Андрей Щупов - Выхожу один я на рассвете

• Название: Выхожу один я на рассвете
• Автор: Андрей Щупов
• Жанр: Научная Фантастика

---

Я как заклинание повторяю про себя словесный ребус. Загадочный каламбур, что в состоянии измыслить только бдительная супруга. Одиночество и много-много женщин... Ну, конечно же! Вот она изюминка мира! То, чего нет, но к чему мы всегда стремимся. И правильно говорил Ла Брюйер: все наши беды проистекают от невозможности быть одиноким...

- Вот и пришлось к тебе топать. - Удрученно подытоживает Семен. - Какая разница где пировать, верно?

- Так-то оно так, только у меня, Сема, велосипед сперли.

- Тоже отметим. В смысле, значит, помянем. Дорогой был велосипед?

- Дорожный. Со спидометром. Сам скорость показывал.

- Такой действительно жаль... - Гость глазами указывает на буфет. - Готовь стаканы и закуску.

- Стаканы есть, а всей закуски - одна краюха.

Семен мнет краюху пальцами, осторожно пробует на зуб.

- Сколько лет этому кирпичу? - Он пристукивает краюхой по столу. Звук получается гулким.

Укоризненно качая головой, я декламирую:

- Ты другу за шиворот бросил кусок

Хлеба того, что крестьянин испек,

Того, что рабочий привез на коне,

Что Ленин любить приказал нам вдвойне.

- Кого любить-то?

- Что кого?

- Любить, спрашиваю, кого приказал? Коня или рабочего?

- То же мне, поэт-песенник! Ода чему посвящена? Хлебу. Его и любить.

Семен добродушно гогочет.

- Голь бесталанная! Эх, вы! Туда же - сочинять!..

- Сам ты голь!

- Ладно, шучу. Кто-то дерется за время, а кто-то и за материю, - взгляд Семена чуть затуманивается. - Первые рискуют проиграть все, вторые вообще никогда не выигрывают.

- В чем же тогда вселенская суть?

- А ни в чем. Живем - и хорошо!.. Давай тяпнем, Тема, за моего Вована - молодого и глупого, растущего несмотря на мировые катаклизмы.

Он откупоривает бутылку, и водка журчит, ядом переливаясь в стаканы.

- Стоп! - Ору я. - Куда столько? Мы же не алкоголики.

- А что делать, если закуски нет?

- Есть лед. В холодильнике. Целая куча замечательно холодного льда.

- Ты собрался закусывать льдом?

- Зачем? Бросим в стаканы.

- Стоит ли портить продукт?

Я неуверенно пожимаю плечами.

- То-то! - Семен качает головой. - Ладно, тащи что ли молоток или долото какое-нибудь.

- Это для чего?

- Как для чего? - он указывает на краюху. - Хлеб твой покрошим, сделаем тюрю. Я не пробовал, но говорят, вкусная штука!

- Я, Сем, к стоматологу еще собирался. Зуб вставлять.

- Тем более. Там анестезин вкалывают, а тебе после тюри и анестезин не понадобится. Помнишь спартанского мальчика? Ему еще лисица печень выгрызала, а он стоял геройски и в ус не дул.

- Ну?

- Вот тебе и ну! Думаешь с каких щей он героем стал? Не с щей, а с тюри!

Аргумент убедительный, и я отправляюсь за молотком.

Глава 12 Пертурбации...

Зуб мне действительно вставляют скоро и без особых хлопот. Простенький пластмассовый, зато быстро. Подружка Людмилы объясняет, что это наследство от прошлого клиента. Тот, видите ли, керамику возжелал, а старый протез им подарил. Вот и пригодился зубчик. Бэу, но вполне стерильный, отдраенный стиральным порошком и мылом.

Из кабинета я выхожу сияющий и довольный, на немой вопрос Семена показываю большой палец.

- Какой ты стал красивый! - Потрясенный Семен обнимает меня за плечи, умиленно смахивает слезу. - Ты вышел, я даже сперва не узнал. Постройнел, помолодел...

Тут же в приемной мы припадаем к бутыли, после чего отправляемся ко мне домой. Уже в квартире Семен крутит меня и вертит, без конца прицокивает языком.

- Ай, да врачи! Ай, да кудесники! Ты сейчас прямо как мой Вован. Румяный, стройный... - Подобревший от водки Семен несет полную околесицу, но мне все равно приятно. - Знал бы ты, какой он у меня!

- Такой же, как я.

- Что ты! Даже сравнивать нечего!.. - Семен забывчиво фыркает. - Вовка - это ж богатырь! Менделеев с Ломоносовым в одном лице! Неделю назад бриться пробовал, все щеки изрезал. Как настоящий мужик!

- Молодец!

- А то! Давеча день чьей-то независимости праздновали, так гости с собакой приперлись. Порода еще такая заковыристая. То ли вротвеллер, то ли еще как-то не по-русски зовется. Словом, кинули псине косточку, чтобы не скучала, и за стол. А Вован мой машинки тем временем в комнате соседней катал. Вротвеллер, дурачок такой, косточку подхватил и туда же убрел. Мы пьем, закусываем, шутим себе потихоньку, вдруг слышим рычание. Злобное такое! У меня, Тем, так сердце и обмерло. Вон их сколько кругом собак бешенных - булей да стаффордов. То прохожего сожрут, то конечность откусят. Короче, забегаем в детскую, а там следующая картина: вротвеллер, бычина такая, язык вывалил на грудь и ошалело смотрит на Вована. Тот по-турецки рядом сидит и кость гложет. Здорово, да? - Семен восторженно хохочет. Я тоже смешливо икаю.

