Ричард Рив - Чрезвычайное положение

• Название: Чрезвычайное положение
• Автор: Ричард Рив
• Издательство: Правда
• Жанр: Современная проза
• Год: 1986

Романа южноафриканского писателя посвящён событиям 28–30 марта 1960 года в Кейптауне — кровавому подавлению режимом апартеида выступлений против введения пропускной системы.

---

Ричард Рив Чрезвычайное положение

                               …что ни утро,
Вновь — вдовий стон, вновь — крик сирот,
                                вновь скорби
Бьют небо по лицу, и слышен отзвук,
Как если б твердь с Шотландией страдала…
Стеня в ответ.

Шекспир, Макбет, акт IV, сц. 3 (Перевод М. Лозинского)

До тех пор пока народ страдает от произвола и голода, никогда не переведутся преступники. И наказывать людей, преступающих законы, дабы не умереть с голоду, чрезвычайно жестоко.

Кэнко-хоси, японский писатель

Пролог

Действие этого романа происходит в Кейптауне и его окрестностях с 28 по 30 марта 1960 года. В своем введении я даю краткое изложение событий. Я начинаю с того момента, когда Панафриканистский конгресс постановил развернуть 21 марта кампанию борьбы против законов о пропусках; роман кончается объявлением чрезвычайного положения после расстрелов в Шарпевиле и Ланге, которые потрясли совесть всего мира. Насколько мне известно, нет ни одной печатной работы, посвященной этому важному и драматическому периоду в истории Южной Африки; поэтому мне пришлось опираться лишь на материалы, заимствованные из газет того периода. Во всяком случае, я старался быть предельно точным в описаниях. При всей своей важности события после 30 марта выходят за рамки моего рассказа. Объявление чрезвычайного положения — для меня лишь повод сосредоточить внимание на определенных образах.

Ричард Рив

1963

Введение

В пятницу 18 марта 1960 года Мангализо Роберт Собукве, младший ассистент кафедры лингвистики Витватерорапдского университета, он же президент Панафриканистского конгресса, проводил пресс-конференцию в Йоханнесбурге. Он уверенно наметил план кампании борьбы против пропусков. Кампания эта должна была вестись настойчиво, организованно и без применения насилия; ее предполагалось начать в понедельник 21 марта. на все время проведения кампании объявлялась всеобщая забастовка. Африканцев призывали оставлять пропуска дома и собираться у полицейских участков во главе с местными панафриканистскими лидерами. «У нас нет пропусков, — должны были заявлять они. — И мы больше не будем носить с собой пропуска. Миллионы наших соотечественников арестованы на основании законов о пропусках, арестуйте заодно и нас всех». Кампанию намечено было продолжать до полного удовлетворения требований.

Панафриканистский конгресс предложил Африканскому национальному конгрессу (от которого он в свое время откололся) и либеральной партии «принять участие в кампании и творить историю». Затем Панафриканистский конгресс направил письмо полицейскому комиссару, извещая его о начале кампании и прося содействия в предотвращении насилия. Была напечатана листовка: «Если кого-нибудь из прохожих арестуют за неимением пропуска, немедленно останавливайтесь и сообщайте полиции, что у вас также нет пропусков. Требуйте, чтобы арестовали вас всех. Отправляйтесь в тюрьму под таким лозунгом: «Мы не будем платить ни залога, ни штрафа и заранее отказываемся от защиты в суде». Добивайтесь, чтобы на первом этапе борьбы все отправлялись в тюрьму».

И вот забрезжил рассвет, наступил понедельник. Все напряженно ждали, оставят ли руководители ПАК свои пропуска дома и будут ли требовать, чтобы их арестовали, и все хотели удостовериться, какая поддержка будет оказана кампании. В шесть часов утра Собукве с другими лидерами — среди них Ндзиба, Нгендане, Ньоазе и шестьдесят их приверженцев — подошли к орландскому полицейскому участку и заявили, что у них нет пропусков. Немного погодя их арестовали, и к вечеру они уже сидели за прочными тюремными стенами.

В локации Бофелонг, в Трансваале, никто не вышел на работу. Толпе, собравшейся возле полицейского участка, велели разойтись; это привело к стычке. Сперва полицейские действовали дубинкам «и прикладами, затем стали бросать бомбы со слезоточивым газом. Когда толпа рассеялась, на дороге остался мертвый юноша девятнадцати лет. Три броневика въехали в Бофелонг. В небе ревели четыре бомбардировщика. В Вереннгинге началась всеобщая забастовка, и Искор принужден был отложить все операции. Весь Эватон бастовал. В Порт-Элизабет броневики-«сарацины» патрулировали район Нью-Брайтон.

