Виктор Митрошенков - Голубые дороги

• Название: Голубые дороги
• Автор: Виктор Митрошенков
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: О войне
• Год: 1976

Автор — полковник авиации — посвящает свою книгу людям этой романтической профессии: летчикам, авиаконструкторам, космонавтам.

В книгу вошли очерки об Антоне Губенко, впервые в истории советской авиации совершившем воздушный таран, о творце первого реактивного самолета В. Ф. Болховитинове, летчике-испытателе Г. Я. Бахчиванджи и других известных и малоизвестных широкому читателю героях.

Значительное место занимают очерки о советских космонавтах В. Быковском, В. Шаталове, Г. Береговом, А. Леонове. Особый интерес представляет хроника последнего месяца жизни космонавта I — Юрия Гагарина.

---

25 марта

С утра полковник Гагарин присутствует на занятиях по марксистско–ленинской подготовке. После занятий звонит в МГК КПСС и уточняет: где и когда можно зарегистрироваться ему как делегату XIX городской партийной конференции? Звонит генерал–полковнику авиации Павлу Степановичу Кутахову. Просит принять его.

К Гагарину приходит инженер–полковник Владимир Сергеевич Серегин с документами. Разговор очень важный, он занимает много времени. Между Гагариным и Серегиным установились отношения, которые обычно бывают между двумя незаурядными людьми. Полковник Серегин был скромным, тактичным, образованным офицером, он имел большой житейский опыт и отлично ладил с людьми. Еще на фронте научился не просто приказывать подчиненным, а своими действиями убеждать их в необходимости выполнить приказ. Не без влияния Каманина, Горегляда, Серегина, а также многих других командиров и политработников проходило формирование характера Юрия Гагарина, у них он учился руководить людьми.

26 марта

Полковник Гагарин выехал в Москву. В издательстве «Молодая гвардия» он встретился с редактором книги «Психология и космос», верстку которой закончил читать. Расписался и поставил дату «25 марта 1968 года». В комнате редактора собрались сотрудники, Юрий Алексеевич поздравил всех с завершением работы над книгой.

 — Переквалифицируйтесь, Юрий Алексеевич, в писатели, — предложил кто‑то.

 — Что ж, можно! Вот только потренироваться надо. — И тут же совсем серьезно сказал: — Труд писателя чрезвычайно сложен. Он, пожалуй, сродни труду космонавтов. А то и еще сложнее.

По инициативе ряда журналистов в агентстве печати «Новости» готовился сборник «В 2017 году». Книга прогнозов В своем очерке «Ступени во Вселенную» Юрий Алексеевич писал: «Если прогрессивное человечество объединит свои усилия, то я верю, что людям тогда удастся построить первые ступени в космос, а может быть, добраться и до Марса. Немало добра дало бы такое дружеское освоение космоса и для сугубо земных дел, например для активного воздействия на климат нашей планеты».

До встречи с генерал–полковником авиации Кутаховым оставалось еще несколько минут. Гагарин зашел к генералу Каманину. В политическом управлении ВВС встретился с генералом Чугуновым, подробно доложил ему о своих проектах. Николай Васильевич Чугунов осведомился о здоровье Валентины, пожелал ей быстрейшего выздоровления. Генерал Кутахов к назначенному времени был в кабинете. Гагарин, Серегин, Черкасов представились первому заместителю Главнокомандующего ВВС. Генерал Кутахов интересовался жизнью космонавтов, их подготовкой, подробно расспросил о работе. Из главного штаба ВВС Гагарин поехал в больницу.

В 15.00 Юрий был на предварительной подготовке к полетам. Затем вернулся в свой служебный кабинет, прочел почту, документы, вызвал для беседы товарищей. В настольном календаре написал:

«27 марта — полеты, телевидение — «Огонек» ко дню космонавтики в 17.00.

28 марта — побывать у Вали. Дворец съездов — 100–летие А. М. Горького».

Утомленный, но довольный прожитым днем, Юрий медленно шел домой. Останавливался, глубоко вдыхал мартовский воздух. Мял в руках снежок.

Вечер провел с детьми. Спать лег рано. Завтра снова полеты.

27 марта

В 10.00 майор Лев Вялых доложил генерал–майору авиации Чугунову о том, что дежурство сдал. Я, стоявший поодаль, сделал шаг вперед и доложил, что дежурство принял. Выходя из кабинета генерала, Вялых пожелал мне спокойного дежурства. Спокойное дежурство… Редко оно бывает спокойным. Но пока было относительно тихо. Трещали телефонные аппараты, выходили и входили офицеры управления, иногда справлялись: «Как там?» — указывая на плотно прикрытые двери кабинета генерала Чугунова.

В рабочей тетради дежурного я прочитал записи, оставленные моим предшественником майором Вялых: «1. Передать билеты в Звездный городок на торжественное заседание, посвященное 100–летию со дня рождения А. М. Горького (напомнить Гагарину — выступает)». Потом шли пункты второй, третий, четвертый… Обычные задания дежурному. Время летит стремительно, поручения следуют одно за другим.

И вдруг сообщение: «Исчезла на локаторе отметка самолета Гагарина».

Время, кажется, остановилось. Стало тихо в комнате, коридорах. Никто не входил и не выходил. Тишина стала нестерпимой, хотелось рвануться, что‑то делать, но только не сидеть, не смотреть ошалело на телефон, принесший такое известие. На мгновение выглянуло солнце. Потом за окном о металлический карниз стукнула капля — начал таять снег.

