Пол Догерти - Александр Великий

• Название: Александр Великий
• Автор: Пол Догерти
• Издательство: ACT МОСКВА. Транзиткнига
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-032452-9

Александр Македонский

«Сын Зевса» «Правитель Ойкумены».

Самый молодой и дерзкий из прославленных полководцев мировой истории Великий завоеватель, обожаемый собственной армией и почитаемый покоренными народами.

История его жизни описана неоднократно и, казалось бы, во всех мельчайших деталях. Но в ней по-прежнему таится немало загадок и тайн.

Знаменитый английский историк и непревзойденный мастер исторического романа Пол Догерти предлагает самые неожиданные разгадки этих тайн!

---

События, последовавшие после конфликта царя с македонцами на собрании в Описе, потребовали от Птолемея срочных решений. Верно, что на пиру Александр и его сподвижники обменялись в знак примирения поцелуем, однако от планов своих царь не отказался. Он отправил на пенсию не только рядовых своих ветеранов, но и старших командиров, таких как Белый Клит, Горгий, Полидам и пр.

Затем Александр приступил к выполнению следующей части своего плана. Диодор говорит о персидских отрядах, способных служить противовесом македонской фаланге. Квинт Курций добавляет, что это был не просто противовес: персы на всех уровнях вытесняли македонцев. Не за горами было время, когда обеды, на которых Александр пировал с македонцами и греками, стали бы редкостью. Птолемей чувствовал себя все менее защищенным. Некоторые источники, рассказывающие о мятеже в Описе, сообщают, что Александр казнил зачинщиков мятежа. Курций представляет другую картину – так называемые мятежники, в числе которых были и заслуженные воины-ветераны, отданы были персам, и те с согласия разъяренного царя даже не сочли нужным предать их достойной смерти, а надели на них цепи и утопили в реке. Квинт Курций описывает эту сцену.

Главные военные посты Александр распределил среди персидской знати… некоторые отряды персидской пехоты и конницы сделались «царскими»… он отобрал из них вооруженную свиту и сделал персов своими личными телохранителями. Когда варвары вели на казнь несколько македонцев, учинивших бунт, рассказывают, что один из них, старший и по званию, и по возрасту, будто бы обратился к царю. «До каких пор, – сказал он, – будешь ты наслаждаться видом казни, совершаемой по иноземному обычаю? Твоих солдат и твоих сограждан без суда и следствия тащат на казнь их же пленники. Если ты считаешь, что мы достойны смерти, то замени хотя бы палачей». Александр мог бы расценить его слова как дружеский упрек, если бы смог вынести правду, однако гнев его уже перешел в ярость. Он приказал поколебавшимся было исполнителям казни топить в реке связанных пленников.

Такие изменения царской психики, судя по всему, глубоко повлияли на Птолемея. Македонская часть армии была сильно ослаблена, а то, что осталось, «растворили» среди новонабранных восточных воинов. Персы получили высшие посты, и им поручили усилить охрану царя, таким образом, они вторглись в епархию Птолемея. После усмирения в Описе процесс вытеснения македонцев не прекратился.

Тем временем Александр восстанавливал численный состав армии. С целью ассимиляции разных культур царь влил в македонские части лучших персидских солдат. Отобрав лучшую тысячу, создал отряд телохранителей. Затем сформировал еще один корпус из десяти тысяч копьеносцев и велел им охранять свой шатер.

То, что царь взял себе персидских телохранителей, не означало увольнения Птолемея, просто Александр создавал параллельную систему. Это он проделал на всех уровнях гражданского и военного устройства.

Пирушка у Мидия совпала с прибытием послов из разных государств. Они поспешили засвидетельствовать Александру свое почтение. В большинстве своем они остались разочарованы. Царь не отказался от своих планов и издал два указа: один – о возвращении беженцев, а согласно другому указу, все отныне обязаны были оказывать Александру божественные почести. Все это лишь усиливало недовольство и вызывало возмущение в греческих городах, таких как Афины. Смерть Александра сняла бы остроту конфликта. Прибытие послов тоже было весьма кстати: они тут же объявили бы своим согражданам и о смерти царя, и о декретах, которые издал бы вновь образованный совет регентов. Присутствие послов во время смерти Александра воспрепятствовало бы возможному хаосу. Квинт Курций заметил, что военачальники Александра смотрели на послов как на людей, призванных известить Ойкумену о смене власти.

Наконец, время пирушки у Мидия совпадало с планами Александра (и тайным планом Птолемея) относительно будущих военных кампаний. Если верить Арриану, Александр намеревался отправиться в плавание вместе с Неархом. Другие войска должны были передвигаться по суше и выйти на день раньше. В этом случае Птолемей пошел бы с сухопутными войсками, а это значит, что царя он не увидел бы еще много недель, месяцев, а то и никогда. Кратер шел к Пелле. Гнев Александра по отношению к Антипатру усиливался. Процесс внедрения персидских порядков не останавливался. Аравия и Северная Африка в соответствии с планами Александра должны были стать театром военных действий. Египет – вожделенная цель Птолемея – превратился бы в военный лагерь, и его было бы не так легко захватить и еще труднее – удержать.

