Семен Борзунов - Бойцы, товарищи мои

• Название: Бойцы, товарищи мои
• Автор: Семен Борзунов
• Издательство: ДОСААФ СССР
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1975

Художественно-документальная повесть о Герое Советского Союза Чолпонбае Тулебердиеве, повторившем подвиг Александра Матросова, и очерки о героизме и самоотверженности советских бойцов в годы Великой Отечественной войны. Ряд очерков посвящен работе корреспондентов фронтовых газет — боевых друзей автора, ныне известного военного журналиста и писателя, лауреата литературной премии им. Д. Фурманова и премии московских журналистов.

Книга адресуется массовому читателю.

---

Основной герой повести Ваня Зверев встречается с ветераном войны мичманом Паршиным. Мичман рассказывает Ване, что воевал он и на море, и на суше, прошел, можно сказать, огонь и воду и медные трубы. Но вот настала пора увольняться. Куда податься?

«— Я б в Крым поехал, — загорелся Ваня. — Тепло, виноград вволю. Благодать.

— А меня вот сюда потянуло, — качнул головой Валентин Павлович. — Скажешь: чудак.

— Чудак. Ясно, — подтвердил Ваня.

— Это еще разобраться надо, кто чудак, а кто нет, — с обидой отозвался Паршин. — Ты вот недоволен, что мала речка. На середке и с головкой не будет. А для нас, сражавшихся здесь с врагом, она великим подспорьем была, Валюйка-то твоя.

Он задумался, пристально вглядываясь в правый, отлогий берег реки. Молчал и Ваня, понимая, что разговор этот для мичмана не простой и не легкий.

— Так вот, — продолжал Паршин. — Наш батальон морской пехоты зацепился за высотку вон на том берегу. Зацепился крепко. Как ни рвался фашист, не мог перейти реку. Моряки поливали его свинцовым дождем, а тех, кто выбирался на берег, отбрасывали в реку контратаками. Много полегло тут и моих побратимов.

Паршин тяжело опустил на грудь седую голову, с минуту молчал, погруженный в воспоминания.

— Вон видишь обелиск на высоте, — показал он на берег. Там похоронена только часть наших товарищей. „Черной смертью“ прозвали моряков фашисты. И недаром. Они были грозой для врага.

Валентин Павлович подтянул парус, пояснил Ване:

— Давай-ка пристанем к берегу. Поклонимся боевым товарищам.

Они вытащили лодку и молча пошли по лугу к обелиску. На черном мраморе его со всех четырех сторон были высечены имена павших, много фамилий. Валентин Павлович, все так же молча, в угрюмом сосредоточении, опустился на колени и приложился губами к холодному, блестящему на солнце камню.

— Много полегло тут наших товарищей, — повторил он. — Из батальона, считай, не больше взвода осталось. Но враг не прошел.

Тихо шелестели деревья оголившимися ветвями. С каждым порывом ветра отделялись от них пожелтевшие листья и летели, чуть шурша, к кургану и дальше вдоль реки, то поднимаясь вверх, то вновь опускаясь на землю, сердито шелестя, будто хотели рассказать о подвигах героев, но никак не могли обрести дар слова.

— Вот, — показал мичман на небольшую ломаную канавку, петляющую по склону. — Тут проходили наши окопы. Зарылись морячки так, что только вместе с землей можно было нас отсюда выковырнуть. Клятву дали: умрем, а не отступим.

Не впервые слушал Ваня рассказ участника сражений о боях на подступах к Москве, и где-то в этих местах найден был он на поле боя. Его так и подмывало спросить, не известно ли мичману о таком случае. Но он боялся перебить святые для моряка воспоминания неуместным вопросом».

Накрепко врезалась в цепкую мальчишескую память эта встреча. И когда в конце повести мы видим Ваню лейтенантом, моряком-подводником, невольно напрашивается мысль: а не Паршин ли зажег в нем эту негасимую искру служения Родине, не от этого ли разговора и не от этой ли встречи повела свою историю его любовь к морю? А ведь кроме этой встречи были еще и другие. Был капитан 1 ранга запаса Маряхин, который выписан настолько колоритно, что запомнился не только Ване Звереву, а и многим читателям и оставил заметочку в их жизни, была старшая пионервожатая Наташа Орел — дочь моряка, «морячка», как иногда с любовью называли ее. Был Алексей Каганов-Саидов — тоже отзывчивый человек, умеющий повлиять на ребячьи души. Сколько еще людей хороших было — всех не перечесть.

