Анатолий Новосельцев - Образование древнерусского государства и первый его правитель

• Название: Образование древнерусского государства и первый его правитель
• Автор: Анатолий Новосельцев
• Жанр: История
• Год: 1991

Статья посвящена проблемам исторической аутентичности князя Олега, стоящего у истоков древнерусского государства.

Новосельцев Анатолий Петрович — член-корреспондент АН СССР, директор Института истории СССР АН СССР.

---

Привлекая восточные материалы, можно расширить географический диапазон Руси. Речь идет о знаменитом рассказе о трех "видах" русов. Арабские географы первой половины X в., использовавшие данные IX в., называли три таких "вида" (синфа, персидское горух) русов: Куяву, Славу и Арсу. Под первыми из них подавляющее большинство исследователей видят Киев либо центр на месте (или рядом) с будущим Новгородом. Под Арсой, мне кажется, надо усматривать именно Ростов — Белоозеро, поскольку это согласуется с рассказом русской летописи о Рюрике и его братьях. Попытки усмотреть в Славе Переяславль, а в Арсе Родню[48] несостоятельны уже потому, что в IX в. этих городов просто не существовало[49].

Итак, в IX в., по-видимому, сложилось несколько русских (с точки зрения правящей династии и ее ближайшего окружения — дружины) центров: Киев, земля словен ильменских и соседних финнов, Ростов — Белоозеро и, возможно, Полоцк[50]. Наиболее важными из них были Киев и земля словен ильменских. Последняя была сильна именно своими связями со Скандинавией, откуда постоянно получала военную помощь. Известно, что князья, правившие в Новгороде, пользовались такой помощью и позже (примеры — Владимир и Ярослав Мудрый). С другой стороны, южная Русь, как мы ее можем называть, а точнее земля полян, имела свои преимущества. И они заключались вовсе не в производстве зерна и торговле этим продуктом, как иногда полагают. У нас просто нет данных о широком экспорте зерна да еще из в общем-то не очень благоприятной для его производства, географически небольшой Полянской земли в IX веке.

Когда об этом пишут, то опираются на известия более древних времен (скифское или черняховское), но и тогда речь должна идти не о районе Полянской земли, а о более южных или юго-западных местностях. В IX в. параллельно с построением Саркела сюда были двинуты хазарами мадьярские племена, обосновавшиеся лет на 50 в области Ателькюза (древневенгерское Междуречье) — между Днепром и Днестром. Очевидно, именно занятие этой области венграми стало причиной того, что русское посольство в Константинополь не могло вернуться обратно через эти районы и вынуждено было отправиться в пределы Франкского государства, чтобы затем добраться до своей земли через области своих сородичей-скандинавов.

Итак, главным врагом утвердившихся в Киеве скандинавских князей были хазары. Дир или Аскольд освободились от хазарской зависимости и, очевидно, пытались использовать существовавшие уже со второй половины VIII в. плохие византийско-хазарские отношения, направив посольство в Константинополь. Однако, если принимать на веру известия житий Стефана Сурожского и других о походах русов на византийские владения в начале IX в. (?), то в Византии должны были опасаться новой политической силы. Эти опасения в конечном счете перевесили, и греки построили хазарам Саркел.

Очевидно, это привело к обострению византийско-киевских отношений. К сожалению, фактов об этом нет, и в нашем распоряжении есть лишь известие о походе 860 г. на Константинополь, которое летопись связывает с Аскольдом и Диром. В то же время некоторые данные поздних хроник говорят о том, что киевские князья развернули борьбу не только с хазарами, но и за присоединение других восточнославянских земель[51]. Одновременно они, кажется, воевали и с союзниками хазар венграми. О таких войнах говорится и в арабских источниках и поздней венгерской летописи, основанной на преданиях.

Престиж южнорусского объединения был очевидно велик, если согласиться с тем, что именно к Киеву относится упоминание ал-Йакуби о посольстве санарийцев к сахиб ас-сакалиба в начале 50-х годов IX века[52]. В то же время В. Н. Татищев пишет о возникшем конфликте между южными русскими князьями и северными (упоминание о бегстве мужей от Рюрика на юг[53]). Это было уже не на пользу южным князьям, для которых север и в ту пору и много позже служил как бы источником дополнительной военной силы.

Возможно, именно с таким конфликтом связано принятие какой-то частью русов христианства из Византии вскоре после похода 860 года. Об этом упоминает патриарх Фотий[54] и ему следует доверять, чего нельзя сказать о более поздних источниках, вроде тенденциозной биографии Василия I Македонянина. Южные князья из-за назревавшего конфликта с севером могли пойти на еще одну попытку установить союз с Византией — ценой принятия христианства. Но это вряд ли могло быть в ту пору поддержано княжеской дружиной, в которой преобладали скандинавы, да и местной языческой киевской знатью — другой опорой поляно-русских князей.

