Юрий Звягин - Путь из варяг в греки. Тысячелетняя загадка истории

• Название: Путь из варяг в греки. Тысячелетняя загадка истории
• Автор: Юрий Звягин
• Издательство: ООО "Издательский дом "Вече"
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9533-4169-1

Согласно всем учебникам, Русь складывалась вокруг великого торгового пути из варяг в греки, соединявшего Балтийское море с Чёрным. Через Неву — Ладожское озеро — Волхов — Ильмень — Ловать — Днепр шли с севера на юг за византийским золотом и товарами норманны-варяги, подчинявшие славян…

Повесть временных лет хранит единственное свидетельство об этом знаменитом пути. Но существовал ли он в действительности? Журналист и историк Ю. Звягин на основе современных археологических данных, изучения местности по всему предполагаемому пути, а также результатам экспедиции «Хольмгард» (1994, 1996) доказывает, что путь из варяг в греки через всю Русь — миф. Создан он, вероятно, русскими книжниками в то время, когда утверждалась «варяжская» версия становления Русского государства, то есть не раньше XII века, и это заставляет иначе взглянуть на первые века русской истории.

---

А между прочим, было ли в это время самой Византии, чем торговать?

Вопрос кажется нелепым, поскольку мы привыкли считать Константинополь сосредоточием огромных богатств, а Ромейскую империю — передовым государством того времени. На самом деле Г. Л. Курбатов в своём исследовании[267] убедительно показал, что VIII—IX веках были в Византии периодом такого серьёзного спада, что торговать-то ей было нечем. Страна в то время превратилась практически в аграрную. Города вымирали, а вместе с ними — и ремесленничество. Население Константинополя составляло, хорошо, как 100 тысяч человек, раз в десять меньше, чем раньше. «Византия этого времени не располагала не только соответствующими возможностями для производства значительной массы ремесленных изделий для внешней торговли, но и тороговым флотом, способным и заинтересованным в международной торговле», — делает выводы историк[268]. Даже из Херсонеса купцам приходилось самим плавать на южный берег Чёрного моря за хлебом, привозить его было некому! Исследователь видит подтверждение этому в советах Константина Багрянородного: как заставить Херсонес подчиниться, если там возобладают сепаратистски настроения? Император основное внимание сосредотачивает на недопущении херсонесских судов в гавани южного берега и только в самом конце, буквально мимоходом упоминает о необходимости не выпускать в море византийские торговые суда «и лодки».

Подъём Константинополя начался только в X веке. Но и тогда в его торговле значительное место занимали овощи, фрукты и вино. Товары, которые далеко на север не потащишь.

По большому счёту, пожалуй, и всё. Хорошенькая получается торговля: меха и рабы в обмен на парчу. Явно не стоило для этого затевать такое длинное путешествие. Потому русы и болгары, по оценке Курбатова, и предпочитали заключать с Византией договоры не столько о торговле, сколько о выплате последней дани. Только с государства и было-то что взять!

И, уж точно, не было смысла отправляться в дальнее путешествие скандинавским торговцам. Всё то же самое, что были способны привезти на юг они, могли продавать купцы Руси, причём, так сказать, с меньшими издержками. Кстати, скандинавские торговые люди иногда, если верить сагам, чаще всего носили прозвище «Гардский», но не «Грикский» или «Серкландский». То есть торговали они с Русью, а не с Византией или Халифатом.

Взять, к примеру, Гудлейка Гардского. О нём рассказал в «Саге об Олафе Святом» Снорри Стурлусон. Плавание Гудлейка в Гардарики он вплетает в рассказ о конфликте Олава Харальдскона норвежского и Олава Шетконунга шведского. По ходу саги можно прикинуть, что было это около 1017 года. Так, вот, этот Гудлейк «был великим мореходом и купцом, богатым человеком и совершал торговые поездки в разные страны. Он часто плавал на восток в Гардарики, и был он по этой причине прозван Гудлейк Гардский»[269]. Другого купца, прозванного Гардским, Гили из «Саги о людях из Лаксдаля», «называли самым богатым из торговых людей»[270]. Наконец, Олав Трюггвасон в Англии и на южном берегу Балтики, когда вынужден скрываться после изгнания из Норвегии и готовиться к борьбе за власть, выдаёт себя за Оли Гардского.

Кстати, в истории о Гудлейке интересно ещё то, что там норвежский купец едет на Русь, чтобы купить товары для своего конунга. И что это? «Гудлейк отправился летом по Аустрвегу в Хольмгард и купил там драгоценные ткани, которые, он думал, пойдут конунгу на торжественные одежды, а также дорогие меха и роскошную столовую утварь»[271]. Так что, как видим, меха скандинавы сами предпочитали покупать на Руси. А нас пытаются уверить, что они торговали мехом с арабами!

Д. Грабёж — дело доходное

Ну, а к тому же, если посмотреть, откуда викинги брали свои богатства на Западе, то вполне очевидно: это по преимуществу военная добыча. Кстати, напомню: западноевропейских монет (франкских и англо-саксонских) в Скандинавии обнаружено больше, чем арабских и уж тем более греческих (см. табл. 4).