- Как считаешь, можно таким сыном гордиться?

- Ясное дело - можно! Даже если нечем гордиться, все равно чем-нибудь да гордятся. А тут кость отнять - да еще у пса матерого!

- А я что толкую! В самости у нас все герои. Англичане гордятся одноглазым Нельсоном, французы - тоннами пролитой в революцию крови, венгры - самым старинным на континенте метро. Только это все пустое! Ты кость отними. У вротвеллера!

- Да еще в три года!

- Два! - Семен трясет растопыренными пальцами. - Тогда еще два было!

- Тем более!

- Во!.. Ты, Тем, меня понимаешь. Ты тоже из наших!..

Мы разбрасываем руки, чтобы обняться, но в эту минуту трезвонит телефон.

- Если моя, то меня нет. - Шепчет Семен.

- Будь спок, - я, покачиваясь, иду к телефону.

Но это не жена Семы, это его величество Келарь.

- Здорово, - приветствует он и сопит в трубку. Я снова икаю, и он принимает это за смешок.

- Весело, да?

- Не очень...

- Короче, с гаражами у тебя получилось, признаю. Только ведь это... Отвечать придется, как думаешь?

Я мало что понимаю из его слов, но на всякий случай оправдываюсь.

- Три дня еще не истекли. Я сразу говорил...

- Ты мне луну не крути! - Взрывается он. - Кто тачку мою спалил! Не ты ли? А охранников кто отдуплил!?

Я мычу неразборчивое. Сказать абсолютно нечего.

- Главный нагляк, что ты без предъявы на сцену вышел! Кто же так дела делает?

Он снова некоторое время сопит, а в мозгах моих происходит некоторое просветление. Петя! Разумеется, это наш доблестный сержант. Кого-то там отдуплил и где-то там нахулиганил.

- Вы это... Тоже у меня гараж обчистили, - лепечу я.

- Да что у тебя там было? Что?!

- Велик.

- Чего?!

- Велик дорожный. Со спидометром.

- БМВ с великом равняешь? - Келарь почти рыдает. - Ты, пакость, почему насчет крыши ничего не сказал? Что тебе стоило? Перевел бы стрелки, разобрались бы с твоим паханом по-человечески.

- Я говорил...

- Кто же так говорит! Бубнил ты, а не говорил! - Келарь наконец берет себя в руки. - Ладно, давай так. Забьем стрелочку с твоим отморозком, там все и выясним. Возле Купеческого дома на пустыре, идет? Завтра в семь.

- Хмм... Я передам ему.

- Кто хоть он такой? - Не выдерживает Келарь.

- Петя Селиванов.

- Какой еще Петя?

- Спецназ сороковой армии.

- Спецназ? - Голос собеседника скучнеет. До меня доносится цепочка неразборчивых ругательств. - Ладно, завтра поглядим, что там у тебя за спецназ. Бывай, гаденыш!

Я кладу трубку, и телефон почти тотчас взрывается трелью.

- Чего это у тебя занято да занято? Бабенкам головы морочишь? - Петя Селиванов что-то жует и вместо "занято" у него получается "жанято", а вместо "бабенкам" - "жабенкам".

- С Келарем говорил. Как раз насчет тебя.

- А-а... - Он ухмыляется. - Значит, наябедничал уже?

- Ага. Только я ничего почти не понял. Ты что, машину у него спалил?

- Не спалил, а поднял. Из "Мухи". Так что с тебя картинка.

- Картинка - само собой, только он встречу назначил, - я коротко передаю Пете наш разговор. - Учти, он туда с орлами заявится. Оружие наверняка прихватят.

- Понял, - сержант Петя Селиванов снова хмыкает. - Только и мы, Тема, не лыком шиты. Придумаем что-нибудь.

- Ты уж придумай, пожалуйста.

Разговор окончен, и я возвращаюсь к столу.

- Ну что, моя небось спрашивала? - Интересуется Семен. Я потерянно киваю.

- Ничего, переживут. В другой раз будут думать, прежде чем орать.

- Так они стрелку назначили.

- Иди ты! - Семен удивленно морщит лоб. - Подруги ее, что ли? Мне?

- Какие подруги! Келарь! Петю нашего на рандеву вызвал.

- Стряслось что-нибудь?

- Ну да. Он у Келаря гаражи на воздух поднял.

- Круто! - Семен решительно тянется к бутыли и разливает остатки зелья. - Вот это по-нашему!

- Как бы хуже не вышло.

- Брось! Ты где живешь? Хуже только в Африке. А у нас, Тема, Россия! Страна, в которой любой европеец через месяц копыта откидывает. - Семен горделиво улыбается. - Помнишь, как я из трамвая неудачно выпал? Еще ноги мне дверцей прищемило?

Разумеется, я помню. Такое захочешь - не забудешь. Трамвай как раз поворачивал на кольце, намереваясь остановиться, а Сема - парень грамотный, замкнул контакты нужной релюшки, решил выйти чуть пораньше. Дверцы-то распахнулись, но подвела сноровка. Лихой прыжок не удался, створки, захлопнулись раньше, сцапав нижние Семины конечности. Все бы ничего, только водитель пассажира не разглядел, продолжал пилить себе дальше. И в немыслимой позе - двумя ногами в трамвае, всем прочим наружу Семену пришлось пробежаться по земле руками до самой остановки. Благо скорость была невелика и столбов на пути не встретилось, однако окружающий люд потешился вволю. Ничего удивительного, что с тех пор Семен невзлюбил народные массы. "Толпа, - презрительно цедил он, - что она понимает в искусстве?.."