Паула Гослинг - Тайна Люка Эббота

• Название: Тайна Люка Эббота
• Автор: Паула Гослинг
• Издательство: Вече
• Жанр: Детектив
• Год: 1999
• ISBN: 5-7838-0471-1

В первом романе зверское убийство Берил Томпкинс привело детектива Люка Эббота в Вичфорд, сонный маленький городок на западе. За очаровательными видами старого города, напоминающими почтовые открытки, Эббот обнаружил глубоко скрытую от общества тайную любовь и ненависть, ревность и алчность. И если страсти так сильны, то кто же может сказать, где произойдет следующее убийство?..

* * *

Паула Гослинг родилась в США, в городе Детройте штата Мичиган. После окончания университета она работала в рекламе и продолжила эту карьеру, прибыв в 1964 году в Англию. Ее первый роман «Бегущая утка» завоевал в 1978 году Премию Джона Кризи. В 1986 году по мотивам этого произведения был снят фильм «Кобра». С тех пор вышли несколько ее детективных романов, каждый из которых пользовался неизменным успехом. В настоящее время Паула Гослинг живет в Басе со своим мужем, двумя дочерьми, двумя котами и двумя золотыми рыбками. Она пишет романы и считает, что лучший способ расслабиться после того, «как целый день убиваешь людей», это вышивание и загородные прогулки.

---

— Так, значит, действительно волшебство?

— Не смейтесь, черт побери! — голос Болдуина взмыл, и он приподнялся на стуле, сжав кулаки. Пэдди тут же встал и одним взглядом усадил Болдуина обратно. Болдуин тяжко дышал и некоторое время выдерживал взгляд Пэдди; на скулах его ходили желваки.

— Не нравится, когда над вами смеются, — прокомментировал Люк.

— А вам понравится? — голос Болдуина был враждебным.

Было ясно, что он потерял терпение. Может быть, Уин Френхольм неудачно сыграла на этом качестве? Было ясно также, что связь с Уин была не из простых и ординарных. Болдуин был медлительный тугодум, достаточно приземленный в своих привычках. Он напоминал упрямого барана, нудного и скучного. Он гулял по тропе, отягощенный своими проблемами, бродил в темноте — в прямом и переносном смысле. И вдруг — его жизнь круто переменилась. Появилась Уин Френхольм, появилась будто из мечты, из прекрасного сна. Неземная и серебристая, она играла с ним, обвораживала его, ей дан был дар обвораживать. Как, должно быть, она упивалась своей властью над ним! Ей не так нужно было его тело, как его душа. Она льстила ему, а это гораздо более обольщает человека, которому знакомы лишь физические удовольствия. Для чего это было ей нужно? Была ли она увлечена его физической силой, как это было с Рэем Моссом, — или то была игра, «магия» духовного обольщения неловкого, угрюмого малого? Игра, которая ей также прискучила в конце концов? Разрушила ли она сама эту магию? И заплатила за это жизнью? Болдуин был силен, и его рост соответствовал предполагаемому росту убийцы.

И он был очень обидчив.

— Вы работаете на фотозаводе.

— Да. Я наладчик.

— Вы знали Берил Томпкинс?

— Кого?

— Берил Томпкинс.

— Никогда о такой не слышал.

Из его ответов следовало, что он ни о ком и ни о чем не слышал.

— Я так понимаю, вы не читаете газет и не смотрите телевизор?

— Что?

— А о миссис Тобмэн вы знали? Как я понимаю, вы работали на нее? По уик-эндам. Садовником и разнорабочим.

— Да, я… — и вдруг лицо Болдуина осветила догадка. — О нет, — сказал он. — Нет, нет, вы не можете… Вы все неправильно понимаете. Эта женщина, Берил… это — та, что была убита возле завода?

— Именно.

— О нет. Не я. Я никогда, никогда… не мог я! — Он ударился в панику и даже вспотел. — Вы снова все неправильно говорите. Вы все неправильно говорите!

— Тогда скажите, как правильно. — Голос Эббота был спокоен и отчетлив, а взгляд неотрывно следил за Болдуином.

Неужели Болдуин до этого момента не понимал, почему его забрали и допрашивают? Или то была хорошо поставленная игра, самозащита?

— Так расскажите же.

— О брюках, вы имеете в виду? — Болдуин на ощупь пытался найти верный тон. — О том, почему кровь на брюках?

— Да, если желаете. Начните с крови на брюках.

— Начните и закончите, вы имеете в виду. Ничего, кроме этого, мне рассказывать нечего, поверьте мне.

— Пытаюсь. Ну, давайте: с самого начала и все, что знаете, — Эббот был тверд.

Болдуина уже предупредили об ответственности за показания, и Пэдди дал знак стенографистке. Она кивнула. Каждое слово Болдуина ложилось на бумагу.

Глава 21

Казалось. Болдуин несколько успокоился. Было похоже, что осознав свое положение, он сконцентрировался — черта, характерная для человека, имеющего дело с чрезвычайными ситуациями. Умел ли он так же хорошо разбираться в людях, как в своих машинах, — предстояло увидеть. Он смотрел на Эббота, но тот не давал ему никакой надежды во взгляде.

— В ту ночь она позвонила мне домой. Она раньше этого никогда не делала. Никогда. Голос ее звучал зло; она казалась огорченной и испуганной одновременно — ну, все такое. Может быть, она выпила. Было трудно понять, я боялся, что подойдет Триш и спросит у меня, кто это мне звонит. К моему счастью, у нас договор, что по вечерам подхожу к телефону всегда я, потому что бывает, что звонят с завода, если случилась поломка или еще что. Ну вот, она позвонила. Напугала меня до черта, потому что Триш могла взять трубку в другой комнате и подслушать. Думаю, она не сделала этого. Во всяком случае, Уин сказала, что у нее проблемы и я должен помочь ей. Думаю, она хотела, чтобы я кого-то попугал или чуть побил. Интересно, что она сказала мне только: «Ты — сильный, а мне нужен сильный человек» — или что-то в этом роде. Попросила меня встретиться с нею на нашем обычном месте. На тягловой тропе — в старом лодочном сарае, как вы и сказали. — Он взглянул на безучастно-вежливое выражение лица Эббота и вспыхнул.

— Продолжайте.

— Было уже поздно, но я сказал Триш, что звонят с завода, будто потек один из баков, и они меня вызывают. Она не спорит в таких случаях — в этом она молодец.

— Она верит вам.

Болдуин встретил взгляд Эббота:

— Нет причины не верить мне. Я же сказал, не было ничего такого между мной и Уин.

— Продолжайте.

— Я пошел по тягловой тропе, как всегда. Было позднее, чем обычно, когда я встречался с ней, и свет из окон домов уже не падал. Я два раза споткнулся — ну и ругался, как извозчик. В третий раз я упал… — Он сделал паузу и сглотнул.

— И что?

— В третий раз я упал, споткнувшись об Уин. Она лежала на тропе, голова запрокинута… она была… О, Бог мой. — Болдуин закрыл глаза, но справился с собой. — Я пытался забыть это, — проговорил он так искренне, как сказал бы ребенок.

— Пожалуйста, продолжайте.

Эбботу потребовались немалые усилия, чтобы голос его звучал спокойно.

— В горле у нее клокотало… свистело, вроде того, и она вся дергалась, как какая-то кукла. Я видел ее лицо в лунном свете — и ее шею. Она умерла прямо там, прямо тогда же, пока я поднимался с земли.

— Там. На тропе. Возле уреза воды?

— Да.

Эббот позволил себе взглянуть в сторону Пэдди, а тот в свою очередь позволил себе многозначительно поднять бровь.

— Продолжайте, — сказал Эббот.

— Я не знал, что делать. Но не мог же я оставить ее там. Я уже знал, что надежды нет и она мертва. Я пытался остановить кровь, но она все хлестала. Я… я поднял ее и отнес под куст, чтобы никто не наткнулся на нее, лежащую вот так. Я не желал, чтобы кто-то — хоть кто-то — видел ее такой… О, Бог мой, Бог мой… — Болдуин наконец сломался, закрыл лицо руками и зарыдал.

Эббот откинулся в кресле и посмотрел на Пэдди. Он неслышно сказал Пэдди, одними губами: вот оно. Вот она, деталь, которая была неясна. Пэдди кивнул.

— Мистер Болдуин, — голос Эббота стал мягче. — Мистер Болдуин, когда вы шли по тропе, чтобы встретиться с ней, не заметили ли вы кого-нибудь?

— Нет, — сдавленно произнес Болдуин.

— Может быть, вы слышали что-нибудь?

— Я сказал вам, я дважды упал: я слышал сам себя, вот и все. — Он поднял глаза на Эббота. — Бог мой, не думаете ли вы, что мне хотелось видеть кого-то или слышать что-то? Или прийти, возможно, минутой раньше? Не думаете же вы…

— Вспомните, — прервал его Эббот.

Болдуин покачал головой:

— Нет. Ничего. Я огляделся, я прислушивался — но слышал только шелест шин на мосту… — Он вдруг замолчал. — Кто-то завел машину, — вдруг сказал он — Я слышал, как заработал мотор.

Эббот нарисовал указательным пальцем невидимый круг на столе, не глядя на Болдуина.

— Вы же техник-наладчик… Не было ли чего-то необычного?

— Да. Мотор сильно барахлил. И звук был как у спортивной машины. Ему нужен бы хороший глушитель.

— Ему? Почему вы говорите «ему» — откуда эта точность?

— Не знаю. Я не обращал внимания — я смотрел на нее. Я коснулся ее лица, но оно было холодным. Оно остыло так быстро, будто… будто…

— Да?

— Будто она вернулась обратно в воду. Как будто она вся вытекла в реку вместе с кровью. И снова стала рекой, а на берегу оставила тело, которое использовала только временно.

Наверное, это был момент, когда Фред Болдуин подошел к поэзии ближе, чем за всю свою прожитую жизнь.

Двумя часами позже они посадили его в камеру.

— Я совершенно не уверен, — зло сказал Люк. — У него было достаточно времени, чтобы сочинить свою версию.

— И у него нет алиби насчет других ночей, — добавил Пэдди. — Он уходил из дому. Он бывал с нею. Едва ли правдоподобно, — и не может быть доказано. И он связан и с заводом, и с Пикок Мэнор.

— Да. Тебе стоит снова поговорить с начальником отдела кадров завода. Я съезжу в Пикок Мэнор попозже утром. — Он выглянул в окно. Небосклон на востоке окрасился в розовое. Вскоре небо посветлеет над покрытыми изморозью полями. Можно было уже различить вершины отдаленных холмов. — Соснуть бы пару часочков, а, Пэдди?

— Аминь. Болдуин погас, будто луч света, как только его закрыли в камере. Бедный лунатик.