Мы гадали, что бы это могло быть. Но мало ли какие мистические истории рассказывались у костров.

Однако, случай с погибшими туристами к этим историям не имел отношения. Он был проще и страшнее. Туристы оказались слишком близко от места взрыва ядерного реактора и погибли от удушья.

«КЫШТЫМСКАЯ АВАРИЯ»

Из рассекреченных документов (Интернет)

«29 сентября 1957 года в 16.20 недалеко от города Кыштыма на предприятии первого в стране плутониевого производства химкомбинате „Маяк“ из-за выхода из строя системы охлаждения произошел взрыв емкости объемом 300 кубических метров, где содержалось около 80 куб. м, высокорадиоактивных ядерных отходов. Взрывом, оцениваемым в десятки тонн в тротиловом эквиваленте, емкость была разрушена, бетонное перекрытие толщиной 1 метр весом 150 тонн отброшено в сторону, в атмосферу было выброшено около 20 млн кюри радиации. Часть радиоактивных веществ были подняты взрывом на высоту 1–2 км и образовали облако, состоящее из жидких и твердых аэрозолей. В течение 10–11 часов радиоактивные вещества выпали на протяжении 300–350 км. В зоне радиационного загрязнения оказалась территория нескольких предприятий комбината „Маяк“, военный городок, пожарная часть, колония заключенных и далее территория площадью 23 000 кв. км, с населением 270 000 человек в 217 населенных пунктах трех областей: Челябинской, Свердловской и Тюменской…»

Теперь, когда тайное стало явным, этот взрыв называют «Уральским Чернобылем».

Но взрыв реактора не был началом трагедии. Трагедия началась раньше, в 1947 году, когда в закрытом городе Озерске, которого до 1990 года не существовало на картах, был запущен химкомбинат «Маяк» с его ядерным реактором.

ИЗ ДОКУМЕНТОВ:

«… Сбросы радиоактивных отходов в открытые водоемы, которые осуществлялись химкомбинатом „Маяк“ с первых лет его деятельности (1948), привели к массовым заболеваниям местных жителей, к серьезной экологической катастрофе. Поступление радиоактивных веществ в реку Теча началось почти сразу после пуска первого ядерного реактора, так как менее чем через полгода после пуска были полностью заполнены хранилища жидких высокоактивных отходов первого промышленного реактора, а к концу 1949 года аналогичная ситуация сложилась на радиохимическом заводе. Сбросы именно этого производства явились главным источником загрязнения реки.

В реку Теча также сбрасывались воды, использовавшиеся для охлаждения хранилищ радиоактивных отходов. Таким образом, в водную среду поступали все радионуклеиды из отходов плутониевого комбината. Ситуация осложнялась тем, что река весьма активно использовалась местным населением для водоснабжения, содержания домашней птицы и рыболовства.

Население на радиоактивно загрязненных территориях, испытывая постоянную морально-психологическую напряженность, оказалось практически не защищенным со стороны государства, которое по сути дела является виновником многих бед и страданий этих людей. Более того, под покровом неразглашения государственной тайны центральные и местные органы власти на протяжении десятилетий искусственно сдерживали социально-экономическое развитие пострадавших от радиации районов, введя там особый режим секретности.

Радиоактивными отходами, опасными для жизни и здоровья населения, всей окружающей среды, оказалась загрязненной мощная, открытая в мировой океан система Теча — Исеть — Тобол — Иртыш — Обь — Карское море — Ледовитый океан».

Но ничего этого мы не знали.

Новая стоянка на берегу реки Тагил. Река тут мелкая, но очень быстрая. Дно — сплошь из крупных камней. На перекатах вода бурлит, купаться страшновато, может потащить и ударить о камни. Начальство вообще не рекомендует купаться из-за радиации, но мы уходим подальше, где течение поспокойнее, и купаемся, а заодно стираем бельишко.