Ежи Климковский - Я был адъютантом генерала Андерса

• Название: Я был адъютантом генерала Андерса
• Автор: Ежи Климковский
• Издательство: Издательство МЭИ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1991
• ISBN: 5–7046–0048–4

Ежи Климковский в период Второй мировой войны ротмистр, адъютант командующего начинавшей формироваться в СССР в 1941–1942 гг. польской армии. В своих воспоминаниях, написанных по горячим следам событий, на большом фактическом материале живо и образно он прослеживает состояние польской армии в 1939 г., начало процесса формирования армии генерала Андерса, характер взаимоотношений польского офицерства между собой, с Советскими властями, с польскими эмигрантским правительством в Лондоне. Воспоминания Е. Климковского. вступившего в прямой конфликт с генералом Андерсом и военно-гражданской иерархией эмиграции, в которых действует большое количество исторических лиц, освещают до сих пор неизученный вопрос о выводе польской армии под командованием генерала Андерса из СССР вопреки договору Сикорского со Сталиным.

---

Вот как в конечном счете был ликвидирован один из первых крупных конфликтов, возникших между верховным главнокомандующим, премьером и командующим польскими вооруженными силами в СССР.

Все дальнейшее пребывание Сикорского в Советском Союзе прошло в полном мире и согласии с Андерсом.

Между тем мы подъезжали к Тоцкому.

На железнодорожной станции, украшенной национальными флагами Польши и союзнических государств, нас уже ожидал генерал Токаржевский в окружении высших офицеров. Присутствовало также немного гражданского населения и рота почетного караула, одетая в новенькое, только что полученное английское обмундирование.

С вокзала Сикорский на санях поехал в штаб дивизии, где состоялось торжественное вручение Сикорскому, президенту Речи Посполитой, рынграфов с изображением божьей матери.

Затем Сикорский проехал на площадь, где обратился с речью к солдатам, а затем принял парад. После парада начал обход солдатских жилищ, обращая особое внимание на палатки, приспособленные солдатами к зимним условиям. Угощал их папиросами, расспрашивал, как себя чувствуют.

В дивизионной часовне ксендз Тышкевич провел богослужение. После этого все пошли в офицерскую столовую на общий обед. Здесь опять было много речей. Начал их Токаржевский приветствием верховного главнокомандующего. В своем выступлении он выражал огромную любовь к Сикорскому и заверения в своей лояльности. Токаржевский говорил:

«...с чувством почитания и солдатской привязанностью мы смотрим сегодня в твои глаза, глазами души постоянно видим тебя в нашем кругу и во главе нас... В твоем лице, господин генерал, мы приветствуем величие Речи Посполитой, ее президента и правительство, премьером которого ты являешься, приветствуем силу польского народа, который под твоим руководством вот уже более двух лет с достоинством и честью несет тяжесть навязанной нам войны. Мы приветствуем наших союзников, рядом с которыми ты приказал нам сражаться против общего врага, плечом к плечу, верно и предано... Мы просим тебя, господин генерал, поверить нам так же, как мы верим тебе. Мы надеемся что когда в самом ближайшем будущем не на словах, а на деле сумеем убедить Польшу и тебя в своей безграничной преданности, ты полюбишь нас так же, как мы любим тебя...»

Эта слащавая речь в устах Токаржевского выглядела, по меньшей мере, странно. Но мы уже привыкли не удивляться подобного рода словам, словам, за которыми не стояло никаких дел.

Сикорский выступил с ответным словом. От Советского Союза речь произнес Вышинский. Затем выступил посол Кот, подчеркнувший драматизм происходящих в Польше событий и особенности борьбы польского народа. В заключение с речью выступил Раковский, только что получивший генеральское звание. Свое выступление он целиком посвятил союзникам, выражая благодарность за помощь и подчеркивая нашу огромную признательность и лояльность.

После банкета мы направились в Саратов, а оттуда в Татищево в 5-ю дивизию.

В Татищеве на вокзале все выглядело так же, как в Тоцком. Встречал генерал Борута-Спехович, рота почетного караула и гражданское население. Только не было английских мундиров. Рота почетного караула была одета в разных шинелях, чистых и хорошо подобранных по цвету, и в больших меховых шапках.

5-я пехотная дивизия произвела самое лучшее впечатление. Ее командир умел показать свои части. Дивизия в полном штатном составе, вооруженная, выглядела замечательно. Генерал Борута отдавал рапорт, сидя на коне.

Сикорский произвел смотр дивизии. Солдаты долго ожидали прибытия верховного главнокомандующего, а дождавшись, хотели предстать как можно лучше. После парада верховный главнокомандующий поднялся на трибуну и обратился к солдатам с речью. Борута вновь поблагодарил Сикорского за то, что они снова стали солдатами и смогут сражаться за Польшу.

