Джеффри Дивер - Под напряжением

• Название: Под напряжением
• Автор: Джеффри Дивер
• Издательство: АСТ, Харвест
• Жанр: Детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-076481-5, 978-985-18-2407-2

В центре Нью-Йорка совершено ужасное преступление: мощнейшим электрическим разрядом убиты пассажиры автобуса.

Но это только начало! Убийца, виртуозно обращающийся с электричеством, оставляет за собой все новые и новые жертвы, при этом заранее предупреждая полицию о точном времени следующего преступления.

В городе начинается паника, и тогда к делу подключаются гений криминалистики Линкольн Райм и его помощница — детектив Амелия Сакс.

Райму удается вычислить преступника, но его поиски превращаются в гонку со временем — ведь до следующего смертоносного разряда всего несколько часов…

---

Пока.

Через какое-то время кто-то обязательно выйдет на гипотезу о сотруднике компании «Алгонкин», расхаживающем по городу и повсюду расставляющем ловушки, в которых люди гибнут страшной мучительной смертью. Но, кажется, этого пока не произошло.

Он ушел со стройки, и теперь направлялся под землю. Никто ему не мешал. Форма и знак компании служили волшебным пропуском. Он проскользнул в еще один грязный и душный туннель и, натянув на себя защитную амуницию, начал устанавливать провода.

Ток и смерть…

Насколько элегантнее расправляться со своей жертвой подобным способом, чем, к примеру, убивать ее из винтовки с расстояния пятисот ярдов.

Его способ такой чистый, такой простой, такой естественный.

Вы можете остановить ток, можете направить в любую нужную вам сторону. Но вы не можете его обмануть. Как только ток возникает, он инстинктивно любыми доступными ему способами стремится вернуться в землю, и если ему при этом случится по пути убить человека, совершит убийство в одно мгновение, легко и просто.

У тока нет совести, он не чувствует вины.

И именно способностью не чувствовать вины, не испытывать муки совести он больше всего восхищался в своем оружии. В отличие от человеческих существ электрический ток всегда верен своей природе.

23

В это вечернее время город оживал.

Девять часов вечера было чем-то вроде зеленого флажка на автомобильных гонках.

Мертвое время в Нью-Йорке отнюдь не вечер. Оно наступает в период духовного онемения города, парадоксальным образом тогда, когда город кажется наиболее оживленным — в первые утренние часы и в полдень. И только теперь, вечером, люди сбрасывают с себя онемение рабочего дня и в прямом смысле слова оживают.

Принятие принципиально важных решений: в какой бар, с какими друзьями, в какой рубашке? В бюстгальтере или без бюстгальтера? Презервативы?.. И затем — на улицу…

Фред Дельрей шел размашистым шагом по прохладным весенним улицам, ощущая, как все вокруг наполняется энергией, которая как будто течет у него под ногами по невидимым электрическим проводам. Он редко ездил на машине, у него даже не было собственного автомобиля, но нынешнее ощущение было сродни чувству водителя, жмущего на акселератор и на предельный скорости несущегося навстречу собственной судьбе.

Два квартала от метро, три, четыре…

Но что-то еще жгло ему руку. Сто тысяч долларов в кармане.

Проходя по тротуару, Фред Дельрей думал: неужели я все испортил? Да, в нравственном смысле слова я поступаю абсолютно правильно. Я рискую своей карьерой, рискую даже свободой, если эта тонкая нить в конце концов выведет на преступника, кем бы он ни был — «Справедливостью для…» или кем-то еще. Фред мог рискнуть чем угодно, лишь бы спасти человеческие жизни. Конечно, сто тысяч долларов — ничтожная сумма для тех, у кого он ее взял. И, возможно, благодаря бюрократической близорукости они там никогда и не заметят ее исчезновения. Но даже если все пройдет незамеченным, даже если ему с помощью Уильяма Брента удастся предотвратить следующие теракты, разве Дельрея не будет мучить совесть за совершенное им должностное преступление, а чувство вины не станет разрастаться со временем, словно злокачественная опухоль в душе?

И не впадет ли он из-за этого чувства вины в такое душевное состояние, при котором вся его жизнь навеки изменится, станет серой и бессмысленной?

Изменится…

Он уже был близок к тому, чтобы возвратиться обратно в здание ФБР и вернуть деньги.

Но нет. Он поступал правильно. И спокойно примет все последствия своего поступка, какими бы они ни были.

Однако, Уильям, черт тебя возьми, попробуй только не оправдать возлагаемых на тебя надежд!

Наконец Дельрей перешел улицу в Гринвич-Виллидж, подошел прямо к Уильяму Бренту, который при виде федерала удивленно заморгал — так, словно полагал, что тот все-таки не придет. Они стояли рядом. Это не было агентурной операцией. Просто два парня встретились на улице, чтобы решить деловой вопрос.

