Роберт Блох - Хобо

• Название: Хобо
• Автор: Роберт Блох
• Жанр: Маньяки

Хэннинген — хобо, бродяга, бежит из города, который сам он именует Живопыркой: «во всем мире не хватит выпивки, чтобы утопить такие воспоминания».

Хэнниген прыгает в порожний вагон товарного состава, но оказывается там не один. В другом конце вагона он замечает бродягу и заговаривает с ним, но тот сидит молча, лишь хрипло дышит…

© Кел-кор

---

Роберт Блох Хобо

Хэнниген поспел к товарному составу, когда тот только тронулся. Но пока он в сгущавшихся сумерках высматривал порожний вагон, поезд набирал скорость, и вскочить в него Хэннигену в его нынешнем состоянии удалось с трудом: он чуть ли не напрочь оторвал штанину и содрал всю кожу с левого колена. Бормоча проклятья, Хэнниген ввалился в затхлую темноту вагона.

Несколько секунд он сидел без движения, чувствуя, как струйки пота бегут под грязной рубахой, и все никак не мог отдышаться. Вот до чего эта подлая выпивка может довести человека!

Сквозь открытую дверь Хэнниген вглядывался в убегающие огни города, расплывавшиеся у него в глазах слепящими пятнами. По мере того, как состав ускорял ход, они сливались в сплошную цепь раздражающе многоцветного неона. Хэнниген, зажмурившись, помотал головой: ведь до чего эта подлая выпивка может довести человека!

Хэнниген пожал плечами. Подумаешь, имел же он полное право опрокинуть стаканчик-другой, чтобы отпраздновать расставание с этим чертовым городом!

Неожиданно плечи его снова передернулись, и сразу все тело забило безостановочной дрожью. Чего уж там, самому-то себе можно признаться по правде. Ничего он не праздновал, а пропил все до последней монеты со страху.

Именно поэтому он снова на колесах — надо было как можно скорее драпать из этой Живопырки. Город конечно назывался по-другому, но Хэнниген навсегда запомнит его под этим именем. Во всем мире не хватит выпивки, чтобы утопить такие воспоминания.

Он моргнул и отвернулся от тускнеющей цепочки огней, пытаясь осмотреться в темноте пустого вагона.

И окаменел. Он был не один. Небрежно развалившись у противоположной стенки и уставившись на Хэннигена, сидел человек. Дальние углы вагона тонули во мраке, но в отсветах проносившихся мимо огней Хэнниген сумел кое-как разглядеть его. Невысокий, коренастый, почти совсем лысый. Чумазое, заросшее щетиной лицо, запачканная и измятая одежда. У Хэннигена отлего от сердца. На Потрошителя это никак не похоже.

— Ну и напугал ты меня, браток, — пробурчал Хэнниген. Состав в этот момент пронесся через кульверт, и лязг колес заглушил ответ незнакомца.

— Двигаешь на юг? — спросил Хэнниген.

Тот кивнул.

— Я тоже, — Хэнниген вытер рот рукавом; он еще ощущал мерзкий вкус выпитого, в пустом животе жгло и урчало. — Вообще-то мне плевать куда, лишь бы подальше от этой проклятой дыры.

Сейчас они проезжали широко раскинувшимися полями и Хэнниген не видел своего соседа. Но он знал, что тот сидит на прежнем месте, сквозь перестук колес явственно слышалось хриплое дыхание.

Хэннигену было все равно, видит ли он своего попутчика или нет; главное было знать, что тот здесь, слышать дыхание другого человека. Это, как и звук его собственного голоса, здорово успокаивало.

— Думаю, ты подался на железку по той же причине, что и я, — Хэнниген понимал, что это выпивка развязала ему язык, но останавливаться уже не мог — Слышал про Потрошителя?

В промелькнувшем отблеске огней фермы он успел заметить, что тот кивнул головой. Мужик, видно, был еще пьянее его, да ладно, по крайней мере есть кому излить душу.

— Странная вещь! Всего за неделю прикончил четверых таких, как мы с тобой бродяг, видел в газетах? Какой-то там специалист по мозгам все вычислил про него. Этот псих что-то имеет против нас, бедолаг. Вчера попал я в ночлежку к Бронсону. Так там половина парней уже разбежалась, а остальные готовились дать деру. Струхнули, что наступит их очередь. Так я еще им всем делал ручкой на прощанье.

Попутчик не ответил. Вслушиваясь в его клокочущее дыхание, Хэнниген понял почему: тот был пьян вдребезги.

— Набрался, а? Хэнниген ухмыльнулся. — Я тоже. Потому что дошло, какого дал маху, что не подался вместе со всеми, — он трудно сглотнул. — Сегодня я нарвался на Потрошителя.

Человек напротив опять кивнул: Хэнниген видел это в резанувшей полосе света от встречного поезда.

— Точно тебе говорю! — сказал он. — Знаешь забегаловку Джерри, ну там, в переулочке, как идти вниз по Главной? Выползаю оттуда — вокруг никого. И вдруг — вжик! Что-то свистит прямо под ухом. Смотрю — а из столба в ладони от моей головы торчит вот такой вот кинжалище! Я никого не заметил да и не очень-то и старался. Нырнул обратно к Джерри и так там остался. Пока ждал подходящего товарника, пропил все до нитки. — Его опять затрясло, но он не мог ничего с собой поделать. — Думал уж, никогда не выберусь.

Хэнниген нагнулся, вглядываясь в темноту.

— А что ты все молчишь, немой что ли? — он попытался разглядеть сидящего, но было слишком темно. И он стал потихоньку продвигаться к нему на четвереньках, больно ощущая содранными коленями толчки вагона, мчащегося по неровной насыпи.

— Ну а как ты думаешь, — спросил он, чувствуя, что спрашивает самого себя, — что втемяшилось в голову этому парню убивать вот просто так — подкрасться в потемках и пырнуть какого-нибудь бедолагу, как мы с тобой?

В ответ слышалось лишь хриплое дыхание.

Хэннигену пришлось покрепче упереться ладонями в пол — состав взлетел на крутой поворот. В мелькнувшей вспышке света он увидел, как сидевший напротив повалился вниз лицом.

Еще он увидел кровь, и зияющую рану, и слепящий блик на лезвии большого ножа, торчащего из спины попутчика.

Мертвый! Хэнниген, дрожа, стал было отползать, но внезапно мысль словно парализовала все его тело. Как же так? А кто тут дышал?

Вдруг он осознал, что продолжает слышать чье-то дыхание, но только сзади — все ближе и ближе. И едва состав ворвался в тоннель, чье-то жаркое дыхание обожгло ему шею….