Алексей Дуров - Прямые пути

• Название: Прямые пути
• Автор: Алексей Дуров
• Жанр: Фэнтези

Во время переселения Людей Побережья, которых Воля императора сорвала с Родных мест, воин Рес встречает девушку. Ну и что, спросите вы, мало ли парней и девушек встречаются каждый день? Да, всё верно, вот только вместо еды или ценностей, которые обычно тащат в мешках беженцы, она несёт старинные свитки. А на неё левой груди есть татуировка, пусть она очень маленькая и размытая, но на неё изображён Дракон. Древний враг людей…

---

— Давай.

Принялись расстилаться. Сцепились случайно взглядами, смотрели-смотрели и, быстро раздевшись догола, залезли в один спальный мешок. Леск первая, Рес за ней — как в огонь с холода.

В последнее время их страсть разгорелась вовсю. Особенно у Леск, Рес-то и так всегда готов. Как будто она чувствовала, что недолго осталось, как будто короткое у них будущее. Может быть, Леск испугалась всех этих странностей с волшебными потоками — даже Рес теперь понимал, что ничего хорошего они не предвещают. А может быть — действительно чувствовала что-то, ведь хоть и не провидица, но, все же, колдунья.

Проснулся Рес от того, что Леск водила по его коже пальцами — не ласкала, а рисовала волшебные знаки. Должно быть, пыталась выяснить, какие у него открылись волшебные способности, раз тень изменилась. И все равно завелись, так что выбрались из мешка уже к полудню. Рес первый, чтобы подать Леск ее одежду, а то вдруг простудится.

Пока собирались и когда уже тронулись, рассказал про душу Императора все, что запомнил. И соображения свои добавлял:

— Он туповат, по-моему. Он колдует и на всех действует… Внушает людям то, что сам про них думает. Думаешь, просто так само сложилось, что лесовики веселые, предгорники обстоятельные, а равнинники гордые?

— Спесивые они, а не гордые. Но… те предгорники, что живут в Лунном и Алмазном княжествах… действительно отличаются от имперских. Обычные они, совсем не такие… обстоятельные. От долинников только наружностью отличаются. А мы?..

— Не, на нас не действует. Разве имперские побережники особенные какие-то? А вот отношение к нашим — это Император внушил всем народам империи.

— Так из-за него нас считают подлым народом?!

— Ну, это, положим, не все. Знаешь, я так скажу: Император, Квирас и Панх к нашим по разному относились, а все равно похоже. Было что-то общее, страх и недоверие какие-то. Панх побаивался, Квирас подлыми считал и боялся. Император… и то, и то, а еще ему наша человечность странной казалось.

— Человечность?! — удивилась Леск.

— Ну, мы же помогаем, если кто в беде. По обычаю.

— Ага, если самим эта помощь ничего не стоит. И то — чаще из-за древних обычаев, чем от души.

— Да я же и говорю — глуповат он. Сам не знает, что делает. А что до наших, то у Тарджи к нам отношение совсем свое было. Совсем не такое, как у Квираса и Панха. Да я уверен почти — это потому, что на него императорское колдовство не действовало ни разу.

— Может быть, но… было бы слишком просто. И слишком… мощно. Знаешь, я только сейчас поняла, насколько необычен закон империи, по которому Император сам передает власть наследнику в пятдесят пять лет. В других странах унаследовать власть можно только после смерти правителя. Конечно, он сам может отречься, но это редкость. И в империи не отрекается, всего лишь передает власть.

— И получается, что правителями становятся старики. Самое время на покой уходить — внуков нянчить, на солнышке греться. И это же не только там, где власть наследуется, если где выбирают правителей, так тоже стариков. Да и где назначают. Да на наших посмотри — где ты видела молодого старейшину или клинного?

— В круге рыбаков есть молодой первый мастер.

— И сколько ему?

— Под сорок…

— Вот видишь. Да давно уже по одной этой необычности можно было заподозрить…

— Что Император одержимый? — Леск усмехнулась и покачала головой.

— Да, звучит глупо. Особенно когда колдовство не действовало, глупо прозвучало бы. Однако разве одна примета?

— А есть еще? — вскинулась Леск.

— Да вот, хотя бы, почему, как Императором становится, наследник имя теряет? А потом, как власть передаст, снова имя возвращает. Помню, в кабаке одном чуть до драки не дошло — спорили, как теперешнего Императора звали раньше, Тай или Сэй. Мы-то думали, Император — должность, а ты гляди, имя на самом-то деле.

Леск опять покачала головой:

— Имя нельзя считать надежным признаком, есть и много более странные обычаи. Но если вспомнить прошлое… В некоторых свитках написано о недостойных наследниках.

— Недостойных?

