Джеймс Джонс - Отныне и вовек

• Название: Отныне и вовек
• Автор: Джеймс Джонс
• Издательство: Радуга
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1986

В центре широко популярного романа одного из крупнейших американских писателей Джеймса Джонса — трагическая судьба солдата, вступившего в конфликт с бездушной военной машиной США.В романе дана широкая панорама действительности США 40-х годов. Роман глубоко психологичен и пронизан антимилитаристским пафосом.

---

— Поберегись! — завопил Маджио, выставляя перед собой два пустых подноса. — А ну с дороги! Горячее несу! Мы с моими ребятками-официантами бегаем как заведенные. Нас тут до смерти загоняют, — бросил он командирским голосом — ни дать, ни взять офицер, пекущийся о своих солдатах. — Горячее несу! Поберегись! С дороги! — И он зашагал к раздаточной, расталкивая поваров и радостно смакуя новое для себя ощущение власти, которую, впрочем, никто не признавал, и уж тем более выделенные под его начало восемь дежурных подносчиков.

— Как у меня получается? — шепотом спросил он Пруита. — Но я суров, старик! Завтра потребую, чтоб мне дали капрала.

Пруит с унылой улыбкой поднял на него глаза и снова согнулся над мойкой, продолжая скрести, отмывать и ополаскивать подгоревшие сковородки и грязные липкие миски, куча которых вдруг начала стремительно расти перед ним, он в жизни не видел, чтобы их скапливалось столько сразу, и, как ни старался, не поспевал их мыть. Он торопливо работал, прислушиваясь к разговору в посудомоечной. Ему было слышно, как Ридел Трэдвелл повесил ведро с мыльным порошком на кран, пустил полным напором горячую воду и спросил Блума, что все-таки случилось.

— Не знаю, — неодобрительно сказал будущий капрал Блум. — Пруит пришел первым и мог выбирать. Он выбрал котлы. Теперь это неважно, важно другое — ты, Трэдвелл, опоздал. Из-за тебя мы все зашьемся. Тебе уже полмойки посуды накидали.

— По-твоему, я опоздал? — переспросил навеки рядовой Трэдвелл. — Много ты понимаешь. Я никогда не прихожу, пока мойку не набьют до отказа. Так что тебе сегодня еще повезло.

— Лично мне гораздо больше улыбается работать с тобой, чем с Пруитом, — сказал будущий капрал Блум, пуская в ход признанное уставом психологическое оружие для поднятия морального духа. — Мы с тобой в два счета все вымоем. Только давай шевелись, есть же у тебя гордость.

— Я всем доволен, — проворчал навеки рядовой Трэдвелл. — Тебе что-то не нравится, это твое дело. А я всем доволен.

Гора перед Пруитом продолжала непостижимым образом расти. Никогда раньше он не видел, чтобы повара пускали в ход столько сковородок и кастрюль. Но наконец до него дошло, что Уиллард нарочно заваливает его работой. Эта мысль в первую минуту показалась ему такой нелепой, что поначалу он сделал скидку на разыгравшееся воображение: чувствовать, что ты с ног до головы вымазан жирной грязью, так унизительно, что поневоле стараешься успокоить свое самолюбие какими-то бредовыми измышлениями, подумал он. Но куча у мойки все росла, и было ясно как день, что ни одному повару никогда не понадобилось бы сразу столько сковородок и кастрюль даже для офицерского банкета с женами.

И только часов в десять — когда уже убрали со столов и Маджио с превеликим удовольствием отослал своих подносчиков на строевую подготовку, когда Блум и Трэдвелл уже кончили мыть посуду и вместе с Маджио, злясь, что должны работать без перерыва, уселись чистить картошку, а Пруит, все так же согнувшись над дымящейся засаленной мойкой, с завистью поглядывал на упругие ладные картофелины в прохладной чистой воде, от которой на руках не остается жира, — только часов в десять Старк заметил, что в кухне происходит что-то необычное. Уиллард был не дурак и ни разу не пожаловался, что Пруит работает медленно.

— Пруит, твоя мойка что-то сегодня отстает, — сказал Старк, подходя к нему и глядя на груды грязных сковородок. — Давно пора было все домыть.

— Наверно, медленно мою.

— Сковородки опять будут нужны, и очень скоро.

— Они, я вижу, все время нужны. Я некоторые уже по третьему заходу мою.

— Сковородки для того и существуют, чтобы в них готовили.

— Но плевать-то в них зачем? Мне всю жизнь втолковывали, что хороший повар зря сковородки пачкать не станет. Хороший повар старается, чтобы солдаты на мойке не загибались.

— По идее, конечно. — Старк достал кисет и начал сворачивать самокрутку, глядя себе на руки с тем смущенным, виноватым выражением, какое появляется в глазах у честных полицейских и сержантов, когда они вынуждены пользоваться данной им властью.

— Тогда подай на меня рапорт. Быстрее я работать не могу.

— Я без нужды внеочередные наряды навешивать не люблю, — уклончиво сказал Старк, и от сдержанного, но искреннего понимания в его голосе на душе у Пруита потеплело, и Пруит забыл, что не кто иной, как Старк, уверил его, что Уиллард пакостить не будет.

