Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Угроза с Земли (сборник)

• Название: Весь Хайнлайн. Угроза с Земли (сборник)
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Издательство: Эксмо, Terra Fantastica
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-22831-7 (Эксмо), 5-7921-0738-3 (TF)

В данный том собрания сочинений великого американского фантаста вошли его рассказы и повести, составившие первые тома легендарной «Истории будущего». Это произведения о драматическом покорении Луны и ближнего космоса, о героизме простых людей, которые сталкиваются с невероятными сложностями и порой попадают в безвыходные ситуации, но становятся победителями благодаря силе духа и логическому мышлению.

_{Составитель и автор комментариев А. Ермолаев}

---

Поэтому постарался не возмущаться тем, что с ним творят, а чтобы пополнить свои знания о старом шамане, повнимательнее осмотрел. Это была совмещенная комната-кухня. Узковатая, но довольно длинная, она была тесно заставлена. Весь кухонный конец занимал собой то ли огромный очаг, то ли камин, однако теперь он был заложен кирпичом, а сквозь дырку в его дымоход шла жестяная труба от плиты с механической подачей угля. Плита углом заходила в камин слева. Соответствующее место справа занимала тумба с небольшой мойкой. Вода подавалась в мойку ручным насосиком, рукоять которого торчала из-за тумбы.

Судя по обстановке, решил Уолдо, либо Шнайдер старше, чем выглядит, что просто невозможно себе представить, либо унаследовал этот дом от кого-то, кто уже век как помер.

Жилой конец комнаты был загроможден и заставлен, что просто неизбежно в небольших помещениях. Кругом были книги: в нескольких шкафах, стопками на полу, россыпью на стульях так, что вот-вот свалятся. Старинный, заваленный бумагами деревянный стол представлял собой пьедестал для давно устаревшей механической пишущей машинки и занимал целый угол. Над ним на стене висели часы-ходики в виде домика. Над циферблатом имелись две дверочки; именно в тот момент, когда Уолдо разглядывал часы, из левой выскочила резная деревянная птичка, раскрашенная красной краской, четыре раза пропела «фью-фью» и тут же спряталась. Следом из правой дверцы явилась серая птичка, трижды лениво прокуковала и вернулась на место. Уолдо решил, что очень хорошо бы заиметь такие часы; разумеется, их маятник и гиря во «Фригольде» не работали бы, но часы легко можно приспособить на центрифугу, дающую ускорение в одно g, где у них будут как бы те же условия для работы, что и на поверхности Земли.

В голову не пришло поставить скрытый источник питания для имитации работы маятника; Уолдо любил, чтобы механизмы работали так, как задуманы.

Слева от часов висел старомодный бумажный табель-календарь. Какого года, было не разглядеть на темном фоне, но повыше была отчетливо видна надпись крупными буквами «ВСЕМИРНАЯ ВЫСТАВКА В НЬЮ-ЙОРКЕ — НА ПАМЯТЬ О МИРЕ ЗАВТРАШНЕГО ДНЯ». У гостя глаза чуток округлились при взгляде на нечто вколотое в подушечку для булавок на краю стола. То была круглая плоская пластмассовая штуковина с заколкой для крепления к одежде. Она была так близко, что Уолдо смог прочесть надпись на ней:

ЗА СВОБОДНЫЙ СЕРЕБРЯНЫЙ ДОЛЛАР

шестнадцать к одному[98]

Но тогда, стало быть, Шнайдер не то что стар, а ветхозаветно стар!

Дверной проем с арочным верхом вел в другую комнату. Что там находилось, было не разглядеть, арка была завешена занавеской из крупных раскрашенных бусин на ниточках.

Вся комната полна была различных запахов, многие из них отдавали стариной и затхлостью, но не из-за нечистоплотности.

Шнайдер выпрямился и поглядел на Уолдо.

— Нет у тебя в теле никакого изъяна. Вставай и ходи ногами.

Уолдо слабо покачал головой.

— К сожалению, не могу, дедушка.

— Тебе надо дотянуться до силы и приказать, чтоб она тебе служила. Ну-ка, попробуй.

— К сожалению, не знаю, как это делается.

— В том-то и вся закавыка. Все на свете туман, если кто не знает. Ты отослал свою силу в Иномир. Тебе надо дотянуться до Иномира и стребовать ее назад.

— Но где этот «иномир», дедушка?

Шнайдер, казалось, засомневался, отвечать ли. А потом сказал:

— Его нельзя увидеть. Он и тут, и там, и повсюду. Но прежде всего вот здесь, — постучал он себя пальцем по лбу. — Ум помещается в нем и через него управляет всем телом. Постой-ка.

Он порылся в стенном шкафчике, вынул какую-то баночку. В баночке было снадобье, похоже, мазь, и он принялся натирать себе руки этой мазью.

Закончив, вернулся к Уолдо и опустился рядом с ним на колени. Взял обеими руками Уолдо за запястье и принялся ласково растирать.

— Аты свой ум не напрягай, — приказал он. — Ты старайся силу почуять. Иномир-то рядом, и силы в нем полным-полно. Постарайся почувствовать это.

Массаж оказался донельзя приятен утомленным мускулам Уолдо. То ли от снадобья, то ли просто от рук старика по телу пошла упоительная теплая волна. «Будь он помоложе, я бы его в массажисты нанял, — подумал Уолдо. — Он же самый настоящий магнетизер».

Шнайдер выпрямился и сказал:

— Полегчало, а? Теперь отдохни немного, пока я кофе заварю.

Уолдо с приятным чувством откинулся на свое ложе. Уж очень он устал. Не столько сама по себе езда дала по нервам, сколько хватка проклятого поля тяготения, в которой он чувствовал себя, как муха в патоке. Пассы Грэмпса Шнайдера принесли облегчение и навеяли сон.

Должно быть, он все же вздремнул, так как последнее, что помнилось, было зрелище, как Шнайдер бросает в кофейник яичную скорлупу. А старик уже стоял перед ним с кофейником в одной руке и дымящейся чашкой в другой. Отставил их, взял три подушки, примостил их Уолдо под спину и протянул чашку. Уолдо с трудом вытянул обе руки, чтобы ее взять.

Шнайдер отвел чашку в сторону.

— Не-ет, — с укоризной сказал он. — И одной руки больше чем хватит. Ты делай, как я показывал. Ты тянись в Иномир за силой.

Он взял правую руку Уолдо, поднес пальцы к фаянсовой дужке, сомкнул их на ней, поддерживая руку Уолдо своей. А другой рукой ласково провел по руке Уолдо от плеча до самых кончиков пальцев. И опять по руке прошла теплая волна.

И Уолдо с удивлением увидел, что держит чашку одной рукой. Вот это да! Ко времени, когда он семнадцать лет назад покинул Землю, у него уже сложилась неизменная привычка ничего никогда не пытаться удержать одной рукой. Разумеется, во «Фригольде» он частенько управлялся одной рукой со всякой мелочью и без помощи уолдиков. Видимо, годы упражнений сказались, хватка улучшилась. Отлично! Настоящий триумф!

Почувствовав прилив задора, он пил из чашки, держа ее одной рукой и стараясь изо всех сил не пролить кофе на себя. А кофе был вкусный, ничего не скажешь. Такой же вкусный, как и тот, что он сам себе готовил из самых дорогих экстрактов. Уж если совсем честно сказать, возможно, даже вкуснее.

Когда Шнайдер предложил ему к кофе свежеразогретую коврижку с коричневой сладкой корочкой, которая благоухала корицей, он настолько разошелся, что взял ее левой рукой, не спрашивая, куда бы отставить чашку. И положа локти на край контейнера, поочередно то откусывал, то запивал, то запивал, то откусывал.

Разговор за чашкой кофе заканчивался, и, похоже, пора было начать разговор касательно декальбов. Шнайдер не стал запираться, что знает Маклеода, и припомнил, хотя и смутно, случай, когда он наладил Маклеодово «помело».

— Хью Доналд — славный парнишка, — сказал он. — Машин я не люблю, но чинить детям разные штуки — это одно удовольствие.

— А не расскажете ли мне, дедушка, каким образом вы отремонтировали машину Хью Доналда Маклеода? — спросил Уолдо.

— Что, у тебя есть такая же, поломанная, и ты хочешь, чтобы я ее починил?

— У меня полным-полно таких поломанных, я взялся их починить, но, должен признаться, не знаю, как это сделать. И приехал, чтобы узнать, как это получается у вас.

Шнайдер призадумался.

— Это трудно. Показать-то можно, но не так существенно, что делаешь, как что при том думаешь. А это только с опытом приходит.

Должно быть, на лице Уолдо изобразилось слишком большое недоумение, потому что старик пояснил:

— Говорят, на все на свете можно смотреть так, а можно эдак. Это как бы правда, но не вся, потому что смотреть можно хоть сотней способов. Некоторые годятся, а некоторые нет. Кто-то из древних говорил, что либо все на свете существует, либо нет. Это не вся правда, поскольку кое-что одновременно и существует, и не существует. Кто с опытом, тот способен и так смотреть, и этак. Случается, то, что существует в нашем мире, в Иномире не существует. А это важно, поскольку живем-то мы в Иномире.

— То есть как это «живем в Иномире»?

— А как же еще нам жить-то? Ум — не мозг, а ум — существует в Иномире, а до здешнего мира дотягивается через тело. Это один из верных способов глядеть на вещи, хотя есть и другие.

— Значит, есть несколько способов рассматривать приемники де-Кальба?

— Правильно.

— А будь у меня с собой прибор, который не работает, вы показали бы мне, как надо на него глядеть?

— Да нужды нет, и притом я не люблю, когда машины в доме. Лучше я тебе нарисую.

Уолдо вздумалось было настоять, но он подавил в себе этот порыв. «Ты пришел сюда, смиренно прося о наставлении, — сказал он себе. — Не учи учителя, как тебя учить».

Шнайдер раздобыл карандаш и лист бумаги и со всем тщанием и очень ясно изобразил сноп антенн и главную балку машины. Эскиз выглядел довольно точно, хотя и недоставало нескольких существенных, но второстепенных деталей.