Сюзан Ховач - Таинственный берег

• Название: Таинственный берег
• Автор: Сюзан Ховач
• Издательство: Панорама
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-85220-438-2

«Таинственный берег» принадлежит перу популярной английской писательницы Сьюзен Хоувотч — автору остросюжетных женских психологических романов.

…Безлюдный скалистый берег на юге Англии… Здесь десять лет назад трагически погибла молодая женщина. Ее смерть окутана непроницаемой тайной… Сегодня та же беда подстерегает юную жену миллионера. Все зависит от того, удастся ли раскрыть тайну десятилетней давности…

* * *

Десять лет назад первая жена Джона Тауерса погибла…

И вот все, кто был в доме в тот роковой уик-энд, вновь собрались под той же крышей.

Сможет ли Сара вовремя обнаружить, кто убил первую миссис Тауерс? И кто сейчас хочет, чтобы ее собственная юная жизнь оборвалась? Отдает ли Джон Тауерс свою вторую жену той же темной силе, что унесла первую?..

Сьюзан Ховач(Сьюзан Хаувотч) — псевдоним Джоанны Линдсей

---

Огни стали красными и желтыми, дюжина моторов гудела в предвкушении движения.

— Когда я уехал десять лет назад, — сказал Джон, — я решил никогда туда не возвращаться. Я уже почти продал дом, чтобы навсегда отделаться, но в последнюю минуту передумал и, вместо того чтобы продать, передал его двоюродной сестре. Это такой великолепный участок, уникальный пейзаж. Мне этот уголок нравится больше, чем любое другое место в мире. И, представь себе, даже после всего этот дом все еще так мне нравился, что я просто не мог продать его какому-нибудь чужому человеку. Моя сестра ездит туда раза два в год и проводит там лето. Я виделся с ней мимоходом в Лондоне до того, как ты приехала. А когда она стала рассказывать о Клуги, как там спокойно, я вдруг понял, что тоскую по этому дому, что хочется проверить, покажется ли он мне таким спокойным, как прежде. Думаю, теперь, через десять лет, я бы мог проверить. Я знаю, жить там постоянно никогда больше не смогу, но, когда моя сестра предложила приехать к ней на несколько дней, я почувствовал искушение попробовать… Ты можешь это понять? Или, может, лучше не поедешь?

— Нет, — сказала она автоматически, — я вовсе не против. У меня с этим местом не связаны никакие воспоминания. Если ты, Джон, хочешь ехать, то это все решает.

Но в то же самое время она подумала: «Как он вообще мог подумать, чтобы вернуться туда?» Она была смущена и растеряна. Стараясь изо всех сил его понять, она ощутила лишь растерянность и смятение.

— Это главным образом из-за моей сестры, — сказал он, как будто почувствовав ее недоумение. — Мне было бы очень приятно еще раз повидаться с ней, а она хочет с тобой познакомиться.

— Ты мне никогда о ней не говорил, — только и могла сказать Сара. — Или она из тех двоюродных сестер и братьев по материнской линии, о которых ты сказал, что не стоит давать себе труд приглашать их на свадьбу?

— Нет, Мэриджон — моя единственная родственница со стороны отца. Мы росли вместе, пока мне не исполнилось семь лет, а потом, когда мои родители развелись, отец увез ее из дома, где мы остались с матерью, и определил в пансион при монастыре. Он был ее опекуном. Я ее редко видел, пока мне не исполнилось примерно пятнадцать. В то время отец вернулся на постоянное жительство в Лондон и забрал Мэриджон из монастыря. Тогда мы много времени проводили вместе, а потом я женился и уехал жить в Корнуолл. Я очень ее любил. Я ей не говорил о свадьбе, потому что она не смогла бы приехать.

— О!

— Не знаю, почему я не говорил тебе о ней, — сказал он рассеянно. — Я ничего о ней не знал с тех пор, как уехал в Канаду, и, честно говоря, не надеялся увидеть, когда вернулся. Так или иначе, она узнала, что я в Лондоне, и у нас была короткая встреча… Так много всего случилось за те два дня перед твоим приездом, а потом, когда ты уже приехала, я забыл обо всем, кроме предстоящей свадьбы и медового месяца. Когда сегодня утром я проснулся и увидел солнце и голубое небо, то вспомнил о ее приглашении в Клуги и начал раздумывать, не съездить ли туда… Ты уверена, что хочешь ехать? Если ты предпочитаешь остаться в Лондоне, скажи, не бойся.

— Нет, Джон, — сказала она, — я с удовольствием проведу несколько дней на море.

Произнося эти слова, она думала: «Я еще так много не знаю о Джоне и часто его не понимаю, а он меня знает и видит насквозь. Или нет? Наверное, если бы он в самом деле меня понимал, он бы знал, что я не хочу ехать в дом, где он жил с первой женой… Но, может быть, я излишне чувствительна? Если бы у него был дом, перешедший к нему от родителей, я бы уехала туда жить, независимо от того, сколько раз он был женат раньше, и мне это ни в малейшей степени не показалось бы странным. В конце-то концов, Джон не собирается жить в Клуги, он просто предлагает съездить на несколько дней к своей двоюродной сестре. Я совсем не в себе, опять начинаю страдать от «комплекса Софии». Надо взять себя в руки».

