Анна Масс - Писательские дачи. Рисунки по памяти

• Название: Писательские дачи. Рисунки по памяти
• Автор: Анна Масс
• Издательство: Аграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-7784-0423-6

Автор книги — дочь известного драматурга Владимира Масса, писательница Анна Масс, автор 17 книг и многих журнальных публикаций.

Ее новое произведение — о поселке писателей «Красная Пахра», в котором Анна Масс живет со времени его основания, о его обитателях, среди которых много известных людей (писателей, поэтов, художников, артистов).

Анна Масс также долгое время работала в геофизических экспедициях в Калмыкии, Забайкалье, Башкирии, Якутии. На страницах книги часто появляются яркие зарисовки жизни геологов. Эта книга «о времени и о себе».

Написана легким, изящным слогом. Будет интересна самому широкому кругу читателей.

---

У моей тети Паши сегодня было плохое настроение: ее старшего сына посадили на пятнадцать суток за драку. Обиду свою она срывала на овцах. Ее обуяла какая-то веселая злость. Когда я, страдая, говорила:

— Ой, тетя Паша, вы прямо по ране стрижете! — она бодро отвечала:

— А что ж! Можно по ране, можно и по баране! Ничаво, присохнет! А ну, держи ему голову, а то я сейчас ему рогы отчикаю!

Маринка полезла в загон за очередной овцой, но вдруг остановилась, почесала одной грязной ногой другую и задумчиво обратилась ко мне:

— Знаешь, может, это звучит несколько парадоксально, но овцы почему-то никогда не играли доминирующей роли в моем сознании.

Она пародировала одного нашего знакомого, который любит выражаться витиевато. Искры юмора в ней, значит, еще тлели. Но о романтике она почему-то больше не вспоминала.

10 августа 1958 г.

Дорогие родители!

Скоро начнется уборка. Все бригадиры, завхоз, агроном, десятники, управляющий твердят нам: «Скоро! Скоро!»

А пока мы работаем на току. Мы разгружаем машины с пыреем, просеиваем его через сетку, разбрасываем его для просушки, а потом ныряем в него, закапываемся, и его запах сладко отзывается в наших носоглотках.

Работа эта не сгибает наши плечи усталостью, наоборот, она взбадривает нас, будит, мобилизует и зовет.

Сегодня мы работали только до трех часов, потому что полил дождь, и теперь мы сидим в вагончике, щели которого завешены призывными лозунгами и плакатами. Жаль, что наш пырей, заботливо разбросанный по току, отсыреет. Ведь каждый центнер этого душистого злака стоит шестьсот рублей! Государству-то убыток какой!

Звучит гонг на ужин. Да здравствуют макароны с тушенкой! Даёшь целину! Юным героям-целинникам слава!

Но — осторожно! «Открытые выступающие концы валов трансмиссий могут нанести серьезные ранения!» «Впрягай в работу всё живое тягло!» «Коль будут тетери, то будут и потери!» «Догоним Америку по мясу и молоку!» «Даешь урожай сам-миллиард!»

Эти плакаты не только прикрывают щели нашего вагончика, но и стимулируют наш трудовой энтузиазм.

Бегу ужинать!

Ура!

Мы с Маринкой работаем сигнальщицами

Позавчера бригадир Жужиков вошел к нам в вагончик:

— Нужны два человека для работы на самолетах. Кто хочет?

В тот же момент он скрылся под кучей налетевших на него девчонок:

— Меня!! Дима, меня!

— Я хочу! Меня назначьте!!

Но громче всех кричала Маринка:

— Нас с Анькой! Нас возьмите! Мы овец героически стригли! Мы на скирдовке сена надрывались! Берите нас!!

Напор и решительность победили.

— Ладно, — сказал Дима. — Но предупреждаю: вставать надо в четыре утра.

— Да хоть в три! — гордые своей победой, согласились мы с Маринкой.

Я несколько раз просыпалась — боялась проспать. А когда окончательно проснулась, было уже восемь часов. Машина еще не пришла. Все разошлись на работу. В лагере остались только мы и еще трое мальчишек, тоже назначенных на самолет. Мы играли в подкидного и ждали обеда.

Но когда наступил обед и мы поднесли ко ртам первую ложку супа, раздался крик:

— Кто на самолет? Быстрее, машина пришла!

Не окончив обеда, мы забрались в кузов грузовика, устроились на бумажных мешках с дустом и поехали за сорок километров на Центральную усадьбу.

Там на большом ровном поле грузовик остановился. На поле стояло два маленьких зеленых самолета ЯК-12 и ПО-2. Они прилетели из Петропавловска, чтобы опылять пшеницу.

— Давай попросим летчиков, чтобы они нас покатали, — сказала Маринка.

Мы подошли к тому самолету, что поближе. Из кабины высовывались ноги в стоптанных тапочках.

— Дядя, — решительно обратилась к ногам Маринка. — А вы нас покатаете?

Ноги одна за другой исчезли в кабине. Ответа не последовало.

— Вот хам, — вполголоса констатировала Маринка.

