Федор Раззаков - Врачебные тайны. Пороки и недуги великих

• Название: Врачебные тайны. Пороки и недуги великих
• Автор: Федор Раззаков
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-62540-6

Несмотря на библейский призыв «Не сотвори себе кумира», большинство людей самозабвенно поклоняются любимым актерам, певцам, художникам и писателям. Зачастую поклонники слепо копируют образ жизни своих кумиров, их привычки, пристрастия, предпочтения и даже пороки. Логика проста: если мой герой курит — и я буду курить; если он пьет — я тоже стану поклонником Бахуса; если он склонен к гастрономическим излишествам — долой диеты, я буду есть все подряд… В результате поклонники звезд нередко заканчивают свою земную жизнь так же, как и их кумиры. Этой нездоровой тенденцией первыми озаботились популярные персоны США. Двое известных американских актеров, которые рекламировали сигареты «Мальборо», заболели раком легких и незадолго до смерти сделали официальные заявления, в которых призвали своих поклонников бросить курить. Этот прощальный и, бесспорно, благородный жест вызвал настоящую волну борьбы с табакокурением. Книга, которую мы вам представляем, ставит перед собой подобные цели. В ней собраны истории болезней многих выдающихся личностей, заболевших вследствие пагубных привычек. И если эта книга поможет спасти хотя бы несколько жизней — то она стоит того, чтобы ее прочитать.

---

В конце 90-х Леждей заболела — у нее обнаружили рак легких. Но она никогда никому не жаловалась, и никто не подозревал, как ей тяжело. Когда в 1998 году «Комсомольская правда» позвонила актрисе домой, чтобы поздравить ее с юбилеем (65 лет), она отреагировала следующим образом: «Спасибо, но писать обо мне не надо. Я живу тихо и скромно. Тусовки и шум не для меня. Ничего сверхъестественного в моей жизни не происходит…» После этих слов Леждей… заплакала.

В начале июня 2001 года Леждей в очередной раз угодила в больницу. У нее уже была последняя стадия рака легких, и она прекрасно понимала, что домой уже не вернется. Перед смертью, последовавшей 13 июня, Леждей оставила завещание, где настаивала, чтобы ее провожали в последний путь только самые близкие люди. Ее просьбу родные выполнили.

Борис Пастернак (70 лет) — поэт, писатель: «Детство Люверс», «Доктор Живаго» и др.

В апреле 1960 года Пастернака стала мучить боль под лопаткой, и он предположил, что у него рак легкого (поэт не ошибся). Родные вызвали в Переделкино врача, который рака у больного не нашел, а нашел отложение солей и назначил ему диету и гимнастику, запретил ужинать. Однако состояние Пастернака не улучшалось.

Рассказывает жена писателя Зинаида Пастернак: «Ночь на 8 мая прошла тяжело: была рвота, приступ аритмии, пришлось вызвать сестру для инъекции пантопона.

Сговорились с Фогельсоном (известный рентгенолог. — Ф. Р.). Он велел сделать все анализы и повторить кардиограмму. Когда все было готово, он приехал в Переделкино и определил глубокий двусторонний инфаркт. Из Литфонда прислали для постоянного дежурства при больном врача Анну Наумовну. В помощь ей было налажено круглосуточное дежурство сестер. Боли не проходили, и Борис очень страдал. 16-го мы созвали консилиум в составе Фогельсона, хирурга Петрова, Шпирта и Анны Наумовны. На этом консилиуме я присутствовала. Петров все допытывался, не жаловался ли когда-нибудь Борис Леонидович на боли в желудке. Как я догадалась по наводящим вопросам Петрова, он подозревал рак.

У Бори стала быстро портиться кровь, падал гемоглобин, подымалась РОЭ. Я вызвала рентгенолога на дачу… Сделали снимок, и через два часа мне стало известно: знаменитый рентгенолог Тагер обнаружил рак левого легкого. Это означало неминуемый конец. Я боялась войти в комнату к Боре, чтобы по моему заплаканному лицу он не понял всего. Союз писателей устраивал ему больницу. До рентгена я уговаривала согласиться — при всей скорости общения с Москвой все же проходил час или полтора, пока машина привозила врачей и необходимые лекарства. Но он ни за что не хотел ехать в больницу, где была приготовлена отдельная палата, попросил меня потерпеть. Он говорил, что скоро умрет и избавит меня от хлопот. Мне пришлось выйти к врачам, приехавшим за ним на машине, и отказаться. После рентгена, когда выяснилось, что это рак легкого, я сказала всем дома: он безнадежен, и я его никуда не отдам. Приехала вторая санитарная машина с тем, чтобы отвезти его в Сокольники, и я вторично отказалась.

Во время болезни, длившейся полтора месяца, в доме было много народу. Приезжали Ахматова, молодые поэты, Е. Е. Тагер, Нина Александровна Табидзе; Александр Леонидович и Ирина Николаевна (брат писателя с женой. — Ф. Р.) жили безвылазно в доме. Круглосуточно дежурили сменявшие друг друга сестры. Боря никого не принимал и никого не хотел видеть. Как он сказал, он всех любит, но его уже нет, а есть какая-то путаница в животе и легких, и эта путаница любить никого не может. Он говорил: «Прости меня за то, что я измучил тебя уходом за мной, но скоро я тебя освобожу, и ты отдохнешь». Он не понимал, что в больницу я хотела его отправить, боясь взять на себя ответственность. Но с тех пор, как выяснился диагноз — рак легкого — и я знала точно, что он умрет, я совершенно оставила мысль о больнице. Он много раз говорил о своем желании умереть только на моих руках. Консилиумы с профессорами бывали через день. Кровь ухудшалась катастрофически. Приехал гематолог Касирский, но, посмотрев все анализы крови, отказался от исследования — картина была ему ясна; по его мнению, жить Боре оставалось пять дней. Он отказался от гонорара под предлогом, что ничем не может помочь. Касирский сказал: давайте ему все, что захочет из еды (диета до того была очень строгой), и попробуйте сделать переливание крови. Я стала хлопотать о переливании крови. Приехала врачиха, которая должна была это делать, чтобы посмотреть на больного. Боря еще шутил и, когда она ушла, сказал мне: «Эта врачиха чудачка. Она стала критиковать мою кожу, глаза, как будто ожидала увидеть амурчика, и была разочарована». Он так смешно это сказал, что я засмеялась вместе с ним. На следующий день, 28 мая, сделали переливание крови, и он почувствовал себя лучше.