— Расскажи мне что-нибудь еще о своей сестре, Джон, — сказала она, когда они выходили из такси. — Как, ты сказал, ее зовут?

Но когда они вошли в холл, навстречу им вышел канадский бизнесмен, правая рука Джона, и о Мэриджон они не говорили. Речь о ней зашла позднее, когда во второй половине дня Джон поднялся в номер, чтобы сделать два телефонных звонка: один — двоюродной сестре в Корнуолл и второй — навести справки о машине напрокат до Сент-Джаста. Когда он, улыбаясь, вернулся, ее напряженность растаяла, и она почувствовала себя счастливой.

— Мы можем получить машину завтра, — сказал он. — Если выедем рано, то легко уложимся с дорогой в один день. Мы намного опередим поток машин, выезжающих на выходные дни, дорога будет нормальная.

— А твоя сестра рада?

— Да, — сказал Джон, отбрасывая назад волосы веселым размашистым жестом человека, у которого все в порядке. — Она в самом деле очень рада.

Солнце красным мазком висело над морем, когда они добрались до аэропорта Сент-Джаст и Джон свернул на дорогу, ведущую в Клуги. Он, казалось, вибрировал от сильнейшего волнения, которое Сара улавливала, но не могла с ним разделить. Она оглянулась через плечо на аэропорт, который производил впечатление чего-то безопасного и успокаивающего, наверное, из-за того, что самолет, неподвижно ожидающий взлета, был маленьким.

Она перевела взгляд на сухую, стерильную прелесть корнуоллских вересковых пустошей.

— Это же великолепно, правда? — спросил Джон. Его руки стискивали руль, глаза светились радостью. — Это так красиво!

И вдруг ей передалось его волнение, и пейзаж уже казался не враждебным, а пленительным в своей простоте.

Урча, машина спускалась по склону холма, и через мгновение Сара уже не могла видеть небольшую кучку аэродромных построек, намекавших своим видом на контакт с находившейся где-то далеко цивилизацией. Вскоре машина въехала в зеленую долину, испещренную обособленными фермами и квадратами выгонов, окаймленных серыми гранитными стенами. Дорога теперь стала однорядной, уклон ее делался все круче, и море временами пряталось за пологими холмами. Вскоре они въехали в ворота фермы, а в следующую секунду машина сползла с гудронного шоссе и затряслась по грубым неровным камням проселочной дороги. Когда они проезжали мимо стены у ворот фермы, Сара едва успела заметить табличку со стрелкой, указывающей вдоль дороги, а над стрелкой кто-то написал слова: «К Клуги».

Машина тряслась по неровной дороге, постепенно спускаясь с холма. По обе ее стороны от легкого морского бриза грациозно волновалась высокая трава, а небо над ними было голубое и чистое.

— Вон водяная мельница, — сказал Джон. Голос его был лишь чуть громче, чем мысль, не облаченная в слова, руки на руле опять напряглись от волнения. — А вот и Клуги.

Машина съехала на более ровное покрытие и свернула на дорожку, ведущую к дому. Когда мотор замолк, Сара в первый раз услышала шум потока, бегущего через неработающее водяное колесо и падающего вниз, к морю.

— Как здесь спокойно, — сказала она автоматически. — Как здесь тихо после Лондона.

Джон уже вышел из машины и направился к дому. Открыв дверцу со своей стороны, Сара ступила на гравий дорожки и мгновение стояла тихо, оглядываясь вокруг. Она увидела зеленую лужайку, не очень большую. На дальнем ее конце стояло белое кресло-качалка. Маленький садик был окружен зарослями рододендронов и какого-то кустарника и деревьями, согнутыми, изуродованными постоянным ветром с моря. Сара стояла в стороне от дома, чуть впереди него. Ей были видны желтые стеньг и белые ставни, гревшиеся под летним солнцем. Кроме голоса птицы и звона цикад, тишина нарушалась только шумом ручья, и издалека доносилось бормотание прибоя на гальке.

— Сара, — позвал Джон.

— Иду. — Она шагнула вперед, все еще чувствуя себя загипнотизированной ощущением покоя. Джон стоял в тени веранды и ждал ее.

Пересекая залитую солнцем дорожку, Сара чувствовала себя странно уязвимой под его взглядом. Она увидела, что Джон не один, и необъяснимое чувство беззащитности усилилось. «Это, наверное, форма застенчивости, — подумала она. — Как экспонат в витрине, который исследует группа весьма критически настроенных судей. Нелепо».

Она посмотрела на женщину. Тусклый блеск золотых волос, широко расставленные, чуть раскосые глаза, мягкий изгиб красивых губ. Сара остановилась в нерешительности, ожидая, чтобы Джон их представил друг другу. Она вдруг почувствовала: все вокруг замерло и ждет чего-то, что находится за пределами ее понимания.

Джон улыбнулся женщине. Он не сделал попытки заговорить, но почему-то его молчание не играло никакой роли. До Сары вдруг дошло, что она не слышала, чтобы они сказали при встрече хоть одно слово. Она пыталась решить, поцеловал ли Джон свою двоюродную сестру при встрече, и пришла к выводу, что совсем невероятно, чтобы они обнялись молча. Женщина вышла из тени на солнце.