Итак, смерть Александра в Вавилоне являлась насущной необходимостью, однако ее следовало окружить знамениями и предсказаниями авгуров. Ничто не скрывает так успешно хитрый замысел человека, как объяснение какого-либо события капризом судьбы или – еще лучше – волей богов. Такой контекст вокруг смерти Александра намеренно был создан в 323 году до н. э.

Знамения, явившиеся Александру в Вавилоне, не следует рассматривать как некий феномен, на который обращают внимание задним числом, как это обычно бывает, когда рассуждают о смерти великих людей. Когда по прошествии времени смотришь на предзнаменования, невольно воспринимаешь их как пророчества, но ведь хорошо спланированные знаки судьбы могут воздействовать и на сознание потенциальной жертвы, и на людей, эту жертву окружающих. Их можно представить как знак судьбы, как действие некоего мстительного божества и как завесу, за которой скрывается злой человеческий умысел. Плутарх рассказывает о предзнаменованиях, обступивших Александра, стоило ему приехать в Вавилон, и о том, как все это глубоко на него повлияло. Они явно подводили его к мысли о смерти. У царя к тому же больше не было моральной поддержки Гефестиона или Кратера. Смерть фаворита, несомненно, обострила тревогу Александра, погрузила в депрессию и натянула нервы, и он попытался прогнать тревогу делом – быстрым смертоносным нападением на племена коссеев. Конечно, военная активность могла успокоить его душу, однако предзнаменования и прорицания авгуров подействовали на Александра и он стал очень много пить. Перспектива частной пирушки показалась ему чрезвычайно привлекательной: уж очень хотелось успокоить расшатанные нервы и покрепче уснуть.

Смерть Александра выглядит театрально. Кажется, что драматическое нагнетание обстановки выстроено умелым специалистом, ну а кто лучше стоявшего на страже царских покоев Птолемея годился на роль такого режиссера? Некоторые события и в самом деле были пустой случайностью, например диадема, что слетела под порывом ветра с головы Александра, когда тот плыл на корабле по Евфрату. Другие «знамения», похоже, были подстроены. Халдеев, например, могли подкупить, можно было и ворон собрать, подмешать им в пищу наркотик, а потом выпустить, вот птицы и попадали на землю. Прорицание Аполлодора, гадавшего о судьбе царя по печени с изъяном, перекликается с жертвоприношением в трагедии Еврипида, где подобным же образом авгур предсказывал несчастье. Жертвоприношение Аполлодора проанализировал его брат Пифагор. Позже он предсказал и смерть Пердикки. Главный соперник Птолемея умер лишь несколько лет спустя, и убили его на Ниле свои же люди. Пифагор делал подобные прорицания и относительно еще одного врага Птолемея, старого Антигона Одноглазого, которого убили через пару десятилетий после смерти Александра во время кровавой битвы за империю. Сообщив царю о предсказании, Аполлодор обратился к человеку, отвечавшему за безопасность царя, Птолемею, сыну Лага. Он же был ответственным и за возведение погребального костра для Калана, брахмана, сгоревшего по своей воле на костре. Он же перед смертью сказал, что встретит Александра в Вавилоне. Не существует письменных свидетельств о том, что такие предсказания являлись работой Птолемея. Однако имя его непременно связывается с каждым прорицанием, как и с самым удивительным из всех знамений: это случай со сбежавшим пленником, который забрел в царские покои и уселся на трон.

Александра очень расстроил этот эпизод. Согласно Арриану, он опасался, что против него готовят заговор. И Александр был недалек от истины. Пленника он с пристрастием допросил, после чего велел казнить. Если заключенные сбегают и свободно разгуливают, стало быть, плохо работает охрана, а отвечает за нее Птолемей. Он, однако, всегда мог переложить вину на кого-то другого, тем более что последнее время обязанности по охране царя он делил с ненавистными ему персами.

Версия этой истории у Плутарха еще интереснее. Он заявил, что человек, усевшийся на трон, назвал себя Дионисом, то есть именем бога, который, по мнению Александра, гневался на него за то, что он уничтожил Фивы. Царь считал, что и Клита он убил по злому наущению Диониса. У Плутарха имеются и другие интересные подробности. Пленник будто бы сказал Александру, что он видел сон, в котором бог Серапис сказал ему, что нужно делать. И снова греко-египетский бог играет роль в событиях, связанных со смертью Александра. Я уже говорил, что культ Сераписа был введен Птолемеем после 301 года до н. э. Можно сделать вывод, что Плутарх нашел эту историю в рассказах о возникновении Египта Птолемея. Это уже больше чем совпадение: рассказ об усевшемся на царский трон пленнике тесно связан с религиозным культом, который ввел человек, отвечавший на тот момент за безопасность царя и впоследствии захвативший египетский престол. Кто такой был этот несчастный «Дионис», можно только гадать, но простота, с которой он отвечал на поставленные ему вопросы, доказывает, что, скорее всего, он был слабоумным. Человеком этим легко манипулировали, а Птолемей его допрашивал. Был он не первым и не последним орудием, которое использовали в заговоре, будь то убийство Филиппа Македонского или видного политика современной эпохи. Поспорить можно и с тем, что этот «Дионис» действительно был посланником богов, предупреждавших Александра. В конце концов, когда Клит был убит, Александр быстро согласился с умозаключением Аристандра: мол, все это было проделкой злопамятного бога. Если можно возложить вину за убийство Клита на богов, почему бы нам не осудить Александра?