Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 10. Сага о Хрольфе Жердинке

• Название: Миры Пола Андерсона. Т. 10. Сага о Хрольфе Жердинке
• Автор: Пол Андерсон
• Издательство: Рига: Полярис, 1996. — 302 с.
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1996
• ISBN: 5-88132-187-1

Мастер фантастики возвращает современному читателю полузабытую сагу о датском короле Артуре, герое и объединителе своей страны — «Сагу о Хрольфе Жердинке».

---

— Меня зовут Ингебьёрг, а дочь мою — Хвит.

Ивар задумался, откуда у них норвежские имена, но вспомнил, что немало норвежцев совершило походы в Финляндию, торгуя, грабя, взимая дань мехами и кожами с местных племен. Постепенно жители захваченных ими северных поселений изгнали пришельцев за пределы своих земель, но там осталось много полукровок, да и многие финны с тех пор знали оба языка.

Служанка совсем не знала норвежского, но Ингебьёрг прекрасно говорила на нем, а Хвит владела норвежским еще лучше, если судить по тем нескольким словам, когда она решалась ответить чем-то большим, чем легкой улыбкой.

Этой ночью Ивар наконец выспался на камыше, расстеленном на полу.

В последовавшие месяцы он был частым гостем в том доме: приносил с собой в подарок мясо, а потом — и золотые украшения. Часто беседуя с Ингебьёрг и насколько возможно часто — с Хвит, он убедился, что девушка и вправду дочь сильного вождя, которого жители Уплёнда могли бы даже считать настоящим конунгом. К тому же девушка была действительно прекрасна. Ивар подолгу лежал без сна, страстно желая ее. Конечно, она не была обучена тому, что должна ведать дочь конунга, но при этом казалась сообразительной и быстрой в учебе. В любом случае Уплёнд — отнюдь не датское, шведское или гаутское королевство. Его населяли люди, не знавшие толка в изящных манерах. И, может быть, было бы даже неплохо скрепить союз с финнами подобным браком, размышлял Ивар. Все равно путь торговцев-северян к Осло-фьорду лежал через его страну.

Однако не все в девушке нравилось Ивару. Несомненно, Хвит была колдунья. Куда она и ее мать отправлялись во время Йоля? Как они могли пробраться сквозь снежные заносы? Правда, все финны-самоеды умеют быстро и без труда преодолевать большие расстояния на лыжах. Однако почему вокруг дома нигде не видно лыжни? Может быть, они уходили в глубь страны, к тем трем высоким скалам у реки, где финны совершали жертвоприношения. Скалы высились в долине, в которой солнце появлялось только в середине лога, а в середине зимы не появлялось вовсе. Странники-норвежцы клялись, что ведьмы, в отличие от прочих людей, не благословляют солнце, а проклинают его.

Была Хвит ведьмой или нет, но она была прекрасна. Да и Ивар, уставший, истосковавшийся по дому, не желал продолжать странствие.

Ранней весной, когда его корабль был готов к отплытию, он спросил девушку, не хочет ли та отправиться с ними в Уплёнд и стать женой конунга Хринга.

Она в замешательстве опустила глаза и, помолчав, прошептала:

— Пусть моя мать решает.

Ингебьёрг нахмурилась перед тем, как ответить:

— Как гласит старинная пословица — не было бы счастья, да несчастье помогло. Это плохо, что мы не можем спросить согласия у ее отца. Твои сородичи никогда не были нам друзьями… Однако я осмелюсь сказать «да», ради того чтоб спасти ее…

Ивару показалось, что здесь было что-то не так, особенно когда мать осталась на берегу. Хотя она и не ответила прямым «нет», в ее «да» тоже не было радости. Но почки на деревьях распускались, и ему не терпелось отплыть домой, а Хвит была прекрасна.

Итак, они отплыли. Путь до Осло-фьорда был легким и скорым. Оттуда они верхом добрались до усадьбы конунга, где девушку представили Хрингу.

— Ты желаешь ее? — спросил Ивар. — Или нам отправить ее обратно?

Конунг был сильным мужчиной, хотя последняя зима, полная горя и печали, сделала его седым и угрюмым. Вскоре он безумно влюбился в Хвит и женился на ней, вопреки желанию некоторых своих советников. «Неважно, что она не богата, — говорил он. — Она прекрасна».

Но он… он с каждым днем старел. И новая королева вскоре заметила это.

2

Неподалеку от королевской усадьбы жил хуторянин по имени Гуннар. Молодость он провел в дальних походах, в поисках славы и богатой добычи. Теперь он женился и обзавелся хозяйством. Единственную его дочь звали Бера. Поскольку королевич Бьёрн был одних с ней лет, он сумел проторить тропинку по лесам, горным кручам и ледяным речным бродам к хутору Гуннара и стать товарищем его дочери. Не один год они вместе играли в нехитрые детские игры и всегда были рады друг другу. Подростки часто бродили в лесу, весело карабкались туда, где лес граничит с цветущими лугами у подножия снежных вершин, подолгу лежали рядом светлыми летними ночами, похожими на томительный полуденный сон, или в звенящем холоде любовались сполохами северного сияния в полнеба.

