Улыбающаяся - Дорога из желтой чешуи

• Название: Дорога из желтой чешуи
• Автор: Улыбающаяся
• Жанр: Фэнтези

Мы привыкли к тому, что сказки — это ложь с намеками и уроками. Но как лучше всего спрятать что-либо, как не положив это на самое видное место?

Тебе тридцать пять, у тебя семья и дети, и ты больше не веришь в волшебников? К сожалению — они верят в тебя: чужой мир примет тебя в свои объятья, любимая с детства сказка окажется вольным пересказом действительности, а её персонажи совсем не тем, чем кажутся. И единственный способ вернуться — это идти до конца.

Закончено в 17:00 19/03/14.

---

Крупным камнем в безмятежную гладь жизни Май булькнуло известие о грядущем замужестве. Май заволновалась, вспомнила книги, что приносил Гай, преисполнилась романтического трепета и стала ожидать официальной помолвки. О женихе она знала только, что он красив и ему чуть больше трехсот — и все воображала себе, что однажды он увидел ее… ну хоть, прогуливающуюся в парке, и влюбился в её одинокую, грустную фигурку. Ждать было невыносимо, поэтому, когда жених прибыл к ним в поместье и устроился в малой гостиной с отцом и главой рода, она отправилась как бы на тренировку, мимо дверей малой гостиной с твердым намерением узнать об избраннике побольше. Каждое слово, услышанное ей, ложилось на её мечты погребальным камнем. Узнать, что сама она, Май, жениха вообще не интересует, было очень больно. Тот собрался жениться по необходимости — пост, на который он претендовал, мог занять только женатый мужчина. Новобрачную же, по планам начинающего карьериста, ждала ссылка в одно из семейных поместий. Жена должна была вести хозяйство, вышивать, читать романы и с нетерпением ожидать, пока «солнечноликий» муж одарит ее своим временем и вниманием, не мешая тому вести прежний образ жизни и не доставляя никаких неприятностей. Отец и глава рода согласились, что такая невзрачная, серая мышка, как Май, подойдет как нельзя лучше. Она подобающе воспитана, послушна, и её невзрачная внешность с одной стороны защитит будущего мужа от украшения в виде рогов, а, с другой, гарантирует, что она примет это предложение, потому что другого может и не быть. Май вспыхнула, и решила взглянуть в мысли жениха, надеясь, что он просто подыгрывает в очередной дурацкой мужской игре. От этой экскурсии стало еще гаже, и захотелось вымыться.

Принцесса не помнила, как она вернулась в свою комнату, но отлично помнила, как металась по ней в бессильной ярости, глотая слезы и кидая в стены все, что попадется под руку, желая то ли убить потенциального мужа, то ли покончить с собой. Остановил ее насмешливый голосок, который уточнил, будет ли она и дальше вести себя, как обиженный ребенок, или у неё есть план. Это оказалась Раравис-пересекающая-рубежи, рыжий зверек с полосатой спинкой, прибежавшая с приветом от Гая. Тот почувствовал невнятное беспокойство и отправил с Раравис письмо с адресом его семьи в столице на тот самый «мало ли какой случай». Май тут же сообщила Раравис, что этот самый случай уже настал, в гробу она видела и этого жениха, и эту свадьбу, что раз главе рода так этот жених нравится — пусть сам на нем и женится, а папенька торчит в деревне и вышивает гладью. Раравис, уже светловолосой девушкой с двумя косицами, в синей длинной юбке, светлой рубахе, с руками, унизанными браслетами и оберегами обрезала шелковый водопад волос принцессы, рассказывала, как их выкрасить. Она еще пыталась предостеречь и наставить, отсоветовала одевать эльфийское — вычислить могли и по одежде. Они чуть-чуть не успели — на изнанку они нырнули под решительный отцовский стук в дверь. Что было потом — я примерно представляла. У меня еще оставались вопросы к принцессе, но Лина решительно принялась рассказывать весьма отредактированную версию об их с Гинивер споре, и о последствиях оного, причем рассказ изобиловал сентиментальными подробностями, Лина в нем представала несчастной отвергнутой девушкой, вампир — безвинно пострадавшим рыцарем чести, а все злодейские происки были щедрой рукой приписаны Гинивер.

— Праааавильно, вали все на Гини… Не боишься, что в снах явится, за поклеп спросить? — шепотом осведомилась я, когда Май отправилась «освежиться».

— Тьфу на тебя, — рассердилась вила, — еще накаркаешь. Так ты хочешь, чтобы эльфочка с Мигеля проклятье сняла, или нет?

— Хочу, — не стала спорить я.

— Вот и сиди тихо, — отрезала вила.

К концу рассказа Май хлюпала носом:

— Беееееееееееедненький, а я его… топором!

— Ты просто подумала, что он меня убить хочет! Ты такая смелая, — утешала её я, гладя по короткой рыжей гриве.

— Но ему же было боооооооольно… Он такой беззащитный, его каждый обидеть может с этим проклятьем! — рукав моего халата, в который уткнулась Май, продолжал намокать.

— Жаль, что так и не нашлась бескорыстная дева, которая захотела бы ему помочь, — подмигнув мне за спиной у Май, скорбным голосом произнесла Лина.

Это было попадание в «яблочко». Через десять минут Май в халате на ночную рубашку, вооруженная лишь подсвечником со свечой, кралась в сторону спальни «несчастного вампира» старательно пытаясь не шуметь.

Мы с Линой, трезвые и сосредоточенные, шли сзади.

— Как ты думаешь, какие шансы? — спросила у меня Линарис.

— Примерно, как встретить динозавра, 50 на 50 — либо встретишь, либо не встретишь.

