Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Вне всяких сомнений (сборник)

• Название: Весь Хайнлайн. Вне всяких сомнений (сборник)
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Издательство: Эксмо, Terra Fantastica
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 5-7921-0742-6 (TF), 978-5-699-24451-5 (Эксмо)

В очередной том собрания сочинений Роберта Хайнлайна вошли его блестящие рассказы и повести, созданные в разные годы. Великий Мастер фантастики обращается в них к своим излюбленным темам — покорение звездного пространства и невероятное в повседневной жизни простых американцев.

_{Сост. и автор коммент. А Ермолаев; ил. Я. Ашмариной}

---

— Думаю, да, Говард.

— Но это же какой-то бред!

— Есть миллионы людей, которые не согласились бы с вами — необычно, слов нет, но — совсем не бред.

— Но это же противоречит всем современным представлениям — рай, ад, персонифицированный Бог, воскресение. Или все, во что я верил, — чушь, или я малость тронулся.

— Совсем не обязательно; более того — вряд ли. Я очень сомневаюсь, что вам доведется когда-нибудь увидеть рай — или ад. Вы будете держаться временной траектории, соответствующей вашей природе.

— Но она же казалась абсолютно реальной.

— Она и была абсолютно реальной. Я сильно подозреваю, что жизнь грядущая, какой ее представляет религия, вполне реальна для тех, кто верит в нее всем сердцем — как Марта. Но вам, скорее всего, предстоит путь, соответствующий вашим агностическим верованиям, — за исключением одного момента: когда вы умрете, то умрете не совсем, сколько бы вы ни говорили, что именно этого и ожидаете. Для человека эмоционально невозможно поверить в собственную смерть. Такое самоуничтожение просто невозможно. У вас тоже будет жизнь грядущая, но — соответствующая вашему материализму.

Но Говард не слушал. Он подергал себя за нижнюю губу и нахмурился.

— А скажите, док, почему все-таки Марта не сказала мне, что случилось с Эстелл? Непорядочно как-то.

— Сомневаюсь, что она знала. Марта направлялась по временной траектории, очень мало отличающейся от нашей, Эстелл захотела испробовать путь, ведущий далеко в прошлое — или будущее. Они практически не существуют друг для друга.

И тут из дома донесся голос, чистое, звонкое контральто.

— Доктор! Доктор Фрост!

Дженкинс резко повернулся.

— Это Эстелл!

Они помчались в дом, профессор мужественно старался не отставать от своего молодого собеседника.

Но это оказалась не Эстелл. В холле стояла Элен Фишер — и в каком виде! Грязный, разорванный свитер, чулки куда-то делись, на щеке отчетливо выделялась начинающая подживать ссадина. Фрост остановился и оглядел ее.

— Ты в порядке, девочка?

Элен по-мальчишески улыбнулась.

— Я-то в порядке. А вот посмотрели бы вы на того парня…

— Расскажи нам все.

— Сейчас. Только как насчет чашки кофе для блудной дочери? Да и от яичницы я бы не отказалась. И от хлеба — только побольше. Понимаете, там, где я была все это время, кормят как-то нерегулярно.

— Конечно, конечно. Сию секунду, — ответил Фрост. — Только где ты все-таки была?

— А нельзя девочке сперва поесть? Я ничего от вас не утаю. Что это Говард такой кислый?

Профессор шепотом объяснил. Элен посмотрела на Дженкинса с состраданием.

— Так ее еще нет? А я-то думала, что вернулась последней, я же так долго отсутствовала. Какое сегодня число?

Фрост посмотрел на часы.

— Вы явились вовремя: сейчас ровно одиннадцать.

— Какого черта! Простите, доктор. ««Все страньше и страньше», — сказала Алиса». Значит, всего пару часов. Между прочим, я отсутствовала по крайней мере несколько недель.

Запив третьей чашкой кофе последний тост, она начала:

— Проснувшись, я почувствовала, что падаю вверх — через какой-то страшный бред. Только не просите меня описать, как это было, — никто бы не смог. Так продолжалось, пожалуй, с неделю, затем потихоньку все начало упорядочиваться. Мне не очень ясно, в какой последовательности все происходило, но, когда окружающее немного успокоилось и пришло в фокус, я оказалась в маленькой, совершенно голой долине. Было холодно; разреженный, едкий воздух обжигал горло. В небе светили два солнца — одно большое, тусклое, красноватое, а другое — поменьше и такое яркое, что глазам больно.

— Два солнца! — воскликнул Говард. — Но это невозможно, у двойных звезд не бывает планет!

Эллен посмотрела на него.

— Это уж как хотите, только я была там. Едва я успела осмотреться, как что-то прожужжало у меня над головой, и я пригнулась. Больше я не видела этого места.

Следующая остановка была на нашей Земле — во всяком случае мне так кажется — в каком-то городе. Большой, запутанный город. Я оказалась посреди улицы, по которой мчались какие-то автомобили. Я попыталась остановить одну из этих машин — длинную такую, ползучую штуку, вроде гусеницы, с полусотней, не меньше, колес. Но тут я рассмотрела водителя и рванула назад. Это был не человек, но и не животное. Я лично таких не видела и о таких не слышала. И не птица, не рыба, даже не насекомое. Я бы лично не стала поклоняться тому богу, который создал обитателей этого города. Не знаю уж, кто они такие, только они ползают и от них жутко воняет. Фу!

Пару недель я пряталась по углам и задворкам этого города, пока не сумела снова вскочить на временную дорожку.

Я была уже в отчаянии и думала, что ваше внушение — вернуться через два часа — не сработало. Найти какую-нибудь еду по большей части не удавалось, так что у меня все время голова кружилась от голода. Пила я из чего-то, что, возможно, было их канализационной системой, но спросить было не у кого, да лучше и не знать. Я умирала от жажды.

— А людей вы видели?

— Не знаю, видела какие-то смутные тени, кружком сидевшие на корточках в одном из туннелей под городом, но они чего-то испугались и смылись, прежде чем я смогла их толком рассмотреть.

— А что еще там происходило?

— А ничего. Той же ночью я опять припомнила фокус, как это делается, и убралась оттуда подобру-поздорову. Боюсь, мне было как-то не до науки, профессор. Меня совсем не интересовало, как там живут все эти местные.

На сей раз мне повезло побольше. Я снова оказалась на Земле, только теперь в приятной холмистой местности — очень похоже на Блу-Ридж. Стояло лето, и все было очень мило. Я нашла какой-то ручей, разделась и выкупалась. Просто великолепно. Потом я нашла вполне спелые ягоды, потом легла погреться на солнышке и уснула.

А вот пробуждение было не очень. Надо мной наклонился мужчина, и далеко не красавец. Вроде неандертальца. Мне бы убежать, но я попыталась схватить свои одежки, а он тем временем схватил меня. И я была препровождена в их лагерь. Этакая пленная сабинянка со спортивным костюмом под мышкой.

Все оказалось не так уж и страшно. Похититель мой был то ли старейшиной, то ли вождем и воспринимал меня как некое домашнее животное вроде собак, дравшихся вокруг груды костей, а не как наложницу из своего гарема. Кормежка была ничего — если только не быть чересчур уж разборчивой, — я-то после жизни в этом милом городочке разборчивой не была ничуть.

Вообще-то неандертальцы — вполне приличные парни; разве что грубоваты иногда. Вот так я и заработала эту штуку.

Элен осторожно потрогала подживающий шрам.

— Я решила было остаться у них на какое-то время — поизучать их, значит, — но потом совершила промашку. Утро было холодное, и я оделась, впервые за все время у них. Один из юных жеребчиков увидел это, и в нем, видимо, взыграла романтическая натура. А старика рядом не было, так что остановить его было некому.

Я и опомниться не успела, как он сцапал меня и попытался продемонстрировать глубину своего чувства. Говард, ты никогда не бывал в нежных объятиях пещерного человека? Не жалей. У них жутко воняет изо рта, не говоря уж обо всем прочем. Я слишком ошалела, чтобы сосредоточиться и снова проделать этот временной фокус, а то бы ускользнула в пространство-время — и пусть бы он лапал пустое место.

Доктор Фрост был в ужасе.

— Господи, девочка! И что же ты сделала?

— Что сделала? Пришлось продемонстрировать ему прием джиу-джитсу, которому меня научили на спортивной кафедре, а потом драть оттуда со всех ног. Я мигом вскарабкалась на дерево, досчитала до ста, стараясь успокоиться, и — снова через бред, куда-то вверх, но уж лучше бред, чем такие вот радости.

— И тогда ты вернулась?

— Хорошо, если бы так, но все оказалось значительно сложнее. Я приземлилась здесь, и где-то в это время и, похоже, на этой временной траектории, только как-то не так. Очухалась я на южной стороне Сорок второй улицы в Нью-Йорке. Это я сообразила сразу: мне бросились в глаза большие буквы световой газеты, бегущие по фасаду небоскреба «Таймс». Только бежали они почему-то не в ту сторону. Я пыталась сообразить, что значит: МЯЧЕЙ ДЕВЯТЬ В ПРЕИМУЩЕСТВОМ С ДЕТРОЙТ ПОБИЛИ ЯНКИ — и вдруг увидела рядом двух копов, бегущих со всех ног — задом наперед.

Доктор Фрост что-то глухо пробормотал.

— Что вы сказали?

— Перевернутая энтропия. Вы вступили на эту траекторию задом наперед — ваш временной вектор оказался направленным назад.

— Так я и подумала. Потом, когда было время подумать. А тогда у меня других забот хватало. Я стояла среди толпы, на свободном пятачке, и кольцо людей вокруг меня сжималось. Они бежали спинами вперед. Копы исчезли в толпе, а люди подбежали прямо ко мне и начали орать. А тут еще переключился светофор, машины помчались в обе стороны — и все задом наперед. Для маленькой Элен это было уж чересчур, и я хлопнулась в обморок. Потом я, похоже, побывала еще во многих местах.