Однажды, когда они разделись, чтобы попариться в бане, Бера внезапно покраснела, и ее руки заметались, стараясь прикрыть наготу. Бьёрн смущенно отвел глаза, более взволнованный и неловкий, чем его подруга. После этого они стали еще ближе друг другу. Их родители, улыбаясь и покачивая головами, начали потихоньку поговаривать о том, что через несколько лет, видно, быть помолвке. Тем временем дети вступили в пору юности, оба высокие и красивые: он — белокурый, сильный и ловкий, она — темноволосая, милая, но ужасно упрямая во всем, что было важно для нее.

В это время отец Бьёрна женился во второй раз.

Вынужденный много воевать с дикими племенами и соседними конунгами, Хринг часто по несколько недель проводил вдали от дома. В его отсутствие королева Хвит управляла страной. Ее не любили за то, что она всегда была высокомерна, тщеславна и холодна со всеми, кроме Бьёрна. К счастью, в Уплёнде народ жил в основном в маленьких деревеньках и на хуторах, разбросанных далеко друг от друга, и люди не слишком от нее зависели.

Однажды конунг Хринг решил вновь отправиться в поход. Бьёрн захотел идти вместе с ним. Этот поход должен был бы сделать из него настоящего воина. Но королева наедине с мужем потребовала, чтобы королевич остался и помогал ей. Конунг вскоре согласился, поскольку она превратила своего мужа — некогда сильного воина — в этакую рыбку, заглотившую крючок ее удочки. Бьёрн пытался противиться воле отца, но с ним старый конунг мог еще оставаться неумолимым. В конце концов сыну конунга не осталось ничего другого, как смотреть вослед дружине, которая ушла в дальний поход без него.

Сдерживая слезы, Бьёрн бросился ничком на ложе в своей светлице. Так он лежал некоторое время без движения, погруженный в горькие раздумья, как вдруг дверь распахнулась и захлопнулась вновь. Послышался звук опускаемой щеколды. В комнате появилась королева Хвит в бесстыдном наряде, с распущенными локонами. Она приблизилась к Бьёрну, погладила его по голове и сказала нараспев:

— Бедный Бьёрн, бедный милый Бьёрн! Не стоит так печалиться. Я тебе сочувствую всей душой.

— Хорошо, но зачем ты устроила все так, чтобы я остался дома? — проворчал он.

Она улыбнулась и заморгала ресницами.

— Я видала тебя в борцовской схватке, в состязании бегунов, я знаю, как ты прекрасно владеешь разным оружием и умело охотишься на кабанов и лосей — и тебе не стоит сомневаться в своих воинских доблестях. А вот в искусстве управления страной и в… других вещах… тебе предстоит еще постичь целый мир. Это твой шанс — выйти из тени отца! А теперь иди ко мне, мой милый медвежонок, насладись моей любовью.

Она назвала его так, потому что «Бьёрн» по-норвежски значит «медведь».

Юноша вскочил.

— Поди прочь! — закричал он. — Вон отсюда!

Она удалилась, даже не рассердившись. В течение нескольких следующих дней королева постоянно искала с ним встречи и в конце концов потребовала шепотом, чтоб на рассвете юноша тайком пришел в ее спальню, ибо она хочет сообщить ему нечто важное. Против своей воли Бьёрн подчинился.

Хвит была одна в своих покоях, погруженных в сумрак. Она бросилась к нему, бормоча о своей любви и стараясь затащить его в постель.

— Посмотри на меня, мой медведь! Посмотри, как я молода и полна сил, и при этом отдана Хрингу, высохшему как старое дерево! О, приди, и я покажу тебе, что значит жизнь во всей ее полноте!

Слишком пораженный, чтобы пошевелиться, он застыл, онемев на мгновение. Затем в гневе ударил ее по щеке. Хвит пошатнулась и отпрянула.

— Ты, глупая сука, — зарычал он, — разве я не говорил тебе, чтоб ты держалась от меня подальше?!

Она тяжело вздохнула, перед тем как прошипеть подобно гадюке:

— Это глупо с твоей стороны… Я не привыкла быть побитой и отвергнутой. Ты думаешь, Бьёрн, что лучше лапать хуторскую девчонку, чем любить меня и пользоваться моей любовью. Что ж, хорошо, как хочешь… Но за свое бессердечие и… безрассудство — ты получишь награду! Вот она!..

И, сорвав перчатку из волчьей шкуры, она ударила его по лицу.

— Ты обошелся со мной безжалостно, как медведь, Бьёрн! И ты сам — сущий медведь, так и оставайся им! Знай, ты превратишься в настоящего медведя, свирепого и дикого, который не знает другой пищи, кроме коров из стад твоего отца. Ты задерешь многих из них и никогда не освободишься от этого проклятия. И то, что ты знаешь об этом — будет тебе худшим наказанием!