Площадь перед полицейским участком в Шарпевиле напоминала поле сражения. Было убито шестьдесят девять человек, среди них восемь женщин и десять детей, ранено сто восемьдесят, из них тридцать одна женщина и девятнадцать детей. Машины скорой помощи подвозили столько раненых, что в веренигингской больнице для них уже не было места; некоторых перевязывали прямо на лужайке, у входа. Очевидцы утверждали, что полиция стреляла из-за проволочного заграждения. Полицейские оправдывались, заявляя, будто в них швыряли камнями и стреляли. Трое из них получили легкие ранения. Закрыв лицо руками, женщины оплакивали убитых родственников. Едва весть о случившемся разнеслась по городу, Шарпевиль забурлил, и туда было срочно подброшено несколько «сарацинов».

А за тысячу миль оттуда, в Ньянге, возле Кейптауна, в шесть часов утра началась демонстрация; пройдя три мили, участники приблизились к филипийскому полицейскому участку. Представители толпы заявили: у них нет при себе пропусков, и они хотят, чтобы их арестовали. Имена демонстрантов были записаны, их предупредили, что в следующий вторник они должны предстать перед судом в Винберге. Но никого не арестовали.

Неподалеку, в локации Ланга, рабочие не добивались ареста. Но рано утром возле дома, где квартиры сдаются лишь холостякам, собралась большая толпа, и в шесть часов около шести тысяч человек откликнулись на призыв ПАК открыть митинг. Митинг был запрещен по закону «О мятежных сборищах». Полиция стала разгонять собравшихся дубинками и открыла огонь. Трое африканцев было убито; остальные оказали сопротивление. Они забросали полицейских камнями и подожгли несколько зданий. Бюро по найму рабочей силы, административные учреждения, библиотека, рынок и школы — все было объято пламенем. Пока над городом плясали языки огня, «сарацины» патрулировали улицы, и кое-где слышались пулеметные очереди. На помощь полиции были вызваны воинские части.

В тот же вечер АН К опубликовал заявление, в котором выражалось глубокое негодование по поводу полицейских бесчинств. В этом заявлении осуждались также разобщенные, непродуманные действия ПАК, которые, как там говорилось, могли принести лишь вред, и ослабить эффективность борьбы. АНК считал, что не может призывать к участию в этой кампании.

Всю эту неделю то там, то тут устраивались поджоги, полиция стреляла в демонстрантов и производила аресты. Африканцы не выходили на работу. В Порт-Элизабет полиция при поддержке «сарацинов» расчищала улицы и разгоняла африканцев, если они появлялись группами. В локации Уолмер более ста африканцев пели и плясали вокруг костра, сжигая свои пропуска. Внимание мировой прессы было приковано к Южной Африке, и отовсюду посыпались протесты.

В четверг 24 марта по всей стране арестовывали лиц, подозреваемых в политических преступлениях, вне зависимости от того, принимали они участие в кампании ПАК или нет. Ордера на арест полиция получила в соответствии с законом «О внесении изменений в уголовное законодательство» и с законом «О мятежных сборищах»; она стремилась установить связи с панафриканистами. Министр юстиции строжайше запретил собрания, к какой бы расе ни принадлежали их участники, в двадцати трех судебных округах.

На следующий день министр юстиции выдвинул предложение наделить генерал-губернатора такими полномочиями, которые позволяли бы ему — в целях безопасности и поддержания общественного порядка — через «Правительственную газету» объявить АНК, ПАК и некоторые другие организации вне закона.

Две тысячи африканцев собрались на мирную демонстрацию около полицейского участка на Каледон-оквер в Кейптауне. Они спокойно разошлись после того, как их лидер — студент Филип Кгосана — объявил, что полиция не может их арестовать, так как тюрьмы переполнены. По всему Южно-Африканскому Союзу отменили отпуска полицейским, и они были переведены на казарменное положение. Перед судом в Кейптауне предстал сто один африканец: они обвинялись в том, что при проверке у них не оказалось пропусков. В Паарле перед зданием суда демонстративно сожгли мешок, набитый сотнями пропусков. Четверо африканцев было задержано, среди них две женщины, а школы в локации были сожжены.

Днем в субботу по всей стране полиция получила официальное распоряжение не арестовывать африканцев, не имеющих при себе пропусков, — будь то мужчины или женщины, — впредь до особых указаний. Бывший вождь Бутули сжег свое удостоверение в Йоханнесбурге. АНК призвал последовать примеру вождя и сжечь пропуска.