Мы решили подъехать с просьбой к другому летчику, который как раз подвел свой самолетик вплотную к первому. Летчик, молодой казах, был в темных очках, с темным галстуком на шелковой белой рубашке.

— Какой интеллигентный! — восхитилась Маринка. — Уж этот-то покатает!

Летчик вылез из кабины и спрыгнул на землю, оказавшись очень небольшого роста.

Маринка ссутулилась, согнула колени, чтобы оказаться с ним вровень, и начала канючить:

— Вы нас не прокатите? Прокатите нас, пожалуйста, мы еще никогда не летали, ну прокатите, ну я вас очень прошу!

На что летчик, с лица которого медленно сползала приветливая улыбка, сухо ответил:

— После работы подойдите, там поговорим.

И ушел.

— Ладно, — сказала ему в спину Маринка. — Ты, может, думаешь, что я к тебе после работы не подойду? Подойду! А не прокатишь, я тебе так насигналю, что ты надолго запомнишь!

Я забыла сказать, что нас на эту работу назначили сигнальщицами. Мы должны были стоять с флажками по краям поля и указывать самолетам, где надо опылять. Но оказалось, что сигнальщицы в этот день не нужны, и нам велели помогать нашим мальчишкам грузить в самолеты дуст.

Мешки были уже скинуты с грузовиков. При падении многие полопались, и ядовитый порошок частично просыпался на землю. Мальчишкам заранее выдали комбинезоны и противогазы. Нам ничего не выдали.

Когда мы с Маринкой были уже с ног до головы в дусте и от наших фигур при каждом движении отделялось белое облачко, принесли противогазы, и мы стали учиться их натягивать. Когда научились, летчики сказали, что темнеет и опылять поздно.

Нас отвезли домой, предупредив, что завтра за нами заедут в четыре утра.

Разбудили опять в восемь. На улице было холодно и ветрено.

Завернувшись в одеяла, мы сели в грузовик и нас отвезли на аэродром. Там мы узнали, что погода нелетная, и нас отвезли обратно.

После обеда — снова привезли на аэродром. Оба самолета были там, но не было летчиков: сегодня на Центральной банный день, и они пошли попариться. Спасаясь от холода, мы часа два играли с механиками в салочки.

Наконец появились летчики. Мы уже знали, что казаха зовут Боря, а второго, в тапочках, — Миша.

Сегодня Миша был не в тапочках, а в черных, начищенных туфлях и в комбинезоне. Он был очень симпатичный — мужественная улыбка и большие серые глаза. Рост, правда, тоже подгулял.

— Миша, — подойдя к нему, умоляюще сказала Маринка. — Неужели вы нас и сегодня не покатаете?

— Не положено, — сказал Миша и прошел мимо.

— Значит, так, девчонки, — подошел к нам Петька, студент из Омска, который тут за старшего, — сейчас шофер отвезет вас на третье поле. Вот вам флажки. Задача такая: вот третье поле, — он нарисовал на земле квадрат, — шофер знает, где. Аня станет по эту сторону, Марина — по ту. Как увидите самолет — машите флажками. Самолет пролетит — сразу отмеряйте тридцать шагов и ждите следующего залёта. Самолеты будут ориентироваться по вам.

Мы сели в кабину грузовика к пожилому рябоватому шоферу дяде Саше, и он повез нас куда-то через рытвины и колдобины. Шоферу хотелось поговорить, но язык у него ворочался с трудом, каждая фраза стоила ему значительных усилий. Зато уж если эта фраза была произнесена, то второй и третий раз она проходила легко как по маслу:

— Машина — не самолет, по кочкам не проедет! — часто повторял он.

Почему-то его несло именно по кочкам. Если дорога разветвлялась, дядя Саша притормаживал, словно в нерешительности, а потом сворачивал на ту, которая похуже.

Вскоре нам стало ясно, что дядя Саша не знает, где третье поле.

— Куды ж ехать-то? — говорил он, и было заметно, что мысли у него тоже проворачиваются с трудом. — Машина не самолет, по кочкам не проедет. Где оно, третье-то поле? Это, что ли? Кто ж его знает? Или не это? А, ладно, тут и станем. Пускай на грузовик ориентируются. А то куды ж я поеду? Машина не самолет, по кочкам не проедет.

Самолеты летали один за другим. Мимо нас, на призрачное третье поле. Где-то там разворачивались, за ними протягивался длинный белый хвост медленно оседающего дуста и — мимо нас — летели обратно. А мы со своими флажками сидели в кабине и злились.

— Ищут вас, — ухмылялся шофер. — Ишь, по диагонали полетел. Пусть ищет, хи-хи! Надо было сначала вас расставить, а уж потом летать. Да уж и поздно опылять его, поле-то. Скоро жать надо. Да и куды ж я вас повезу? Машина не самолет, по кочкам не проедет!

Мы боялись возвращаться. Представляли себе ярость и ругань летчиков, вынужденных опылять без ориентиров. На всякий случай, решили держаться агрессивно. Что мы, виноваты, что шофер попался такой тупой?

Машина подъехала к аэродрому. К нам подбежали Петька и два механика.