Экономическая ситуация IX в., когда начал формироваться "путь из варяг в греки", требовала объединения всех территорий вдоль него. Возникает вопрос о причинах возникновения этого пути. Думается, это объясняется двумя обстоятельствами: господством Хазарии на более старом пути (по Волге к Балтике) и начавшимся экономическим и политическим подъемом Византии при Македонской династии. Объединение было выгодно и для восточнославянских земель.

Чтобы разобраться в этом, необходимо коснуться специфики экономики докапиталистических обществ, которая коренным образом отличается от хозяйства нового и новейшего времени. Для докапиталистических формаций характерно лишь начальное отделение ремесла и торговли от сельской экономики. Это отделение уже само по себе — важнейший переворот в истории человечества и олицетворяется оно в городах как символах новых социально-экономических отношений. Но были ли у восточных славян в IX в. города? Судя по этимологии этого слова (собственно "огороженное место"), несомненно, были. Однако в социально-экономическом плане, как показывают новейшие исследования, о городах до X в. на Руси говорить трудно[55].

То, что именовалось городом, было резиденцией правителей и их дружин или просто купеческими факториями на больших торговых путях. Пример последних — Гнездово около Смоленска или Сарское городище возле Ростова. Иногда (как в случае с Киевом) оба эти момента совпадали, и возникал настоящий город в социальном смысле. А вот Гнездово и Сарское городище были покинуты после того, как исчерпали свои функции, которые перешли к настоящим городам (Смоленску и т. п.). Кстати, именно город явился основой формирования территориального деления взамен племенного.

А раз у восточных славян в IX в. отделения города от села еще не произошло, вряд ли можно говорить о существовании у них в ту пору классового общества и государства в подлинном смысле этого слова. Можно говорить о предпосылках государства, результатом чего и были те политические формирования, о которых упоминается в ПВЛ. Летописец называет области, в которых были свои княжения. Это поляне, словене ильменьские, древляне, дреговичи, полочане. Нет княжений у северян, радимичей и вятичей, зависимых от хазар. Отсутствуют таковые и у западных "племен" (волынян, хорватов и др.), очевидно, в силу зависимости их от западнославянских политических объединений (Великой Моравии, позже Чехии и Польши).

Но следует отметить и еще одну форму разделения труда, присущую раннеклассовым и даже, кажется, доклассовым обществам. Ее правильнее назвать географической, и она была полностью обусловлена спецификой производства той или иной страны или региона[56]. Например, еще в глубокой древности, когда возникло производство бронзы, олово для этого поставлялось из очень немногих, порою отдаленных регионов земли, где оно имелось (месторождения олова крайне ограниченны); или лазурит и бирюза, которые привозились с территории современного Афганистана в древние Шумер и Элам, и т. д.

С этой точки зрения Восточная Европа, в том числе и славяне, уже в VIII–IX вв. специализировались на конкретной, весьма специфической группе товаров (пушнина, рыба, воск, мед и др.), которые были очень ходовыми в наиболее развитых обществах той эпохи (Халифате, Византии). Чтобы собрать эти товары, нужна была определенная "организация труда", осуществляемая через местных правителей и их дружины. Собрать эти товары было, может быть, и просто, а вот отвезти и реализовать их на рынках Востока или Византии было гораздо сложнее, учитывая конкуренцию хазар и северопричерноморских кочевников (сначала венгров, а потом печенегов). Этот фактор сыграл в объединении восточнославянских (и иных) земель Восточной Европы куда большую роль, нежели развитие зернового хозяйства или только возникающего городского ремесла.

Зачинщиками объединения прежде всего земель вдоль важнейших транзитных торговых путей (а из них во второй половине IX в. все более возрастала роль "пути из варяг в греки"), стали два важнейших восточнославянских центра — Полянский (киевский) и северный (Слава — Новгород). Из них более сильным оказался в ту пору второй. Реальное же осуществление такого объединения выпало на долю Олега. То, что он был скандинав, доказывается и его именем и сведениями летописи. Правда, последняя дает уже славянизированную форму скандинавского имени Хелгу (Святой), но оригинальная форма этого имени сохранилась в Кембриджском документе[57]. Женским эквивалентом этого же имени было скандинавское Хелга, славянизированная форма — Ольга. И здесь любопытно, что Константин Багрянородный дает опять-таки изначальную форму этого имени — Хельга[58].