Почему нет связи с Гагариным? Что случилось? Тянулись томительные часы надежды. Включены дополнительные радиолокаторные средства, в воздух подняты поисковые вертолеты, комплектуются оперативные отряды, на аэродром одна за другой выезжают «Чайки», ЗИМы, «Волги».

В 16.00 полковника Сушина и меня вызвал генерал Чугунов.

 — Вот личные дела, — сказал он, — надо писать биографические справки.

Мы видели, как тяжело генералу говорить, отвечать на бесконечные телефонные звонки, брать в руки личные дела Гагарина и Серегина и давать указания полковнику Сушину и мне подготовить соболезнование Валентине Ивановне, родителям Юрия Алексеевича, Таисии Степановне Серегиной, родителям Серегина…

Звонит телефон. Наверняка сейчас кто‑то спросит: «Это правда?» И этому человеку нужно ответить. Перед глазами, как живая, светилась улыбка Юрия. Беру телефонную трубку.

 — Вас слушает дежурный…

 — Говорит капитан второго ранга Кучеров. Я хотел связаться с Юрием Алексеевичем Гагариным и сообщить ему, что буду встречать его у двенадцатого подъезда Дворца съездов. Алло, алло…

Что я мог ему сказать?

 — Я слушаю вас…

 — Я хотел бы связаться с Гагариным.

 — Можно перенести все на завтра?

 — Можно.

В комнату стремительно вошел полковник Борис Александрович Котт. Он принес письмо, полученное от одной из американских нотариальных контор. В письме сообщалось, что созданное в США акционерное общество готово рассмотреть просьбу мистера Гагарина в случае, если он захочет приобрести земельный участок на Луне. Разумеется ему, как первому космонавту, предоставляются льготы.

 — Давай сейчас позвоним Юрию Алексеевичу, — предложил Борис Александрович. — Пусть посмеется.

 — Нет, сейчас не стоит…

Я отвел глаза. Пока я не мог сказать правду.

Полковник ушел. А мне надо выполнять поручения генерала Чугунова. Но я никак не мог сосредоточиться, не мог привыкнуть к той мысли, что Юрия уже нет. Он ждал сегодняшний день — он должен был лететь самостоятельно и придавал огромное значение этому первому после большого перерыва полету. Утром к нему подошел подполковник Гришин. Он давно уже собирался взять у Гагарина автограф. И вот, наконец, сегодня он принес Гагарину книгу «Дорога в космос».

 — Подписать? — Юрий Алексеевич возвратил книгу. — С удовольствием подпишу, но только после самостоятельного вылета.

Гагарин попросил разрешения у техника, сел в кабину и провел самостоятельный тренаж. А в это время шла разведка погоды. Командир части собрал личный состав, дал последние указания на полеты. На «спарке» после Юрия Гагарина должен лететь Андриян Николаев. Он находился в домике, когда Юрий собирался идти к самолету. Андриян видел, как Юрий направился к выходу и вдруг остановился: «Документы не взял. Всякое может быть, вдруг пригодятся». Вернулся, сунул в карман куртки удостоверение личности, вынул талоны на питание. Опять убрал их в карман, улыбнулся, сказал:

 — Пригодятся, если сядем на вынужденную.

Андриян Николаев стремительно преградил Гагарину дорогу:

 — Юрии Алексеевич, можно сейчас я полечу? А вы потом, несколько позже…

Юрий снова улыбнулся. Но как‑то холодно, без обычной лучезарности. Андрияну показались странными и эта улыбка, и озабоченность, неожиданно появившаяся на лице друга, и он повторил настойчиво:

 — Разрешите мне первому лететь?

 — Понимаешь, нельзя, — тихо сказал Юрий, пожав руку друга. — Лететь должен я. На нас с тобой, Андриян, смотрят, каждая наша ошибка непростительна.

Широко, как прежде, по–гагарински, улыбнулся, в глазах появились задорные огоньки, и вышел на улицу.

Сегодня утром, когда автобус уже выруливал на дорогу, Гагарин вспомнил, что забыл пропуск. Попросил, чтобы остановили автобус, извинился. Его отговаривали: кто же тебя не знает, кто будет спрашивать пропуск?! Он был непреклонен: «Должен быть порядок». Гагарин вернулся с пропуском через пять минут.

Через несколько минут Гагарин и Серегин поднялись в воздух…

Всего в нескольких десятках километров от аэродрома жители совхоза Новоселово привычно начинали свой трудовой день. Пенсионер Николай Иванович Шальнов, уважаемый на селе человек, в прошлом учитель, в это утро вышел на прогулку. На улице было тихо. Николай Иванович уловил гул самолета. Видимо, он был где‑то высоко в небе, за облаками. Звук приближался и то становился густым, сильным, то удалялся и становился похожим на равномерное гудение жука. Вдруг Николаю Ивановичу показалось, что самолет загудел где‑то совсем близко. Учитель поднял голову и увидел, как из облаков с ревом выскочил истребитель и, легко покачивая крыльями, как по наклонной горке,, пошел к земле. Шальнов подумал, что с самолетом что‑то произошло, что через несколько секунд может быть катастрофа. Если бы можно было что‑то сделать, помочь, остановить! Но самолет неумолимо шел к земле. Потом вроде бы самолет на некоторое время обрел прочность. И даже, подняв нос, стремился уйти в небо. Но вот он пролетел почти над домом Шальнова и, подобно урагану, со свистом и диким ревом, ломая верхушки берез, врезался в лес.