— А кто такой динозавр? — удивилась Лина.

Тут Май наконец добралась до двери хозяйских покоев и решительно зашла внутрь. Мы с Линой, не сговариваясь, устроились с ногами на ближайшем подоконнике за тяжелыми портьерами. Ждать пришлось дольше, чем мы рассчитывали. Наконец мы увидели Май, пробирающуюся обратно: волосы были взъерошены, глаза блестели, губы подозрительно припухли, халат был смят, а на лице принцессы блуждала восторженная улыбка. Мы с Линкой переглянулись и хихикнули.

Когда я добралась до своей комнаты, то просто падала от усталости. Линарис шагнула сквозь стену сразу же, как мы выбрались из нашей засады, вяло махнув мне на прощанье, и я ей откровенно завидовала. Но, видимо, боги этого мира не желали для меня тихого, спокойного сна: в приоткрытое окно я услышала весьма знакомые боевые вопли.

— Убью кошачье! — решила я, вооружаясь подсвечником, — вот сначала выясню, что происходит, и сразу убью!

Как я и предполагала — я, с моим человеческим слухом и скоростью, добралась до места потасовки последней. Прямо напротив парадной лестницы, припадая на передние лапы и яростно хлеща хвостом, демонстрировал дурное настроение и набор клыков верпум, против которого топталась весьма примечательная лошадь: угольно-черного окраса с огненно-рыжей гривой и хвостом, больше напоминающими пламя. Я всмотрелась повнимательней, и порадовалась, что не сказала про лошадь вслух — на морде «лошадки» красовался рог, которым это непарнокопытное пыталось поддеть моего наставника — при этом по рогу змеились ярко-рыжие молнии. Мои спутники во главе с хозяином дома столпились у резной балюстрады и заворожено наблюдали за потасовкой. К несчастью для зрителей, я мечтала о нескольких часах крепкого, здорового сна, поэтому решила разрушить столь впечатляющую мизансцену. Прошлепав ногами в атласных тапочках по лестнице и гравию дорожки, я подошла к месту битвы титанов, которые прекратили боевые действия, и лишь косили на меня глазами, перехватила правой рукой подсвечник поудобней, левой крепко ухватила Рамзи за шкуру загривка и лишь после этого осведомилась у единорога:

— В глаз хочешь? — и недвусмысленно махнула у него перед мордой подсвечником.

— Ч-ч-то? — удивился единорог, от неожиданности сдав задом, и плюхнувшись на свою единорожью задницу плаксиво взвыл, — Мииииигеееееель… что здесь происхооооодит, почему меня все обижааааааааают?!

— Лео, успокойся, — спешно приблизившийся к нам вампир говорил ласковым тоном, каким обычно успокаивают детей, — это ведь с твоей подачи начался кавардак, разве я не прав?

— Злой ты, Мигель, и бесчувственный, — обиделся единорог, неловко поднимаясь на все четыре ноги.

Меньше всего мне хотелось выслушивать перепалку двух нелюдей, стоя на ветру в халате на ночную рубашку и тапочках, поэтому я повернулась к Рамзи и скомандовала:

— В мою комнату, живо! Там и поговорим, — вер, на удивление, беспрекословно подчинился.

Я отвесила поклон вампиру, буркнула:

— С Вашего позволения, — и, пристроившись за верпумом, двинулась в дом, искренне желая схватить оборотня за хвост и сказать ему пару ласковых за первым же поворотом коридора.

Впрочем, пока мы дошли до комнаты — весь боевой задор иссяк. Я затащила верпума в комнату, скинула халат и нырнула в кровать. Сил хватило только на то, чтобы в ответ на недоуменный взгляд Рамзи выдать указания:

— Если еще хоть кто-то ко мне сунется, пока я сплю — разрешаю сожрать. Ко мне на кровать не лезть — ненавижу шерсть на простынях, можешь взять вторую подушку и пойти на диван. И не думай, что я забуду о нашем разговоре — я его просто отложила.

И сон принял меня в свои объятья.

Разбудили меня все те же горничные. Бесспорно — у людей не самый острый слух, а вампиры двигаются бесшумно, но с тех самых пор, как Мишка впервые сделал попытки поползти, во мне включился датчик движения. Спать, когда юный, талантливый экспериментатор уже проснулся и тянется познавать мир, не слишком удачная идея: выспавшись, можно обнаружить, что на кухне из пятикилограммового пакета стирального порошка создан макет пустыни Гоби, на светлых обоях в коридоре твоей любимой помадой оставлены рисунки в примитивистской манере, а тебе в сумочку заботливое чадушко положило шоколадную конфетку без обертки. Поэтому, почувствовав, что в комнату кто-то вошел, я тут же открыла глаза. Верпума в комнате уже не оказалось, единственным напоминанием о том, что он оставался в моей комнате, оказались подушки — думочки, щедро раскиданные по дивану. Борьба за одевание закончилась вничью: мне удалось настоять на моем охотничьем костюме, но вот одеться самостоятельно мне так и не дали. Я чинно спустилась на первый этаж, собираясь проведать столовую, и остановилась, пораженная до глубины души открывшейся мне картиной. За тем же столиком, напоминающим шахматный, за которым вчера соперничали доктор Мануэль и Кристиан, сегодня, с задумчивыми мордами, сидели Рамзес и наш новый знакомый Лео. И если вид пристроившего голову на подлокотник и полулежащего в кресле Рамзи, время от времени вытягивающего к доске лапу, был уже почти привычен, то вид коня… вернее, единорога, пристроившего круп в кресло, и передвигающего фигуры мягкими лапами, похожими на кошачьи, вместо ожидаемых копыт, вызывал оторопь.