А журналистские тропы вновь выводят писателя на верную цель, помогают найти злободневную, волнующую тему. Для начала в газете появляется информация о походе брянских школьников по местам боев. Потом репортаж о так называемой Таманской мальчишеской дивизии, несколько лет существующей в Брянске. И вот уже в блокноте рождается замысел новой повести, появляются новые наброски. И опять разговор пойдет о военно-патриотическом воспитании школьников, об увлекательных походах и поисках, о разгаданных и неразгаданных тайнах, о связях школы с армией. Легли уже на бумагу первые строки будущей повести. Уже живут в воображении писателя ее герои и готовятся участвовать в занимательных приключениях. Уже можно назвать среди них командира Малой Таманской мальчишеской дивизии капитана запаса В. Волчкова и трех друзей мальчишек — Ваню, Сеню и Вову. И, конечно же, старшую пионервожатую Клаву, получившую прозвище «непобежденный стрелок». Как сложатся судьбы ребят и их взрослых наставников, мы пока не знаем. Да вряд ли знает это и сам автор. Но жизнь их не будет легкой и безоблачной. Трагический случай с хлопцем, утонувшим в реке, многому научит и воспитателей и родителей. Сначала возобладает традиционное в таких случаях мнение: запретить всем купаться. В борьбе родится другое решение и завоюет себе признание: учить ребят плавать.

С той же журналистской спутницей — записной книжкой — Ершов побывал на Брянщине, где живут герои его будущей книги, где создавалась первая в стране Малая Таманская мальчишеская дивизия.

В Брянском райкоме комсомола Ершову предложили два больших альбома фотографий, в которых отображены первые походы Малой Таманской.

— Альбомы — это хорошо. Я их непременно посмотрю, — сказал Яков Алексеевич. — Но мне хотелось бы вначале повидаться с комдивом и комиссаром.

Беседа с комиссаром дивизии — комсомольским руководителем Колей Синим — состоялась в тот же день, а вот командира дивизии Василия Григорьевича Волчкова автору новой книги пришлось ждать три дня. Но зато какая это была встреча! Надо было видеть, с каким любопытством расспрашивал Яков Алексеевич о делах дивизии, ее планах, как пытливо всматривался он в лицо создателя дивизии — бывшего комиссара лыжного батальона Василия Григорьевича Волчкова. Ведь это он будет одним из главных героев новой книги. Надо все запомнить, обо всем узнать, расспросить. Но все ли дает только одна эта встреча? Нет, конечно, этого мало. В душе Ершова живет старая журналистская привычка: всюду побывать, увидеть все своими глазами. И вот к концу беседы Ершов обращается к Волчкову со словами:

— Василий Григорьевич, а нельзя ли мне этим летом побывать с вами в походе?

— Пожалуйста. Будем очень рады.

Серые пытливые глаза Якова Ершова загораются каким-то удивительно радостным, восторженно-счастливым светом. Он, кажется, увидел себя в строю среди ребят, вооруженных деревянными автоматами, шагающим вслед за реставрированным военным броневиком, над которым развевается красное знамя мальчишеской дивизии…

Рядовой газетного фронта

«Со времени великого переселения народов не видела донецкая степь такого движения масс людей, как в эти июльские дни 1942 года» — так писал о суровом военном времени в романе «Молодая гвардия» Александр Фадеев.

…Тяжелые, кровопролитные бои шли под Лисичанском и Краснодоном. По пыльным дорогам и прямо по степи двигались, сопровождаемые угрожающим ревом фашистских самолетов, треском пулеметных очередей и взрывами бомб, колонны автомашин с заводским оборудованием. Двигались вереницы эвакуируемых тракторов с комбайнами и полевыми вагончиками. Тучи пыли несли с собой гурты скота. Все шло на восток… И ничего — на запад.

Над нашей Родиной нависла смертельная опасность. Воспользовавшись отсутствием второго фронта в Европе, немецко-фашистские войска летом 1942 года предприняли крупное наступление на южном направлении.

В те тревожные дни корреспонденты газеты Южного фронта «Во славу Родины» Александр Верхолетов и Сергей Турушин находились в войсках первой линии, информируя редакцию о ходе боев, о героях и подвигах.

Получив приказ вернуться в редакцию, корреспонденты направились в Каменск-Шахтинский, где размещались тогда штаб и Политуправление фронта. Но редакцию они там не застали. Она перебазировалась на новое место. Но куда?

Нежданно-негаданно на бурлящем перекрестке фронтовых дорог корреспонденты встретили редактора — полкового комиссара Дмитрия Александровича Чекулаева. Он был мрачен и молчалив.

— Редакция вчера выехала в район Морозовска, — с трудом выдавливая слова, наконец проговорил Чекулаев. — Я же задержался здесь по вызову члена Военного совета.

После некоторой паузы и раздумий Дмитрий Александрович горестно сообщил:

— В Военном совете меня сегодня известили, что в район Морозовска прорвались немецкие танки… О судьбе наших людей и походной типографии ничего не известно…

— А как же газета? — спросил Верхолетов.

— Будем выпускать, — ответил полковой комиссар. — Пока жив хоть один газетчик-коммунист, будет выходить и газета!

Редактор пожевал губами, окинул взглядом запыленных, измотанных многодневными боями и путешествиями корреспондентов и, сожалеюще покачав головой, распорядился: