Виктор Ерофеев - Страшный суд. Пять рек жизни. Бог Х (сборник)

• Название: Страшный суд. Пять рек жизни. Бог Х (сборник)
• Автор: Виктор Ерофеев
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-386-03113-8

Виктор Ерофеев — автор и ведущий программы «Апокриф» на телеканале «Культура», лауреат премии Владимира Набокова, кавалер французского Ордена литературы и искусства, член Русского ПЕН-центра. В новый том собрания сочинений Виктора Ерофеева вошли сборники рассказов и эссе «Страшный суд», «Пять рек жизни» и «Бог Х.». Написанные в разные годы, эти язвительные, а порой очень горькие миниатюры дают панорамный охват жизни нашей страны. Жизни, в которой главные слова — о женщинах, Сталине, водке, красоте, о нас самих — до сих пор не сказаны.

---

Он дозвонился уже под вечер — не надеясь дозвониться — он сразу узнал его голос — и Валентин тоже узнал его голос — возникла заминка — Сисин сказал: — я хотел бы с вами встретиться — по срочному делу — пожалуйста — отлично! — сказал Валентин — давайте встретимся завтра на том же самом месте — а может быть, сегодня? — нет — сухо сказал Валентин — сегодня я занят — оставайся, сказал он, поковырявшись в сырой пизде — куда ты поедешь? — поздно — тут она-онапризнается ему, что она, видите ли, лунатик — брат ловит ее по ночам — Сисин испугался, что ему придется ловить ее в чужой миланской квартире — он деликатно вызвал такси, стараясь не обидеть — вокруг парка любовники сидели в машинах с возбужденно молодежными лицами — Валентин отвел его в ту же столовую снова есть макароны по-флотски — я был на кладбище — сказал он — Сруль и Цыпа! — он подмигнул — позвольте выразить вам мое соболезнование — в прошлый раз — волнуясь, сказал Сисин — выпредложили мне сотруд ничать — взамен на мою — скажем так — генеалогию — так вот — я согласен — прекрасно! — тихо воскликнул Валентин — Сисин взбесился — молчать! — Валентин застыл с макаронами возле рта — отныне вы мой мелкий подданный и подчиненный — прошептал Сисин — извольте слушать — я слушаю вас — сказал Валентин, не теряя чувства человеческого достоинства — отмените выброс из окна! — как отмените? — сделайте так, чтобы его не было — но он же был! — я приказываю вам весь этот макабр [31]отменить — технически это очень трудно — сказал Валентин — это ваши проблемы — пожал плечами Сисин — Валентин задумался — вы меня немножко пугаете — ворчливо признался он — мы же с вами, кажись, не отцов собрались воскрешать — одно другому не мешает — отрезал Сисин — с какого места отменить? — боясь сисинского всесильного гнева, деловито спросил Валентин — Сисин отпил яблочного сока из грязного граненого общепитовского стакана — я не знаю — сказал он — пусть упадет, но не разобьется? — предложил Валентин — остальное я беру на себя — давайте так — одобрил Сисин — Валентин достал из кармана знакомый блокнот — как же вы, однако, ее любили! — изумился он — я плакал над ее запиской — добавил он в скобках — я выучил наизусть — если бы ты— умолкаю! — закричал он, наткнувшись на сисинский взгляд — диктуйте! — в санаторию ее, в санаторию — замычал Сисин — в горы, к чертям собачьим, к Томасу Манну! — Валентин строчил — Сисин видел, как вонючка бежит через кафе — на радостях от встречи с Манькой — как мерзким светом любовного энтузиазма озарено его лицо — он поливает Сисина грязью по редакциям и издательствам — не в силах сладить с собственным чувством — в безумных мечтаниях переходит с Сисиным на «ты» — Манька для него всего лишь дама-ширма — на медвежьей шкуре предоставить себя в полное распоряжение Евгения Романовича — художником будущего способен стать только гомосексуал — так решили у них в кружке — остальные выпадут в осадок — конгресс в Амстердаме закончился королевским приемом — муссировалась роль России — а как бы вы отнеслись к такому предложению? — спросила Сисина королева — гостеприимные голландцы постановили передать старинную городскую башню семи русским творцамдля занятий вольным сочинительством — Сисин сразу сказал, что она благодетельница — он бы с удовольствием приезжал в Голландию — коньками резать лед — все улыбались — кандидатура Сисина вызвала всероссийский протест — газеты разных направлений обосрали его с ног до головы — тем самым наконец прославили в отечестве — другие кандидаты на башню тоже почувствовали себя задетыми — Сисин был знаком с двумя претендентами — давнишними выходцами из подполья — когда-то они втроем ходили пить джин с тоником и есть филе с длинной зеленой фасолью — из одного посольства в другое — под вражескими взглядами милицейских охранников — потом уехали, а Сисин остался — голландцы предложили Сисину занять в башне трехкомнатную квартиру — Сисин обрадовался новой встрече с друзьями — одному он не сразу дозвонился — Рожнов отнесся к башне вяло — мокрицы поползут из этой банки — скривился академик — мокрицы — жены уже затеяли склоку, как делить башню — Берман вдруг заговорил тоном диктатора — темнил — хитрожопил — кутался в болезни — отмежевывался — никто не приехал — башня провалилась — Сара похожа на надувную куклу — и потому не хочется даже дотрагиваться до ее на вид вполне сносных и приличных грудей — все-таки башню в Амстердаме он