Таблица 4

Распределение импортных монет в кладах скандинавских стран эпохи викингов

Тогда почему бы это на востоке дело должно обстоять по-другому? Ну, ограбили восточных соседей, так же как и западных. А то и наёмниками в рядах русских дружин сходили на юг. При чём здесь торговля?

Это признают даже самые ярые норманисты. «Основные товары северного экспорта могли поступать на рынки в результате неэкономической деятельности (как дань или военная добыча)… Точно так же и встречный поток товаров достигает Севера не только в результате торговых сделок… Военное вмешательство и морской разбой так же, как систематические грабежи торговых центров… существенно корректировали динамику обращения товаров», — пишет Лебедев[272].

Кстати, замечу ещё одно. Русские князья, начиная чеканить свои деньги, за образец взяли всё же византийские монеты. А вот в Скандинавии в подобном же случае подражали даже не арабским, а всё тем же западноевропейским. При этом первые подражания каролингским монетам появились в Хедебю и Бирке где-то в 820—830 годах. Если относительно полубреактетов Хедебю середины X века можно говорить, что на западноевропейские они похожи, поскольку в это время Хедебю находилось под германским владычеством, то веком ранее этого вроде бы не было. А результат был тем же. По-моему, направление торговых (да, честно говоря, и всех прочих) устремлений очевидно.

Ну, и, наконец, предлагаю читателю самостоятельно решить задачку: где должно осесть арабское серебро, если скандинавские или славянские купцы свои товары везут в Халифат? Ответ очевиден: остаться на месте. Не понимаете? Ну, если ты привёз свой товар за тридевять земель, продал его и получил деньги, что ты будешь с ними делать? Назад потащишь? Ага, спросите у любого торговца: любит ли он гонять обратно свой транспорт порожняком? Как бы не так! Он стремится наполнить его тамошними товарами, чтобы потом выгодно продать их на родине. Доход будет заведомо выше, чем если привезти обратно деньги и покупать потом на них местные товары.

Тем более, кому в тогдашней Скандинавии или на Руси особо-то нужны деньги? Даже подати платились в натуральном виде. Так что ещё не факт, что тебе за это чужеземное серебро что-то продадут. Другое дело — редкие товары. Вот их с удовольствием возьмут и свои взамен дадут. Причём по выгодному «курсу». Это же элементарная экономика!

То же самое справедливо для арабских и булгарских купцов, приезжающих в Скандинавию и на Русь. Им тоже выгоднее привозить свои товары и увозить местные. Так что и тут ожидать большого поступления восточного серебра на север не приходится.

Чтобы в землях, из которых вывозятся товары, в результате торговли появились чужестранные деньги, необходимо, чтобы торговля была неэквивалентной. То есть у противоположной стороны нечего было предложить взамен. Вы верите, что купцам нечего было привезти из Халифата на север?

Нет, ну, можно, конечно, предположить, что на Руси и в Скандинавии народ был такой дикий, что ни восточные ткани, ни благовония, ни арабское оружие или ещё какие красивые товары им не нужны были. А нужно было серебро. Не в качестве платёжного средства, а как украшение. Арабский дирхем в роли стеклянной бусины для туземца. Вот только что-то не слишком много найдено монет, использованных как подвески. Есть такие, конечно, но по сравнению с общим объёмом серебра мало. Или, думаете, их переплавляли? Сойер вот считает, что золотых монет в Скандинавии мало потому, что их все на украшения пускали. Но тогда другая проблема: слишком много найдено целых серебряных дирхемов. Почему их не переработали? И ещё: почему везли монеты? Дешевле было бы покупать не отчеканенное серебро, лом всякий и так далее. Особенно если считать, что купцы с севера сами к арабам ездили.

Нет, с торговлей что-то не вяжется. Другое дело, если деньги ты не выручил за свой товар, а получил в качестве платы за службу. Или захватил при набеге. Во втором случае монеты брать выгоднее, чем прочие вещи, потому что везти назад не так трудно, места мало занимают. А в первом, отслуживший своё наёмник всё жалованье тоже на месте потратить вряд ли мог. Исходя хотя бы из тех же соображений: где отставному воину взять транспорт, чтобы тащить домой много вещей? В таком случае как раз в страну, откуда воин этот происходил, и должны были поступать монеты иностранного производства. Потом какая-то часть тратилась, конечно, на покупку товаров. Но опять-таки: хозяйство-то вокруг натуральное, так что много в той же Скандинавии на серебро не купишь. И если не хочешь его превращать в украшения (в упомянутой могиле № 735 в Бирке как раз найдена монета более старых времён, чем само захоронение, превращённая в подвеску), остаётся только одно. Догадались, что? Ну, конечно, спрятать в землю. Либо на чёрный день, чтобы можно было бы серебро это продать по весу. Либо чтобы богам приношение сделать в благодарность, что помогли живым вернуться, да ещё и с достатком. Вот вам и клады!