За спиной у них какой-то грязный подросток с окровавленной губой от недавно сделанного пирсинга безжалостно дергал струны гитары и истошно выл то, что в его понимании было песней. Дельрей жестом предложил Бренту пройти по тротуару.

— Ты что-нибудь нашел? — спросил агент.

— Да, нашел.

— И что? — Фред старался изо всех сил, чтобы собеседник не услышал отчаяния в его голосе.

— Пока не хочу говорить. Это только нить, ведущая к нити. Но могу гарантировать, что завтра ты получишь кое-что более определенное.

Гарантировать? Редко такое слово можно услышать из уст шпика.

Однако Уильям Брент был настоящим «Армани» в среде тайных агентов.

Кроме того, у Дельрея не было выбора.

— Ну а как с нашими бумагами, все в порядке? — как бы между прочим спросил Брент.

— Да, конечно. Вот возьми. — И Фред протянул Бренту сложенный номер «Нью-Йорк пост».

Они делали это сотни раз и раньше. Информатор бросил газету себе в «дипломат», даже не нащупав конверт, а тем более не открыв его и не пересчитав деньги.

Дельрей смотрел, как исчезают деньги, так, как люди смотрят на опускаемый в землю гроб.

Уильям не стал спрашивать, где Фред сумел раздобыть такую сумму. Да и зачем? Для него подобные вещи не имели значения.

Теперь Брент был занят тем, что с задумчивым видом обобщал известную ему информацию.

— Значит, белый мужчина, сотрудник компании или с какими-то хорошими связями в ней… «Справедливость для…»… Рахман… Возможно, терроризм… Но, может быть, и что-то еще… Разбирается в электричестве… Все четко планирует…

— На данный момент мы располагаем только этими сведениями.

— Не думаю, что мне нужны будут какие-то еще, — заметил Брент, но в голосе его не было и тени самонадеянности.

Дельрей постарался убедить себя, что в подобном отношении его бывшего агента есть основания для надежды. Обычно, расплачиваясь со шпиком и расставаясь с обычной в такого рода делах суммой в пятьсот долларов, Фред чувствовал себя обокраденным, однако сегодня у него возникло устойчивое ощущение, что Брент его не обманет.

— Встретимся завтра, — предложил Дельрей. — У «Кармеллы». В Гринвич-Виллидж. Знаешь, где это?

— Знаю. Во сколько?

— В полдень.

Морщинистая физиономия Брента еще больше сморщилась.

— В пять.

— В три?

— Ладно.

Дельрей готов был шепотом добавить: «Пожалуйста» — слово, которое, насколько помнил Фред, он никогда не употреблял в общении со своими агентами. Ему удалось подавить отчаяние, но стоило огромного труда отвести взгляд от «дипломата», содержимое которого могло стоить ему карьеры. И в таком случае вся его жизнь лишилась бы смысла. Перед его глазами всплыло улыбающееся лицо сына, но он постарался отогнать это воспоминание.

— Мне всегда приятно иметь с тобой дело, Фред. — Брент улыбнулся и попрощался кивком головы. Свет уличных фонарей отражался в его больших очках. Мгновение спустя он исчез.

24

За окном раздалось глухое ворчание автомобильного мотора и через несколько мгновений смолкло.

Райм беседовал с Такером Макдэниелом и Лоном Селлитто, которые прибыли — по отдельности — вскоре после столь стремительного ухода Доктора Смерть.

Сакс поставила на лобовое стекло машины табличку с надписью «Управление полиции Нью-Йорка» и направилась в дом. Мгновение спустя дверь дома распахнулась, и до находившихся в лаборатории донесся звук шагов ее длинных ног. Она явно очень торопилась, и даже в цоканье каблуков ее туфель присутствовало некое напряжение.

Амелия кивком приветствовала всех присутствующих и секунду внимательно всматривалась в Райма. От него не ускользнуло выражение ее глаз: нежность в сочетании с тревогой, — столь характерное для тех, кто живет рядом с инвалидом. Она самым скрупулезным образом изучила специфику его заболевания, она превосходно справлялась со всем, что требовал сложный, а порой изнурительный уход за ним, и часто помогала Тому. Райма поначалу это смущало, но когда однажды с юмором и даже легким заигрыванием Сакс заметила ему: «Неужели ты полагаешь, Райм, что у других давно живущих вместе супружеских пар все бывает иначе?» — он успокоился. Его ответом было только: «Разумный довод». Все сказанное, конечно, не означало, что между ними вообще никогда не возникало размолвок и что Амелия никогда не чувствовала раздражения на него, вызываемого естественной в подобных ситуациях усталостью.

Райм взглянул на нее и снова повернулся к своим схемам.

Сакс огляделась по сторонам.

— А где награда?

— Произошло некоторое недоразумение.

— Что ты имеешь в виду?

Он пересказал ей историю с доктором Копески.

— Боже!..