переживал больше всего — не вышла голландская затея — нам предлагают башню! — бесплатно! — Рожнов излишне доверительно объяснял мюнхенскому официанту, что ему нужно: — отдельно водка — отдельно лимонный сок — а вот башню ему не нужно — Сисин кормил его ужином — получалось, что Сисин навязывается — как будто ему больше всех надо — и он сам себя записал в герои — башня сильно навредила развитию русского искусства — пошел играть в сквош — воняло потом — пыль столбом — голландцы парились в парилке — американцы — Сара даже не знала, что Миро не Жоан, а Хуан — и о Гауди впервые — услышала — паф! — Гауди был безвкусен, безобразен образцово — Сара любила бой быков — она знала: так полагается — любить бой быков — под вечер тореадоры уволокли ее на арену — она храбро махала тряпкой — оступилась — упала — корова пробежала мимо — утром он подрочился в ее присутствии — она говорит: ну, хватит, Сисин — сгубил Кавказ космополитку — смерть Сары взволновала весь мир — Сисин так переживал, что на ней не женился — она быстро стала любимицей всего мира — Сара! — ее фотография в траурной рамке висела в Спасохаусе — Сисина не допустили до гроба тупые, недоверчивые американские дипломаты, сошедшие с ума на security — но он нашел на них управу — поздно ночью проник в секретный морг на Грановского — наутро гроб вылетал в Аризону — откройте — я хочу ее видеть! — я хочу видеть мою невесту! — в плаще, с мокрыми волосами, слипшимися на лбу в наполеоновскую челку, с жалкой грузинской мимозойв руках — что значит невозможно?! — нет — я хочу ее поцеловать — нет! — Сисин размахнулся, чтобы ударить охранника, но вместо этого рухнул на каменный пол — даже русские газеты поместили растроганные некрологи — в вечерней программе «Новостей» сказали прочувствованные слова — показали портрет с веснушками — волевой нью-йоркский рот — милая! — я мог бы на ней жениться — если бы Сисин в те дни сказал, что он был ее любовником, никто бы ему не поверил — а ведь он был ее женихом! — весь мир оплакивал ее смерть — он жутко переживал — чего он медлил? — он даже забыл о своем избранничестве — под дождем мокли афиши с проектом русской башни — голландцы оглядывались — он ехал с королевским номером АА из королевского дворца — Берман только что сыграл Шуберта — перед тем они тихо перекусили в королевском дворце — Берман попросил плитку шоколада для увеличения энергии — шоколада во дворце не нашлось — Берман бранился — вы всегда с ним ездите? — спросила женщина-генерал в придворном мундире с юбкой — Сисина приняли за жену — по дороге назад Берман расхвастался — у него теперь друзья в каждой королевской фамилии — в Гамбурге, выступая перед журналистами, Сисин отстаивал дело своей безнадежной страны — председатель-немец дивился его оптимизму — после окончания подсел кто-то в черном костюме — давай на «ты»? — мы же ровесники — однолетки — к тому же я тожематерщинник — век пизды! — ну, давай — кисло сказал Сисин — я помню твоего отца — он еще жив? — можно по-разному к нему относиться, но он не подмахивал американцам — давай все-таки на «вы» — предложил Сисин — я никогда не была в Восточной Европе — говорит горбоносенькая — дальше Югославии не заезжала — а для нас-то Югославия была раем — и для поляков — я помню в Польше — пришли югославы — и отрыгнули — объяснили — так модно: отрыгивать — поляки весело согласились — стали по очереди отрыгивать — у озера Комо в Белладжио он наткнулся на польскую вытечку [32]из Кракова — плохо оформленные мужчины с провинциальными усами Леха Валенсы фотографировались на фоне воды — для нас и поляки — паны— хорошо, что есть еще монголы — последний оплот — как хочется все уничтожить! — с вопросом — давно ли? — он думал: — Сисин — здешний, гамбургский, и собирался его уесть — но Сисин приехал только неделю назад — российский мидовец смолк — Сисин приехал неделю назад — от Маньки — которая неожиданно все простила — и принимала Сисина у себя на диванчике, который когда-то Сисину казался мечтой — вполне спокойно предложив ему приезжать, если он не будет при этом забывать подарочки — ну, вроде сигарет — пива — блузочек — свитерков — она рассказала страшную историю — через неделю после разрыва с Манькой Ломоносов находит себе австрийку с русскими наклонностями — та бурно бросается в любовь — забывает своего жениха — тот — ты представляешь — Манька улыбнулась гнусной улыбкой, спутницей сообщения о новой смерти — бросается из окна — что? — сощурился Сисин — Манька: — да-да — тоже из окна — дались им эти окна! — но Сисин думал о другом: — только однунеделю? — в этой истории, которую Манька преподнесла Сисину как вину за их несостоявшийся брак — и Сисин сказал: — только, пожалуйста, еще это на себя не вешай — не надо — и так достаточно — а все-таки в глубине души Маньке было приятно, что она способствовала смерти чужого австрийского жениха — в этой истории гораздо больше окна Сисина задела однанеделя — нет — безусловно, Ломоносов горевал — остались письменные свидетельства — но почему так мало, так неплодотворно? — неужели моя Манька стоит только однойнедели?! — он промолчал — он лежал на диванчике, и Манька спросила — впервые за их отношения: — что это ты не ласковый?