— Да, восемьдесят лет назад наследник Сэй был пьяницей и развратником, к тому же не раз выказывал неуважение Императору. Многие боялись, что он доведет империю до беды, предлагали Императору сменить наследника, отложить передачу власти. Он отказался, передал власть. И наследник стал обычным Императором. Не лучше и не хуже других.

— А когда сам передал власть, снова стал пьяницей?

— Верно. Или другой Сэй, сто сорок лет назад — он был трусом и плаксой, а Императором стал таким же волевым, как и все остальные. Оба этих Сэя, передав власть, удалились от управления империей. Другие бывшие Императоры становились посланниками, наместниками — да хотя бы теперешний наместник Юга, чем плох? Еще оставались советниками при новом Императоре… и порой советовали такое… Свои же указы отменить советовали и не могли объяснить, почему вдруг сменили мнение. Наследник Тай в позапрошлом столетии к двадцати шести годам командовал четырехмачтовиком и все строил замыслы войны с Закатными Островами. Став Императором, наоборот укреплял мир. А передав власть, командовал имперским флотом и снова строил замыслы. Каждый месяц докладывал Императору, но тот не согласился.

— И никто этих странностей не заметил, — усмехнулся Рес. — Колдовство.

Потом Леск завалила Реса вопросами про императорские знания и замыслы. Больше всего, конечно, про колдовство, первым делом спросила:

— Он знает о нарушениях в потоках сил?

— Знает, докладывали ему. Сказал своим придворным колдунам, чтобы разобрались, а сам не особо напуган — все равно собирался перебраться в другой мир. Который полностью принадлежит Равнинной Империи, и только ей. Как раз решает, какой выбрать из покоренных. И что с собой взять. Да ему бояться-то нечего — все равно на самом деле не здесь живет, а в своем огненном мире.

Леск поежилась и продолжила расспросы. Про придворных колдунов, другие миры, войну. Кое-что записала — умеет же, не слезая с коня.

Рес отвечал и думал — что же дальше-то теперь делать? Кто поверит, что Император одержимый? Чем доказать, если Леск не хочет никому рассказывать про колдовство, которым отправляла Реса в чужие души? Ведь первым делом спросят: «Откуда вы знаете?» Может быть, есть какой-то другой способ проверить, не зря же демон, когда только появился в этом мире, боялся колдунов и оберегов. Как-то в прошлом умели различать одержимых. Так ведь Император и сейчас не подпустит к себе с проверками. А еще: знание-то ценное, расскажешь кому-нибудь, а он решит оставить его себе и убьет рассказчиков. Даже храмам доверять нельзя — служители тоже могут захотеть тайну Императора себе целиком. И убьют ведьму с посредником, хоть и без удовольствия. Потом всю оставшуюся жизнь поститься будут. Кому еще можно рассказать — Ринку? Вождям побережников? Может — имперским дворянам? Никому верить нельзя. Разве что письма рассылать всем подряд, но тогда, может выйти, все подряд начнут охотиться на Реса и Леск.

И еще вопрос — не стоит ли оставить тайну тайной? Ведь смута будет в Империи. А может и наоборот к лучшему выйдет — война эта в других мирах заглохнет.

К тому же есть и другие дела. Причем неизвестно, срочные они или вовсе зряшние. А если вдруг Рес и Леск погибнут по пути к Белому зеву или обратно? Тогда никто так и не узнает тайну Императора.

Потому Леск и решила все записать. Найти бы еще, кому отдать потом записи на хранение.

— Все-таки лучше всего будет рассказать про все это нашим, — вздохнул Рес.

— Лучше степнякам, с ними проще, — возразила Леск. — И до них легче добраться, ближайшее селение наших на Вороне, а прямых троп туда нет.

И то верно, отношения между людьми степи и побережья издавна хорошие. Побережники появились в Холодной Степи позже, чем в других странах — море далеко. И все же стали селиться вдоль крупных степных рек: Вороны, Клинка, Чистой, Дождевой, Холодного Потока. Держались, как и везде, замкнуто, но уважали степняцкие обычаи. А то вон, у долинников принято бить жен, согласно надписям в священных пещерах. У кочевников все наоборот, самое большее — можно отправить жену обратно родителям, если изменила или надоела. Долинников это жутко возмущает, говорят — пример плохой. А в стране Десяти племен не считают кочевников людьми — по тамошним священным свиткам настоящему человеку должно жить на одном месте.

У побережников обычаи изначально ближе к степняцким — гостеприимство, твердость в обещаниях, отношение к женам, опять же. И народ они не очень-то оседлый, хоть и селятся в неподвижных жилищах, часто путешествуют — по торговым делам, на заработки, родственников навестить, просто так мир смотрят и с совсем даже им самим непонятными целями.

Так что прижились в Степи. Главное — договорились с вождями и старейшинами. Порой селения побережников грабили лихие люди, так сами же степняки разбойников наказывали, часто выяснялось, что грабители — переодетые в степняков вольники или лунники.