— Хочешь, я тебе скажу откровенно, что я обо всем этом думаю?

— Конечно, — кивнул Старк… — Я всегда стараюсь выслушать обе стороны. Что же ты думаешь? — Он поднял на Пруита глаза, которые смотрели строго, но все понимали.

— Я думаю, что Уиллард нарочно пачкает сковородки, чтобы я зашился. Это мне за то, что я утром не захотел к нему подлизываться. Вот что я думаю.

— И теперь, значит, он тебя имеет, как хочет?

— Вот именно. Если не веришь, посмотри сейчас на него. Вон он, сволочь толстобрюхая.

Уиллард наблюдал за ними из другого конца кухни, он стоял, весь подавшись вперед, вытянув шею и напряженно прислушиваясь, но при этом делал вид, что работает.

— Уиллард! — окликнул его Старк. — Иди сюда. Быстро! Парень тут крутится так, что от него скоро дым пойдет, — сказал он, когда Уиллард подошел к мойке. — Он говорит, ты нарочно пачкаешь сковородки, чтоб подвести его под внеочередной. Что ты на это скажешь?

— Если готовить, как полагается, сковородки всегда пачкаются.

— Ты мне, Жирный, мозги не пудри, — сказал Старк.

— Какого черта! — возмутился Уиллард. — Я что, должен вести счет каждой грязной сковородке, потому что какой-то сачок боится надорваться?

— У меня не десять рук, — не выдержал Пруит. — Чего ты от меня хочешь?

— От тебя требуется совсем немного, — с достоинством сказал Уиллард, поворачиваясь к Пруиту. — Когда мне нужна сковородка, она должна быть уже вымыта. Чтобы я мог должным образом накормить людей, которые трудятся в поте лица весь день и для подкрепления сил нуждаются в хорошем, вкусном питании.

— Меньше пены, — цыкнул на него Старк.

— Пожалуйста, — сказал Уиллард, — могу и меньше. Ты спросил, я ответил. Хочешь меня выжить? Ради бога. Я хоть сейчас… — он не договорил.

— Поосторожней, Жирный, — предупредил Старк. — А то ведь поймаю на слове.

— Пожалуйста, лови. Если ты считаешь, что я такая сволочь?..

— Я, Жирный, считаю, что ты дерьмовый повар и не умеешь готовить, — сказал Старк. — Потому что у тебя одна забота: как бы, не дай бог, солдатики не забыли про твои нашивки. А сейчас катись на место, готовь обед. И только попробуй хоть одну сковородку зря запачкать. Я за тобой следить буду.

— Ну и следи, пожалуйста! — Гордо повернувшись, Уиллард отошел от них, исполненный величайшего достоинства.

— И буду следить, — вслед ему сказал Старк. — Больше он ничего тебе не сделает, — успокоил он Пруита. — А если что, сразу мне скажи. Но эти он уже успел вымазать, их все равно придется мыть, — добавил он, глядя на горы грязных сковородок. — Ладно, я тебе помогу. Буду отскребать, а ты мой и вытирай.

Он бросил окурок в мусорное ведро, ухватил скребок и принялся чистить одну из самых грязных сковородок — без единого лишнего движения, с мастерством виртуоза. Пруит восхищенно наблюдал за ним, чувствуя, что давно у него не было так тепло на душе.

— Уиллард лопнет от злости. — Старк криво усмехнулся. — Еще бы, начальник столовой помогает солдату мыть сковородки. У нас в Техасе работу на кухне всегда делили на ту, что для белых, и ту, что для негров: на котлы и сковородки всегда негров ставили.

— А у нас в городе негров вообще не было. — Пруиту приходилось напрягаться изо всех сил, чтобы поспевать за виртуозом Старком, он ощущал дружескую поддержку, и настроение у него было отличное, он знал, что все повара и даже солдаты кухонного наряда тайком наблюдают за происходящим, потому что Старк иногда помогал солдатам чистить картошку, но котлы и сковородки — это совсем другой коленкор. — В наш городок их не пускали, — пояснил он и неожиданно, впервые за много лет, вспомнил плакат, который пьяные шахтеры намалевали ярко-красной краской и повесили на вокзале, когда какой-то негр задержался там, пересаживаясь с поезда на поезд. «ЧЕРНОМАЗЫЙ, КАТИСЬ ИЗ ХАРЛАНА, ПОКА НЕ СТЕМНЕЛО!» Сейчас это воспоминание вызвало у него чуть ли не злость, а пятнадцать лет назад он, совсем еще мальчишка, посмотрел на плакат и спокойно пошел дальше.

— Понятно, — кивнул Старк. — Есть города, где негров никогда и не было. Черномазых, их знать надо, а пока рядом с ними не поживешь, сразу не разберешься, кто из них порядочный, а кто — подлец. Но те, которые бродяжат, скоты все как один. Потому что порядочный негр бродяжить не будет, он найдет себе белого хозяина поприличнее и осядет на одном месте. У нас в городе негры испокон веку живут, мы их породу знаем.