Утром 30 мая 1960 года, в понедельник, он чувствовал себя сравнительно хорошо и даже попросил меня, как всегда, привести его в порядок и тщательно причесать. Вечером готовилось новое переливание крови. Боря несколько раз звал меня и спрашивал, что они так долго возятся. Он очень спешил и надеялся, по-видимому, на благоприятный результат второго переливания. Во время переливания меня выставили из комнаты. Я стояла в приоткрытых дверях. Едва влили три капли, как у него фонтаном полилась кровь изо рта. Я поняла, что это конец. В полдесятого Боря позвал меня к себе, попросил всех выйти из комнаты и начал со мной прощаться. Последние слова его были такие: «Я очень любил жизнь и тебя, но расстаюсь без всякой жалости: кругом слишком много пошлости — не только у нас, но и во всем мире. С этим я все равно не примирюсь». Поблагодарил меня за все, поцеловал и попросил скорей позвать детей. Со мной он говорил еще полным голосом, когда же вошли к нему Леня и Женя, голос его уже заметно слабел. Стасик непрерывно подавал и надувал кислородные подушки. Агонии не было, и, по-видимому, он не мучился. После каждой фразы следовал интервал в дыхании, и эти паузы все удлинялись. Таких интервалов было 24, а на 25-м, не договорив фразы до конца, он перестал дышать. Это было в одиннадцать часов двадцать минут…»

Василий Качалов (73 года) — актер МХАТа: Чацкий в «Горе от ума», Гаев в «Вишневом саде», Захар Бардин во «Врагах», Борис Годунов в «Борисе Годунове» и др.

У Качалова был рак легкого. Он догадывался об этом, хотя родные всячески старались скрыть от него страшную правду. В своем письме от 27 марта 1947 года Качалов писал родным:

«Самочувствие мое как будто улучшается, и настроение иногда бывает не такое уж безнадежно-тоскливое. И мысль о близком конце не так упорно и настойчиво стоит передо мной. Иногда могу относиться к мысли о смерти почти без грусти, вроде как наплевательски. Но в общем, конечно, сознаю, что на продолжительную отсрочку надеяться уже нельзя, что «долголетний Фирс уже в починку не годится — ему пора к праотцам»…»

2 ноября 1947 года Качалова положили в Кремлевскую больницу. По Москве пошли гулять слухи, что у великого артиста рак легкого, что жить ему осталось немного. Так и вышло.

Выписавшись из больницы, Качалов уехал на свою дачу в Барвиху по сути умирать. Самостоятельно гулять он не мог, и его обычно выкатывали в кресле-каталке на балкон. Но в середине марта он уже мог самостоятельно ходить. Однако просветы постепенно становились все реже. Но великий актер до последнего старался гулять: даже холодным августом надевал пальто и берет, брал палку и выходил в сад. За ним следом по дорожкам неотступно шел белый пуделек Люк, его любимец, «утешение», «адъютант», как он его называл.

В начале осени Качалова снова увезли в Кремлевскую больницу. В один из последних дней, заговорив о смерти с пришедшими к нему женой и сыном, он им сказал: «Страха у меня нет, но и любопытства тоже нет».

Утром 30 сентября 1948 года Качалов скончался на 74-м году жизни.

Михаил Козаков (76 лет) — актер театра, кино: «Убийство на улице Данте» (1956; главная роль — Шарль Тибо), «Человек-амфибия» (1962; главная роль — Педро Зурита), «Выстрел» (1966; главная роль — Сильвио), т/ф «Вся королевская рать» (1971; Джек Берден), т/ф «Здравствуйте, я ваша тетя!» (1975; полковник Френсис Чесней), т/ф «Безымянная звезда» (1978; Григ), т/ф «Синдикат-2» (1981; Ф. Э. Дзержинский), т/ф «20 декабря» (1982; Ф. Э. Дзержинский), т/ф «Государственная граница» (1982; Ф. Э. Дзержинский) и др.; кинорежиссер: т/ф «Безымянная звезда» (1978), т/ф «Покровские ворота» (1982) и др.

У Козакова рак легких обнаружили в декабре 2010 года. Спровоцировали его несколько факторов. Во-первых, Козаков был курильщиком с многолетним стажем — курил более полувека. Сначала сигареты, а потом перешел на трубку, с которой он нигде не расставался. Помимо этого у него начались неурядицы в личной жизни, в чем он опять же сам был виноват. Он женился в пятый раз на женщине, которая была почти втрое моложе его. Но этот брак не принес счастья никому из его участников — начались скандалы, дележка квартиры. В итоге Козаков оказался в психлечебнице, где даже подумывал о… самоубийстве. Именно после выписки оттуда врачи вскоре обнаружили у Козакова рак легких. Как признается позже сам артист: «Это жена довела меня до могилы! Ей от меня нужны были только деньги! Но я понял это слишком поздно…»