Речь Сикорского на этот раз была довольно длинной. Он говорил о политике и об армии, о препятствиях, какие встречал при заключении договора, противниках договора, об ошибках, совершенных в прошлом, и о создании именно той армии, в которой они состоят. После выступлений состоялся парад. Парад действительно полноценных воинских соединений готовых к боям солдат. После всех поразившего парад верховный главнокомандующий начал обходить район расположения частей. Здесь это продолжалось несколько дольше, чем в Тоцком. Было что посмотреть. Сикорский входил в землянки, в которых солдаты подготовили себе зимние квартиры. Он восхищался аккуратностью, с какой все было сделано, чистотой и порядком. Посетил палатки, госпиталь, всюду беседовал с солдатами, которые его постоянно окружали. После обхода района расположения, произведшего необычайно благоприятное впечатление своим видом и атмосферой, перешли в светлицу, превращенную в обеденный зал.

После обеда переместились в другую светлицу, где состоялся торжественный вечер. В его программу входили песни, чтение стихов, музыка. По окончании торжеств Сикорский уехал в Саратов, куда он был приглашен местными советскими властями на праздничный спектакль и званый обед. Но он так устал, что сразу после спектакля уехал отдыхать.

На следующий день рано утром прибыли на аэродром в Саратове. Верховный главнокомандующий направился в Иран, в Москву он уже не возвращался. Провожал его Андерс и я.

Сикорский был удовлетворен проведенными инспекциями воинских частей в Тоцком и Татищеве. Войска действительно выглядели отлично. Сикорского всюду с энтузиазмом приветствовали. Наибольшее впечатление произвела на него 5-я дивизия. Верховный главнокомандующий был рад увиденному, забывая о заботах и сомнениях, угнетавших его в первые дни пребывания в Советском Союзе.

Когда я смотрел на Сикорского, у меня складывалось мнение, что это человек настроения, меняющий вслед за настроением и свои решения. От состояния подавленности и приступов гнева он легко переходил к восторгам и удовлетворенности.

Покидая Советский Союз, Сикорский благодарил посла Кота и Андерса за «замечательные результаты» и желал им успехов на будущее.

Перед отлетом было высказано немало взаимных комплиментов, теплых слов, заверений и различного рода обещаний.

Сначала казалось, что Сикорский, встретившись со злом, вырвет его с корнем. К сожалению, он не только не сделал этого, а еще усилил зло своей снисходительностью.

Еще находясь в Куйбышеве, Сикорский подготовил для Андерса инструкцию. Я не привожу ее полностью, так как она была довольно расплывчатой и не особенно подходила для нашей армии и условий, в которых она оказалась. В инструкции говорилось об очень многих вещах, но о важнейших умалчивалось.

Однако в нескольких пунктах верховный главнокомандующий выделил определенные вопросы, которые его волновали и о которых он беспокоился. Он писал, что польская армия в России является неразрывной частью польских вооруженных сил, ... которые полностью и во всех отношениях подчиняются ему, как верховному главнокомандующему... Дальше он подчеркивал, что она должна... находиться в постоянной духовной и идеологической связи с верховным главнокомандующим и остальными частями Польских вооруженных сил. Затем, затрагивая вопрос о взаимоотношениях, которые должны существовать между посольством и армией, верховный главнокомандующий писал, адресуясь к Андерсу:

«Господин генерал, Вы должны постоянно информировать посла Речи Посполитой о важнейших вопросах армии, чтобы он в случае необходимости мог от имени правительства оказать полную поддержку Вашим мероприятиям».

Затем, переходя к вопросу организации армии, Сикорский указывал:

«...Поскольку вооружение, экипировка и транспортные средства для армии, находящейся в России, за исключением 5-й пехотной дивизии, прибудут из Великобритании, необходимо руководствоваться при организации дивизий и частей армии принципом строгого соответствия английским штатам...»

А в это время, то есть 4 декабря, уже приняли советскую организационную систему.

Эта инструкция никогда не осуществлялась, сразу же была забыта, и никто ею не руководствовался.

Не решив, как следует, всех этих вопросов, Сикорский улетел.

Первая эвакуация

В связи с создавшимся положением напряжение в Бузулуке возрастало с каждым днем и становилось все более нетерпимым.

Решение главных вопросов откладывалось. Комиссии на периферию не выезжали. Основы новых воинских частей еще не были организованы. Только сильно торопили с переводом войск на юг. Штаб разрастался, адъютантура также. Сейчас в адъютантуре работало уже пять человек. Кроме меня, были еще ротмистр Слизень, офицер для поручений (работал всего лишь пару недель), поручик Зигмунт Косткевич, офицер для поручений, вольнонаемная Ганка Романовская и вольнонаемная Станислава Мейер, занимавшиеся главным образом перепиской. Начал работать в адъютантуре также Анджей Строньский, сын министра, знавший Андерса еще с довоенного времени и вместе с ним состоявший в корпорации Аркония.